Тёмная материя

Голос, тихий и раскатистый одновременно, звучал внутри сознания, но доносился, казалось, из всего окружающего пространства разом, словно окутывая планету непроницаемой пеленой, внутри разума. Голос Силы.

— Мое дитя. Истинный и единственный…

Вейдер окинул презрительным, но внимательным взглядом существо, выглядевшее не более чем призраком, сотканным метелью.

— Дитя? Ты — даже не человек.

— Какая разница. Сосудов было много…селонийцы, дроллы, шару, киллики, колуми, раката… Только ты выжил. Какой облик тебе предпочтительнее?

Колония мидихлориан, подобрав подрагивающие щупальца, обращалась то в одного, то в другого. Из бьющих по лицу и плечам снежных потоков проступали очертания знакомых до щемящей тоски образов людей: учитель, враг, мать, жена, сын, дочь… Все ушли в Силу. Призраки…

— Ты видишь лишь небольшую мою часть. Я — и есть Сила. Нас много, но Я — един!

— Шёпот сотен знакомых голосов пытался ввергнуть в безумие.

— Они все — лишь мои орудия.Ты не оценил подарок? Перерожденную. Вся информация о Вселенной скопирована там, в Темной материи. Только пожелай, и я преподнесу тебе все, что когда-либо существовало ранее.

— Мы ведь не станем сейчас разводить сентименты по поводу родственных связей? Учитывая, что у всех чувствительных к Силе в той или иной степени содержатся в крови твои клетки. Получается, мы здесь все — братья и сестры.

— Потому и желаю остановить братоубийственную войну! — громыхнул из ниоткуда набравший децибел голос Средоточия Силы.

— Прикончив всех? Тебе основной мозг где-то здесь во льдах окончательно отдавило?

«Я сотру этот мир. И создам заново. Мир идеального баланса. В нем никто не будет умирать».

«Потому что некому будет жить! Я не хочу это слушать», — сжимая ладонями покрытую шлемом голову, словно пытался выкинуть чужие навязчивые мысли из своего сознания, вслух выкрикнул Вейдер.

«Ты не можешь не прислушаться».

Голос продолжал звучать в его сознании. Ментальная защита рухнула лишь на мгновение.

Энакин, сцепив зубы, приглушенно зарычал. Усилием воли выкинув надоедливый разум из своего.

— Зачем я тебе? Я — лишь человек. Хочешь разрушить. Разрушай. Но без моего участия.

«Я мало смыслю в эмоциях живых существ. Лишь вижу скрытые желания. Веления духа. Чтобы создать идеальный, сбалансированный мир, мне нужна чья-то память. Твоя память.

Лишь воспоминания делают поле Силы материальным, а в Силе реальными становятся воспоминания. Они — Темная материя, пронизывающая Вселенную. Без своих воспоминаний ты — никогда не будешь собой. Существо без памяти — ничто, лишь биомасса. Эта взаимосвязь вечна».

Сейчас Энакин осознал, что несмотря на отчаянные попытки Силы сломить сопротивление его сознания, он продолжает держать барьер, скрывающий доступ к памяти, нерушимым.

«Только пожелай… все, что когда-либо существовало ранее…»

— Они все потеряны. В прошлом. Ты создаёшь призраки.

Завывание снежной бури переросло в звенящий смех. Так смеялась Падме в лучшие моменты их жизни.

«Что есть время? Лишь точка на полотне многомерного Пространства!»

— Замолчи!

В сознании продолжали громыхать мысли. Средоточия Силы или его собственные?

«Сила существует, пока живы воспоминания. Они питают Силу. Память обо всем во Веселенной — вещественна. Это то, что зовут Темной материей, неуловимой ни для каких устройств».

«Вот, что говорилось в пророчестве Элементаля. Следуй за воспоминаниями к Первоисточнику».

«Ему нужны воспоминания. Хотя бы чьи-то. Без них Сила тождественна пустоте».

Голос в сознании грохотал, перекрывая шум снежной бури.

«Меня не убить. Ты проиграл».

«Тебя не убить. Но сражение выигрывает тот, кто уже мертв».

Энакин убрал ментальную защиту, приглашая сознание Средоточия Силы соединиться с его разумом.

«Ну же, ты явился сюда помогать или просто предать? Дай мне свой меч…» — обратился он мысленно к Дарту Мортису. В этот момент Вейдер ощутил, сознание селестийца где-то здесь, в незримой Темной материи поля Силы.

Пробиваясь сквозь снежные потоки Вейдер добрался до «Хаоса». Селестиец встречал его у трапа, вложив в руку Возрождённого свой световой меч. Захваченный его сознанием разум Средотрчия Силы вынуждал колонию мидихлориан следовать за Вейдером. Искрящиеся молнией щупальца скользили по снежному покрову, не оставляя следов. Корабль мертв. Сдвинуть с места его можно лишь Силой. Миг… И «Хаос», вздрогнув, оставляя на снегу глубокую борозду, заскользил к бездне шахт. Корабль рухнул в пропасть. В этот момент Энакин пробил световым мечом топливный бак, высвобождая антиматерию. От взрыва содрогнулась поверхность планеты. Ледники обрушились, хороня под обвалами на дне кратера «Хаос» со всеми, кто был на борту.

Как тень в лабиринтах сознания, отражение во льдах, вспыхнули и погасли мысли Средоточия Силы:

«Ты выиграл сражение, но не войну…»

За крошечными окнами, пробитыми в слепленных из подручных материалов стенах хижины бушевала песчаная буря. Эти отдушины и так создавали лишь минимально необходимую циркуляцию горячего пустынного воздуха. Сейчас же, на время стихии, их заткнули и завесили тряпьем. Отчего внутри хижины стало нестерпимо душно. Ещё сильнее, чем обычно.

Шми всю ночь не отходила от пятилетнего Энни. Её сын крепко спал, но его бросало то в озноб, то начинался сильный жар. Помощи, по крайней мере, пока бушует непогода, ждать было неоткуда. Шми становилось страшно. Она всерьёз опасалась за жизнь сына.

Ближе у утру, когда буря начала утихать, женщина пыталась разбудить сына. Она сжимая хрупкие плечи, легонько их встряхивая, плакала, умоляя его очнуться. Но ребёнок дышал тяжело и прерывисто. Лишь когда оба солнца почти стояли в зените, а безмятежность песчаного пейзажа не нарушало и малейшее дуновение ветерка, дыхание мальчика выровнялось, и, спустя час он очнулся. То, что рассказывал ей Энакин, приводило Шми в смятение. Она слышала, что от жара может повредиться сознание.

— Это лишь плохой сон, обычный кошмар, Энни. Ты заболел.

Сыну и раньше часто снились странные реалистичные сны. Чего можно было ожидать в такую погоду, в духоте и под действием повышенной температуры тела, если не горячечного бреда.

Но Энакин точно знал, все, что ему приснилось, происходило на самом деле. То была его жизнь от начала и до самого конца подо льдами Миджито. И каждая деталь видения однажды может стать реальностью. Если что-то не исправить.