Страница 7 из 11
И конечно, смерть моего мужа я связываю с бабкой Авдотьей. Только на ее совести его гибель. Есть у меня мысль, что заговор произошёл еще в день сватовства. Когда мы с Сашей сбежали от застолья, решив пойти на речку, уже смеркалось, и он, скорей всего, первым наступил на сухие цветы и пнул тыкву. Не просто так лежали у калитки те засохшие, мёртвые цветы…
Так мы и остались с сыночком одни. Сыночку маленькому было всего три года, но он хорошо понимал, что папы больше нет, что он умер. И держался мой сынок как настоящий мужчина: переживал за меня, беспокоился, когда я кричала по ночам…
Валентина вздохнула и посмотрела на ведунью Марию, а та покачала головой.
- Да, девонька, не повезло тебе с родственниками. Да и не Авдотья она вовсе. Имя сменила после войны. И муж у неё пострадал за грехи. Решил загулять с молодыми девками, так она сделала приворот, но расплатился за него сам же муж. Упало дерево на Данилу и размозжило ногу – пришлось отнять.
- Нет, вы ошибаетесь. Деда зовут Михаилом, - замахала головой Валентина.
- Это ты об этом знаешь, да все вокруг. На самом деле Авдотья в прошлом Антонина, а дед был не Михаилом, а Данилой. Сотрудничал исподтишка с немцами во время оккупации, так потом пришлось заметать следы – менять имя и место проживания. Также ходит молва о нечистой силе в тех краях, где жили твои родственнички.
- Да, знаю! – вскрикнула Валентина. – Меня в детстве одной историей напугали одноклассники!
- Даже догадываюсь, какой... Так вот хочу сказать, что, в отличие от финала той байки, в жизни пострадавшая сторона не Антонина, а именно Данила. Это она своими колдовскими заговорами в свое время присушила сердце молодого парня. Я потом расскажу тебе давнюю историю, а сейчас надо попытаться снять с тебя порчу, девонька. Теперь я знаю имя твоего врага. Садись удобнее – попробуем избавиться от заклятия, – сказала ведунья Мария.
Она ласково провела по волосам Валентины. Зажгла свечу и прочла молитву перед обрядом, слова которой также повторила Валентина. Женщина закрыла глаза и почувствовала, как тепло побежало от макушки по всему телу, спускаясь к ногам. Слова ведуньи начали вгонять Валентину в транс: «Словом крепким, зароком древним, родовой силой. Лейся воск, теки, растекайся, пагубного дела хватайся. Есть гора высокая, на горе стоит истукан медный, под той горой огонь горит, пылает, наговор сжигает. Не пристают к истукану лихие слова, лихие дела, все жжет, прожигает полымя огня. Воск тает, воск льется, энергетика злая изведется. Аминь».
Глава 9
В тени огромной сливы, сидя на дубовой скамье, скучала Светлана. Она немного тревожилась за подругу, но ждала терпеливо, так как понимала, что дело серьёзно. Она очень надеялась на помощь ведуньи Марии, потому что страхи Валентины исподволь передавались и ей. Прошло, наверное, часа два, а движения в доме не было. Сколько раз порывалась Светлана подняться со скамьи, чтобы посмотреть, что происходит внутри бревенчатого дома, но ноги были налиты тяжестью, как будто приклеены к земле, будто что-то удерживало её на месте, не дав разгореться любопытству.
Вдруг дверь отворилась, и на крыльце показались Валентина и Мария.
- Уф-ф, наконец-то! – крикнула Света. – Я думала, что и до вечера не дождусь. Как ты?
Валентина направилась к подруге, опустилась на лавку:
- Вроде, в порядке, но…
Мария подошла следом и сказала вместо Валентины:
- Порча очень сильная. Одним махом не избавиться от того, что было сделано Антониной.
- Какой Антониной? – удивилась Светлана. – В посёлке все знают свекровь Валентины как Авдотью.
- То-то и оно, то-то и оно, – вздохнула Мария. – Сейчас вскипячу самовар, чаем вас попотчую, а тем временем расскажу историю, которую следует вам обеим знать, коль решили сразиться с тёмной силой. Чтобы вы понимали, с кем имеете дело.
