Добро пожаловать в Aurum

По истечению пяти долгих лет, наполненных такими вот неудачными встречами с полными неудачниками по жизни, которые даже выйти на тропинку удачи не пытались, Максим исчерпал себя и свою веру. Слушая изо дня в день про то, что ничего не получится, он в конце концов поддался разрушающему чувству и поверил, что его попытки в самом деле ничего не стоят. Мечты о группе были похоронены в день получения ненужного диплома в какой-то там сфере юриспруденции, и Максим подумал, что если его подвела детская любовь, то та, другая, должна остаться верной ему и помочь преодолеть депрессию.

На своё первое выступление он позвал Свету. Максим не говорил ни слова — ни о том, где будет проходить выступление, ни о том, что именно он будет показывать. Но чем ближе женщина приближалась к обозначенному адресу, тем яснее представала перед ней картина того, что ожидало её внутри здания.

Только в тот момент, когда она увидела его на сцене ночного клуба «Aurum», Света поняла, до чего же у неё с пасынком странные отношения в итоге получились. Она стала его мачехой, когда ему было уже двенадцать — он слишком ярко помнил родную мать, чтобы называть «мамой» другую женщину. Он был уже не маленьким ребёнком, чтобы получить от неё какое-то серьёзное воспитание, так как все азы его поведения уже были заложены в нём. Их редкие стычки вперемежку с дружескими беседами, которые часто завершались занятиями танцами, больше походили на отношения старшей сестры с братом. Но какой брат в здравом уме позовёт сестру смотреть на то, как он танцует стриптиз в ночном клубе? Воистину, их отношениям она не могла дать определения. И не хотела. Ей нравилось, что всё сложилось именно так.

— Ты был просто шикарен, — говорила она ему после закрытия клуба в ночь его первого выступления, целуя Максима в щёку. — Знаешь, что так великолепно в тебе? Ты не кичишься своей сексуальностью. Из тебя не льётся чрезмерная гордость за красоту твоего тела. Ты не пошлый, не вульгарный. То, что делаешь ты, — потрясающе. Потому что пусть ты и раздеваешься во время танца, ты всё равно в первую очередь танцуешь.

Максим выжег эти слова на своём сердце, стараясь помнить о них каждую минуту во время тренировок и выступлений. Он был счастлив, что ступил на ту стезю, где ему не станут говорить, что ничего не получится. Здесь всё зависело только от него одного.

И было совершенно естественно, так же как и солнечный восход по утрам, что у него появилась толпа поклонниц. Кто-то просто приходил каждые выходные в клуб, чтобы посмотреть на его завораживающие движения под музыку, но были и такие, кто начал фанатично его выслеживать в соцсетях и пытаться познакомиться. Когда мужчина окружён таким женским вниманием, за одну, самую яркую, из толпы взгляд обязательно зацепится.

Она была из тех, кого называли женщина-вамп и про которых говорили, что она влюбилась как кошка. Сочетание, казалось бы, несочетаемого — женщина-вамп рождена, чтобы управлять, но в какой-то степени оно так и было. В самом начале.

В первые дни знакомства Максима привлекла в Алёне её сила. Удивительно было то, что его всегда влекла именно эта черта в женщинах — черта, общая со Светой, но не с родной матерью. Алёна была такой: уверенной, целеустремлённой, не боявшейся экспериментов. И роман со стриптизёром как раз вписывался в её рамки эксперимента: что может быть острее, чем завоевать сердце красавца, которого видит в своих влажных мечтах половина города? Более того, которого видела практически полностью обнажённым вся та же половина города. Но только лишь на сцене. Это во сне они представляли его в своей постели, тогда как наяву он делил её только с Алёной.

Максим чувствовал себя на удивление комфортно в объятиях женщины, что изначально выбрала себе роль хозяйки в их отношениях. Она была главнее, но он это любил. И ни разу не испытывал того ужасного ощущения, что тебя давят и унижают, потому что Алёна всегда была потрясающе чутка. Кто бы мог подумать, что у этого совершенства был отвратительный секрет, что разовьёт не менее мерзкую черту её характера, которую она сама, кажется, старалась закопать как можно глубже.

