Камила

***

Когда безжизненное тело Гуландом и ее живого младенца привезли в кишлак, все уже было подготовлено к печальному обряду. Односельчане пришли в дом Садыка-арбакеша сказать последнее "прости" одной из них.

Скоро будет прочитана "жаноза" – полагающаяся в этом случае молитва, а пока Айбарчин-апа во весь голос рыдает над анбаром – пурпурным погребальным покрывалом, обтягивающим гроб-носилки. Плачут близкие, родные, соседки. О, если бы сейчас ожила Гуландом и взяла бы на руки свою крошечную дочурку, которая в своей колыбельке истошно кричит на весь кишлак!

…О, беспощадный мир! До чего ты бессердечен!

***

Все женщины, приглашенные на юзочди почти в одинаковой одежде. От платков до махси – калош повторяют друг друга. И лишь по лицу и росту можно их различить. Однако у всех свои судьбы, печали и радости. Одна жалуется на младшую сноху, другая рассказывает о завистливой невестке. Кто-то хвастает своим богатством, кто-то гордится детьми. Гости, которые говорят о том, о сем, к концу смотрин начинают беспокоиться о своих дастарханах. Со словами "Чтобы в каждом доме была свадьба" женщины берут для своих домочадцев гостинцы. А когда свекровь положила в руки невестки жир с мукой, чтобы ее руки всегда были в жире и муке, на улице уже стемнело…

Глава 4 

Айбарчин-апа, как обычно, встала ни свет ни заря. Совершив утренний намаз, подоила корову и сварила аталу для Камилы. Накормив девочку, которая только начинала ходить, тетка постелила на арбу толстый тушак и усадила на него малышку. Следом и сама устроилась рядом. Покрикивая на осла, запряженного в арбу, оставшуюся от отца, Айбарчин-апа поехала из кишлака в поле работать на табачной плантации – сезон сбора табачного листа был в самом разгаре. В такое время нельзя упустить день – другой, потом их не наверстаешь. А ей девочку кормить надо.

***

Васила-апа и Мардон-ака стали бабушкой и дедушкой – у Максуда родился сын. Радости близких не было предела. Нарекли мальчика Сиявушем. Сегодня новорожденного привезут из роддома. Уже с утра в доме суета, хлопоты.

***

Камила уснула на арбе, стоящей в тени под раскидистой кроной тутовника. Ела лепешку и незаметно уснула, зажав в пухленькой ручонке недоеденный кусочек. А Айбарчин-апа тут же неподалеку нанизывала табачные листья на толстую длинную нитку для просушки. Дай Бог сил и здоровья поставить Камилу на ноги. "Девочка скоро научится говорить. Интересно, как она будет меня называть: Айбарчин-апа, тетя, или.... Да, это и не важно. Самое главное, чтобы была здоровой и счастливой", – подумала Айбарчин-апа.

***

Дильфузу с ребенком и родственников, забравших ее из роддома, привезли на четырех машинах. Маленького Сиявуша то дедушка берет на руки, то бабушка возьмет, то младшие братья мужа вырывают у матери из рук, а у них их сестренка – всем хочется подержать малыша. И каждый ревниво посматривает на остальных, чтобы кто-нибудь не нянчился с Сиявушем больше других.

***

Солнце опускается за горизонт. Уставшая, вымотавшаяся под палящими лучами Айбарчин-апа, наскоро помыв руки и лицо арычной водой, опять запрягла ишака в арбу, усадила Камилу и по пыльной дороге поехала обратно, домой, к своему ветхому домишке.

Глава 5 

У Камилы вот уже несколько дней не спадает высокая температура. Она то бредит во сне, то просыпается, испугавшись чего-то. Порой ее сердечко начинает стучать сильно-сильно, а дыхание становится тяжелым. Каждый раз, когда ребенок жалобно стонал, сердце Айбарчин-апы то уходило в пятки, то застревало в горле. "О, Аллах, всемогущий и милосердный, сжалься над моей девочкой. Ты лишил ее, бедняжку, матери, отнял отца. Не забирай жизнь моей доченьки… спаси мою малышку…", – просила Бога Айбарчин-апа, и слезы текли по морщинкам, рано появившимся на ее загорелом лице, и скатывались на подбородок, а с него капали на платье.

Айбарчин-апа мысленно ругала себя за то, что не углядела за Камилой, таская ее с собой за десять километров на табачную плантацию и обратно. Видимо, у девочки солнечный удар.

