Страница 5 из 29
Такой у россиян случился казус.
Да смертность вдвое поднял, якобы,
Который при царе Борисе обитает Яков.
Опять же, говорят, хотя он,
Как бы сказать по-русски,
Густопсовый жид,
Но больше кислорода остаётся тем,
Кто, слава Богу, жив.
Добавили вполголоса, что слово это – жид –
Начальство вякать не велит.
Это, мол, всё равно что за трапезой
Воздух портить.
МАТФЕЙ.
Есть заявления и пожелания?
СЕКРЕТАРИ.
Особых нет. На ветерана Святогорова окрысились:
Зачем в 17-ом году в пропащем деле
Принял, дескать, участие?
Отсюда все напасти.
Ивану следует за это, дескать, дело.
Вот только очень уж Иван спал с тела.
А так живут, сказали, хоть бы хны.
Одно что – по подъездам размножилось шпаны.
Да царь, не углядели, скушал белены:
Танцует на глазах у всей страны.
Хороший царь, свой брат –
И пьёт, и демократ!
Но, честно говоря,
От пьяного царя
Не ждут особой прибыли.
Изрыли, дескать, сами для себя
Провал погибели.
МАТФЕЙ (важно).
В процессе надо обеспечить объективность,
Закона строгую фригидность,
Добиться непосредственности, устности и гласности,
При этом государственной не подрывая безопасности…
СУД ИДЁТ!
(Открываются центральные двери зала заседаний. Входит Боди-Бог. Он в пурпурной до полу мантии, украшенной золотыми застёжками, увенчан лавровым венком, в правой руке Его – скипетр, на конце которого кадуцей, знак древа жизни, в левой – толстый свод «Небесного УПК». В правых дверях появляются Мать-Исида и Люцифер, в левых – сопровождаемый двумя приставами подсудимый Иаков.)
МАТФЕЙ (возглашает нараспев, водя пальцем по лежащей перед ним бумаге с текстом).
Встать праведным и грешным!
Послушным роем
Слетелись вы в Присутствие святое.
Безсмысленные оглашенные
И лицемеры скверные,
Все однова
Ответите за помыслы никчёмные
И зряшные дела.
Невинные бараны, валухи и ярки
Пойдете в рай степенной чередой,
Где обретёте Благодати чарку,
Свободу и покой.
А козлищ нечестивых,
Вселенную хотящих потрясти
И рыночные блага обрести, –
О них я не тужу! –
Ко Дьяволу и гнусным аггелам его я лично провожу…
ЛЮЦИФЕР (поднимает вверх указательный палец).
По высочайшему распоряжению,
Чтобы поднять прогресса тонус,
И рай и ад
Отныне общий получили адресат –
Вечного Братства Конус.
Идёт переселение
Небесного и преисподней населения.
Без разбирательств сложных
Приходуем тупиц и гениев,
Невинных и острожных
И лечим Благодатью равномерно
И праведников и отступников неверных.
Я – новой стромы комендант,
Прошу не забывать, благой иерофант!
МАТФЕЙ (Люциферу негромко и гневно).
Не путай процедуру, Сатана!
Я с вашими реформами ужо сойду с ума.
(Обращаясь к Боди-Богу, то и дело сбиваясь
и водя пальцем по строкам текста).
Судья и Вседержитель полномочный!
Зевес, Перун, Амон и прочая,
Вселенной Промыслитель,
Небес и Геи устроитель,
Всепроникающей науки око,
Анализа и синтеза резец и кочедык,
Провозгласивший мракобесию кирдык.
Всеипостасный труженик,
Творец-многостаночник…
(Прошу пощады за возможную неточность!),
Боже обрезанных и необрезанных,
Изведавший любовь святую горнюю
И ненависти мрачной бездны,
Сам же который любишь всех равно,
Будь славен Ты и ныне, и вовек, и присно!
Купно приветствуем царицу небесную Исиду-Мать,
Невольную предстательницу вора,
И – тьфу! тьфу! тьфу! – змеюку-прокурора!
(Люцифер довольно кланяется.)