Всего лишь каким-то случайным вечером Максим случайно зашёл в гости к коллеге, что выступал в клубе-конкуренте под названием «Neon Butterfly». Сел за случайный столик, опрокинул в себя шот с виски и принялся наблюдать за разворачивающимся шоу. Случайным шоу со специально приглашёнными гостями.

— А спонсором сегодняшнего вечера, — надрывая глотку, кричал явно не трезвый ведущий, — является непревзойдённый Анатолий Герцев, который посетил нас вместе со своей очаровательной женой!

Не менее непревзойдённой Алёной Герцевой.

Именно здесь, в этот момент, его и посетило то тошнотворное чувство, когда тебя словно давят военным сапогом. Когда ты всего лишь скользкий червяк под ногами на дороге у жизни, которая решила, что с тобой не имеет смысла обращаться по-человечески.

И Максим до странного почувствовал себя так… по-женски. Ведь это женщин обычно обманывают таким образом. От них скрывают неудобную правду, что не нужна, когда требуется женское расположение.

Чёртовы стереотипы — не позволяют мужчине со спокойной душой выплакать свой гнев.

Теперь всё изменилось. Алёна падала на колени и умоляла понять. Её треснутый и охрипший от криков голос был похож на те, что он слышал в участке в день гибели родителей.

«Мой муж очень влиятельный… Мне нельзя его бросать сейчас, пойми! У него всё… Когда я стану независима от него, тогда… Это же всё ничего страшного. Господи. Да что же ты как чистоплюй?.. Тысячи мужчин счастливы стать любовником богатой женщины, которую не удовлетворяет её муж!»

Из всех слов, произнесённых Алёной в тот день после злосчастного шоу в «Neon Butterfly», только последние по-настоящему зацепили Максима.

— Ты правда веришь, что имеешь право так думать? — Максим сдерживался изо всех сил, до боли сжимая кулаки, чтобы не врезать ей.

Ещё один стереотип — женщин бить нельзя. По-хорошему, никого бить нельзя. Но если на то пошло, то кто-то просто сволочь независимо от пола.

— Ты даже не знаешь, что я видел, когда очень дорогой мне человек ломался от боли из-за того, что его обманули. Ты хуже любой той богатой женщины, что завела себе молодого любовника. Потому что они, как правило, хотя бы сообщают о наличии мужа. Ты же решила, что я недостоин это знать, верно?

— Да какая разница?! — истошно орала Алёна. От холодной величественной королевы не осталось ни следа, она жутко боялась потерять то единственное, что ей было действительно дорого. И поэтому теряла своё лицо. — Тебе же так было легче, и мне… — От горя её язык заплетался, и она мало понимала, чем могла покрыть свою неправоту. Ей только лишь стоило признать, что она боялась спугнуть его, но вместо этого ударила самым тупым концом в их многоугольнике: — Ты же любишь меня!

Этой фразы было достаточно, чтобы Максим осознал: на самом деле нет. После всех картин боли, что каждый вечер рисовала перед его глазами тонкая и усталая фигура Светы, он не хотел быть на её месте. После того, как он потратил долгие годы, чтобы простить умершего отца-обманщика, он не готов был прощать кого-то ещё.

— Нет, Алёна, — бесцветным голосом сказал он, открывая дверцу её авто. — Во мне уже давно нет сил любить обманщиков и прощать их.

«Потому что все ушли когда-то на отца».

— Я добьюсь твоего прощения, — зло выкрикнула Алёна, когда он хлопнул дверцей. — Я добьюсь тебя!

Случилось это всего за месяц до появления в клубе Риты.

***

Максим со странным чувством приятной меланхолии смотрел на купленный билет. Он был красиво и ярко изрисован логотипами — наверное, четверть цены уходила на его оформление. Тяжело затрещала закрывающаяся дверь в ванной комнате, когда оттуда вышла девушка восемнадцати лет в розовом махровом халате, натирающая мокрые волосы пушистым жёлтым полотенцем.

— Ира, — коротко позвал её Максим, и Ирина, заслышав родной голос, заспешила в комнату, откуда он донёсся, прямо с полотенцем на голове. Молодой человек бесшумно хмыкнул, когда завидел забавный бардак на голове у девушки, и протянул ей конверт. — Взгляни.