Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 4



Мы думаем, как попасть в хостел «Старая хижина». После оплаты 4 дней пребывания нам отправили подробную карту на русском и английском языках с фотографиями местности, которую, ни капли не лишая смысла старания составителей, нам заменит GPS на Женькином телефоне. Маршрутка довозит нас до склона под кирпич, откуда дальше предстоит идти пешком. По дороге по окну показывают осенний абхазский пригород – влажные улицы, заваленные желтыми листьями, рассекающие по лужам яркие иномарки, старые покосившиеся домики и здания, заброшенные или покалеченные обстрелом, с выбитыми окнами и следами пуль в бетонных стенах.

На обочине стоят плакаты с изображениями национальных героев, и Женька бегло рассказывает мне о них все, что знает.

***

Дорога к хостелу все время поднимается в гору. Мы начинаем взбираться под кирпич по Женькиному навигатору, разминая затекшие конечности.

– Не будем говорить, что пользовались GPS, пусть думают, что мы опытные следопыты, – говорит Женька, и я не понимаю, шутит она или нет.

Дорога петляет между домиков, раскиданных на склоне, я начинаю жалеть, что взяла сумку, а не туристический рюкзак. Почему мне показалось, что он будет слишком большим? Из садиков высовываются фруктовые деревья: киви, фейхоа, хурма. Последнюю нам обязательно нужно добыть прямо сегодня. У Женьки это идея-фикс, и я не против.

Найдя нужный проулок, останавливаемся у калитки. Там нас старательно не замечает женщина, пока не спрашиваем, не здесь ли хостел. По ее лицу видно, что это была явно не ее идея – давать кров всяким Бродягам за символическую плату. На пороге трется щенок – судя по всему, это и есть злая собака, которая будет нас охранять, как было обещано в группе.

Через минуту из домика выходит мужичок с хвостом в рубахе и свободных рабочих штанах.

– Это к нам.

Они начинают разговаривать с Женей, я послушно бреду следом. Гудит голова после долгой дороги, и если можно не говорить, лучше не говорить. Через соседнюю калитку мы выходим к крутым каменным ступенькам, облепленным мокрой листвой. Мужчина оборачивается посмотреть на нашу обувь – у обеих походные ботинки без каблуков – и удовлетворенно начинает подниматься куда-то наверх через участок, а мы следуем за ним.

По дороге обозначаются нехитрые правила общежития. Вот наш домик с несколькими комнатами, в двух из которых живут парни – Саша и… Стыдно жить с такой памятью. Кухня общая, жильцы комнат по очереди поддерживают порядок. Наше дежурство завтра. Вот ведро под органику. Стеклянные и пластиковые бутылки выбрасываются отдельно. Свое место есть и для всего остального мусора. Бумага из ведра в туалете сжигается, судя по виду ведра – прямо в нем. Туалет и душ – в деревянных пристройках, есть бумага и горячая вода, которую при необходимости качает насос. Большую часть этой информации я пропускаю из-за усталости. Одновременно хочется спать, в душ и есть.



Наша комната находится на втором этаже. Мы идем к ней по уютной, по-деревенски заброшенной веранде, на которой стоят стол с пепельницей, стул, старый шкаф и плита. В ящике под замком лежит роутер.

У нас оплачена проходная комната, но свободны обе, и нам дают ключи от задней – «испанской». Испанской – потому что на стене над одной из кроватей нарисован Дон Кихот со своим неизменным спутником Санчо Панса. Естественно, я занимаю это спальное место без чьих-либо возражений. Над Женькиной кроватью ветер развевает платье загадочной дамы сердца моего доблестного друга-рыцаря. В комнате обогреватель, розетки, два окна и шкафчик.

Место не подготовлено для мгновенного въезда, и нам приходится перестилать белье и пылесосить. Я тащу пылесос через участок от дома хозяина, Чижова пылесосит – убирает муравьев, не успевших или не способных убраться сию секунду в свою дыру в подоконнике, в которой живут. Мы предупреждены об условиях. Хостел – это не гостиница, место здесь стоит 200 рублей с человека, так что нас ничего не удивляет и не пугает. Наша манера путешествовать несовместима с ханжеством или снобизмом. Хотя нужно сказать, что мы ездим и в ленивый отдых по путевкам – в Индию, Турцию. Но о нем, почему-то, я так и не смогла ничего написать.