Вчера приходили два сельских фельдшера – выписали уйму лекарств. А где взять деньги! Она итак еле сводит концы с концами. Утром атала, в обед – атала, на ужин опять та же каша из муки. Да и поможет ли эта "химия"?! Женщина не была в этом уверена. Потому и попробовала вылечить Камилу, прибегнув к народным средствам: обложила голову девочки ивовыми листьями и обмотала платком, давала отвары трав.... Побывала и у сельского знахаря, и к домулле возила…

Днем Айбарчин-апу успокаивает, подбадривает соседка Ширманхан-ая. Но вечером… Женщина боится опять остаться наедине с болезнью Камилы. Если была бы жива сестра!

И не знает Айбарчин-апа, что в доме незримо находится Гуландом, рядом со своей доченькой и родной сестрой. Ее длинные распущенные волосы ниспадают потоком на легкое, воздушное платье до пят. На лице печать беспокойства и тревоги. Вот она бесшумно подплывает к Камиле, хочет взять на руки и прижать к груди, но у нее не получается. Все ее старания напрасны. На красивом лице отражается страдание. Гуландом зовет на помощь сестру, но та ее не слышит, касается плеча Айбарчин-апы, но та ничего не чувствует и проходит сквозь воздушную Гуландом…

***

Истекла чилля – сорокодневье Сиявуша. Сегодня в доме его деда и бабки устраивают празднество – бешик-той по случаю того, что младенца впервые укладывают в колыбель. Собрались многочисленные родственники, близкие, друзья. Обслуга снует, суетится, разнося угощения. Наконец после молитвы-благословения убрали дастархан, и нянька вынесла из соседней спальни виновника торжества.

Сухонькая старушка берет младенца на руки, разматывает его пеленки и ложит в колыбель, поставленную в центре просторной гостиной. Когда сюда незримо вплыла Гуландом, женщины уже рассыпали над люлькой конфеты – чтобы жизнь малыша была сладкой. А Гуландом с глазами, полными слез, искала близкого ей человека – Максуда. Она переходила из одной комнаты в другую в поисках своего неверного, непостоянного и ненаглядного возлюбленного – отца несчастной Камилы…

Глава 6 

Вот уже восемь лет Айбарчин-апа живет в постоянном страхе. Она с тревогой ждет, когда Камила задаст самый главный в ее жизни вопрос – об отце, о матери. Мысль об этом не дает женщине покоя, заставляя даже ночью просыпаться от испуга. Ведь рано или поздно девочка все-таки спросит о своих родителях. Что ей тогда ответить, как сохранить душевный покой Камилы?!

Камила растет смышленой девочкой. Закончила "на отлично" первый класс. И с каждым месяцем становится все серьезнее. Кажется, что это не ребенок, а взрослый человек, только маленького роста. Когда она о чем-то спрашивает Айбарчин-апу, той кажется, что девочка вот-вот задаст тот самый вопрос, отвечать на который она так боится. И вот это случилось. Однажды, когда Айбарчин-апа хлопотала на кухне, готовя обед, с улицы вся в слезах прибежала Камила, бросилась к ней на грудь и громко зарыдала:

– Мамочка!.. Где мой отец?!

Айбарчин-апа, еле удержавшись на ногах о неожиданности, крепко обняла девочку. Она обманула ее, ответив, что отец уехал от них далеко-далеко и не может вернуться обратно. А что она еще могла сказать?! Что он бросил свою дочь, еще не успевшую родиться?

Всю ночь женщина не смыкала глаз.

– О, Аллах всемогущий! – мысленно обращалась она к Богу. – За что такое наказание?! Лучше бы я умерла вместо Гуландом!

Какие все-таки жестокие дети! Почему они обозвали Камилу сироткой, подкидышем? Откуда в них это? Неужели нельзя спокойно играть в свои детские игры, не вмешиваться во взрослую жизнь?

Камила спала, доверчиво прижавшись к Айбарчин-апе, а та просила у нее прощения за свою спасительную для обеих неправду, ложь во имя их благополучия.

***

Васила-апа успела женить второго сына и еще раз стать бабушкой, подарив свою любовь и этому малышу. Невестка Фарида из семьи среднего достатка, с высшим образованием, красивая, добрая, приветливая. Однако Машрабу нелегко было добиться согласия родителей на свою женитьбу. Если бы в это дело не вмешался дядя – ходжи, вряд ли ему удалось бы привести в родительский дом любимую девушку.