Поскольку ябеды, Лукавым воздвигаемые, препохабны,
То, безусловно,
В речах возможны обороты сквернословные.
А потому мы вводим исключительную меру:
Режим Суда – закрытый: in kamera.
(Матфей заканчивает вступительное слово, облегчённо вздыхает
и отирает лицо платком.)
БОДИ-БОГ (Матфею с улыбкой).
Недурно излагаешь, отче.
Особенно насчёт многостаночника!
(Судья усаживается за огромной кафедрой, снимает с головы и кладёт на стол рядом с УПК и скипетром лавровый венок и вооружается молотком. Матфей занимает стол секретаря, Люцифер и Мать Исида – столики прокурора и защитника. Перед кафедрой Судьи – скромная трибунка для ораторов. Иакова препровождают в загородку для подсудимых. Дверь загородки открыта. Иаков потрясён торжественностью обстановки и суровым видом Люцифера. Люцифер в чёрном блестящем плаще, из-под которого выглядывает малиновый камзол. На чёрной тирольской шапочке с петушиным пером, которую он снял и положил на стол, поблёскивают небольшие лаковые рога.)
ИАКОВ (прерывающимся голосом – подошедшей Исиде).
В душе кумранского ессея
Денница ужас не посеет!
Мы не таких антисемитов-говорков
Скрижалью Моисеевой сшибали с бугорков!
ЛЮЦИФЕР (раскладывая на столе бумаги, весело).
Ты, парень, лишку не борзей.
Известно нам, каков ты Моисей!
Я на твоем бы месте, чем зевать,
Молил о снисхождении Богиню-Мать.
ИСИДА (она в облегающем тёмном платье, в белом льняном шарфе, повязанном сложным узлом, с позолоченными рогами коровы и сверкающим солнечным диском на головном уборе.)
Я – Мать-Богиня, Светлая Исида,
Семита бедного исчадью тьмы не выдам!
(Люциферу.)
Я не страшусь тебя, верзила,
Какой бы неприятностью мне это не грозило!
(Иакову.)
Мужайся, Яков, прочь боязнь!
Нет благородней адвоката цели,
Чем проводить влекомого на казнь.
Чтоб поддержать в душе уверенность,
Подпишем генеральную доверенность…
(Иаков внимательно читает поданную Исидой бумагу.)
ИАКОВ (отрывая глаза от доверенности).
Как странно, что я здесь…
Скажите, Мать, а вы не симулякры?
Вы мне не снитесь?
ИСИДА.
Поторопитесь.
НАСТАВЛЕНИЯ МАТЕРИ-ИСИДЫ
(Иаков подписывает доверенность. Прикладывается вначале правой рукой,
потом перекидывает ручку в левую руку и ловко расчёркивается под документом).
ИАКОВ.
Какие будут установки, Исида-Мать?
ИСИДА (тихо).
Не криводушничать, не лгать.
Во-первых, лгать напрасно,
А во-вторых, опасно.
Ещё одно…
(Приблизив губы к уху Иакова, оглянувшись).
Судья имеет, как бы сказать, пунктик.
Идею…
Оригинальную…
Касательно всех вообще людей.
Я не берусь судить, насколько это гениально,
Но этим занят он все дни…
ИАКОВ (нервно).
Не мни!
ИСИДА (посмотрев на Иакова с недоумением).
Судье далось, что в человеческой трамбовке
Душ происходит самосортировка
По их разумности, по отношению к греху.
(Я говорю с тобой, как на духу!).
Такой уж у Него мираж…
ИАКОВ.
Нормальный бракераж.
ИСИДА.
Он выделил три сорта душ,
В Истории блуждающих:
Растительные, чувствующие и рассуждающие.
У вас в России души сплошь растительные,
Вскормлённые на постных щах.
Он их зовёт вегетативами, разгневается – овощами.
Но я бы их звала детьми.
Что делает дитя, пропав в лесу?
Плутает поперёк и вдоль,
А толку ноль.
Иное дело – души европейские, заматерелые, двуполовинчатые,
Коктейль ума и чувств.
(Хотя эмоций, честно скажем, малость.