Разложив вещи, – о, как я возрадовалась, вспомнив, что меня ожидает недочитанный Керуак! – мы по очереди идем в душ, а потом подкрепиться. Женька делится со мной роллтоном, я запасла еды только на дорогу. В кухне общая посуда, стол, стулья, плитка на газу, окна, заклеенные скотчем где трещины, циновки на полу, рисунки на стенах, холодильник и… половина пианино, которое с одной стороны выглядит, как перегородка и полка по совместительству, а с другой – как арфа, потому что клавиш просто нет. Туда-сюда бродят местные коты, которых нужно все время выгонять на улицу. После ужина или обеда, как посмотреть, я иду мыть нашу посуду в мойку, раз уж Женька меня накормила. Так мы впоследствии и разделили обязанности: она готовила купленную вскладчину еду, а я шла перемывать тарелки и кастрюли под холодной водой под лестницу на улицу. Считаю, что осталась в плюсе, так как готовит Женька вкусно.

Когда мы берем рюкзаки, чтобы спуститься в город, незаметно темнеет. Незаметно – потому что и без того было пасмурно и мрачно. Резко, без предупреждения и почти все время нашего пребывания в Абхазии шел дождь. По-моему, в первый же день Саша указал мне на ничейный дождевик, воткнутый под старый неработающий холодильник под верандой, он-то и спасает меня от того, чтобы все время мокнуть до нитки.

У Чижовой свой дождевик с собой, и мы выглядим, будто состоим в отряде химзащиты. Свой плащ-непромокашку я ношу поверх рюкзака, но его очертания угадываются, а плащ еще и прозрачный, иначе меня можно было бы принять за горбуна.

Вниз мы спускаемся другим, более коротким путем, который нам показал хозяин дома. Тропа просматривается с возвышения, но на словах объяснить дорогу невозможно. Этим путем ходят уже заселившиеся постояльцы. Дорога несложная на первый взгляд, нужно лишь держать речку по правой стороне, а дальше переулки выводят к автомобильной дороге и улицам с фонарями.

В вечернем Сухуме работают рыночки и магазины, более ничего нам пока не нужно. Осматривать местность мы будем завтра, а сейчас надо прикупить кое-что из еды на завтрак. Женька устала и не так рвется узнавать почем фрукты, когда мы проходим мимо лотков. Женщина предлагает нам испробовать домашнего вина, и я останавливаюсь, чтобы сделать глоток и заесть сладкую фруктовую настойку виноградиной, а заодно поинтересоваться, где в это время можно купить местную симкарту. Перед вылазкой я сделала двухминутный звонок бабушке, и с меня сняли 70 рублей. Женщина указывает мне направление, и я бегом догоняю Женьку, ушедшую немного вперед.

Основных операторов, как оказалось, здесь два – Аквафон и А-мобайл. «Выгодные» условия, которые они предлагают, похожи: симкарта за 500 рублей, 150 из которых на счету. Звонок в Россию стоит 9 рублей за минуту. Покупать симкарту за 350 рублей на 4 дня кажется расточительством, и я откладываю решение этого вопроса еще на одну ночь.

Не помню, о чем мы устало переговаривались, идя по ночному городу и заглядывая в продуктовые магазины. Помню, что прошли около 1,5 км до салона одного из операторов, немного путаясь по пути, потому что навигатор с опозданием определял, куда мы повернули. Помню, что дорожное движение с первого дня показалось нам очень странным, потому что большинство улиц были с односторонним потоком и одной выделенной встречной полосой для маршрутного транспорта. Из-за этого казалось, что водители просто ездят, как хотят, что отчасти так и было – машины пересекали сплошные и двойные сплошные, почти каждого первого водителя можно было останавливать и просвещать о наличии в его транспортном средстве поворотников. Мы боялись переходить дорогу даже по пешеходному переходу – никто не предоставлял преимущество, и стоять, ожидая, что тебя пропустят, можно было бесконечно. Я вспомнила, как в крайний раз завалила город, заехав на сплошную правым передним колесом, немного не успев перестроиться, и стало как-то еще обиднее за эту радикальную строгость наших инспекторов.