Женщины переглянулись. Валентину пробил озноб. Она боялась услышать правду, но, кем доводились мужу родственники, надо было понять. Валентина вызвалась помочь Марии, которая не отказалась от её предложения, и повела женщину в летнюю кухню. Светлана тем временем накрывала на стол, который находился под большим навесом.
- Мария, скажите, можно мне помочь или я всю жизнь буду так страдать? – с отчаянием в голосе спросила Валентина.
- Всегда можно и нужно сражаться со своими страхами, тем более они заселены в твою душу извне. Ты должна бороться обязательно. Я постараюсь снять порчу, но многое зависит от тебя. Я тебе дам несколько молитв, будешь читать их на ночь. Неплохо было бы тебе сходить в церковь и попросить защиты у Христа, да вызвать батюшку, чтобы освятил твой дом, так как я предполагаю, что духи посещают его. А от них нужно избавляться, милая. И еще… У Антонины есть перстень с рубином (на этих словах Валентина замерла, вспомнив историю детства – неужели тот самый?), так вот неплохо было бы забрать его, чтобы прекратить зло, которое несёт камень. Видела ты его у свекрови?
- Н-нет, - ответила Валентина, побледнев.
-Ну, конечно, прячет колдунья его, так как сила в нём великая сокрыта. Сможешь выкрасть? – спросила в лоб женщину.
- Но… как? Бабка меня и на порог не пустит, – вздохнула Валентина. – Тем более я не знаю, где он лежит.
- Но ведь есть еще дед, ты сама говорила, что он тебе даже квартиру помог выбить, значить ростки добра остались в его душе. Попробуй как-нибудь навестить Данилу, проникни в дом, найди перстень, иначе трудно будет нам справиться с твоей проблемой.
- Я постараюсь, – вздохнула Валентина и бросила взгляд на Светлану, которая заждалась их у стола.
- Ладно, вот и самовар поспел. Пойдем пить чай, настоянный на травах, а я расскажу вам интересную историю, связанную с некоторыми членами семьи твоего мужа, Царствие ему небесное! Пойдём.
Глава 10
Налив в бокалы вкусно-пахнущей жидкости, да зачерпнув ложками душистого майского мёда, подруги стали слушать рассказ Марии, не перебивая ведунью ни словом, ни взглядом.
В середине прошлого века в этих местах жил жестокий помещик – Николенко Леонтий. Несладко жилось его батракам. Вкалывали от зари до зари за пустую похлёбку. Многие из вольнонаемных крестьян, кто уставал терпеть беспощадный помещичий произвол, уходили не солоно хлебавши. Не платил им помещик заработанное потом и кровью, а, порою, отправлял вслед своих головорезов-слуг, чтобы они расправлялись в полях с бывшими работниками. Догонят беглых, порежут на куски, да разбросают в терновнике – кто будет искать? Растащат звери человеческую плоть – поминай, как звали. Не желал Леонтий худой славы среди своего сословия – помещиков, потому и избавлялся таким кровавым способом от неугодных. А батраки жили бедно: в грязных сараях с двухъярусными нарами, вместо постели – соломенные тюфяки. Одна чаша с мутным варевом на десятерых работников. Мучились крестьяне, болели, умирали. И улучшать быт своих батраков Леонтий не собирался, так как был жаден до денег, всё складывал в сундук на приданое своим пяти дочерям.
Недалеко располагалось имение барина Павла Петрика, который вёл разгульную жизнь, хозяйством не занимался. Любил принимать гостей, кутить, да играть в карты. Однажды проиграл он все свои земли Леонтию, а тот и рад: развернул свою хозяйственную деятельность, ещё больше нанял батраков. В каждом из пяти экономий-поселений построил крепкие дома с витыми лестницами для своих дочерей, заложил виноградники, решив изготавливать и продавать вино. Выкопал винные погреба под землёй. К ним вёл тайный ход из главной усадьбы, в которой жил сам помещик. А чтобы замолить свои кровавые грехи – построил часовни для своих дочерей, а также семейный склеп, в который можно было попасть подземными ходами из господского дома.