Страница 28 из 34
– Бедный Старанда, – ещё раз повторил Иллофиллион.
Но как по-иному это для меня прозвучало! Точно музыка всепрощающей любви, бодрящей, как привет доброты, донеслись до меня эти слова и проникли до самого дна сердца. И, несомненно, так же воспринял их Старанда. Он отнял руки от лица, моляще и благодарно взглянул на Иллофиллиона, и несколько крупных слезинок скатилось по его морщинистым щекам.
– Франциск говорил тебе о двух вещах. Первое, что он старался тебе объяснить, – что каждый видит только то, что дух его – чистый или засорённый – позволяет ему видеть. Второе, чего ты не мог усвоить, – что все действия человека куют его связь со всем миром. Как бы ты ни жил, отъединиться от связи с людьми ты не можешь. Ты можешь только своим отношением к ним и участием в общем труде ковать ту или иную связь с ними. Тобой создаётся та или иная атмосфера, будь то атмосфера добра и любви или эгоизма и раздражения, – в ней ты живёшь сам и вводишь туда же встречного.
Нет ни добра, ни зла самих по себе. Они существуют, лишь будучи созданными тобой, как и другими людьми. Как и нет для каждого Бога, помимо того Величия, которое дух его может постигнуть. Франциск говорил тебе, что все твои дела будут отчётливо видны Светлому Братству, что полная запись твоих дел будет отражаться в хронике Вечного[9]. Милосердие Франциска посылает тебе выписку из этой хроники за всё время твоей жизни здесь, то есть за весь тот период, который прошёл с минуты твоей с ним встречи.
Он говорил тебе, что ты должен каждый день жизни начинать благословением Вечного в человеке, ты же начинал его, составляя себе список, кого и чему ты должен «поучить», кого и как ты должен «пробрать». Иными словами, живя среди людей, всю жизнь искавших Бога, ты действовал с теми, кто видел в людях только человеческие слабости, видел пятна на них, но ни разу не поднял очей духа к их Святая Святых. Потому ты и в себе не смог расширить свою Святыню, а всё суживал вход в собственный храм сердца.
Юноша, чистоты рук и сердца которого ты не заметил, принёс тебе письмо и выписки Франциска. Уйди в уединение на семь дней. Постарайся радостной мыслью понять глубину любви Франциска и заботы Светлого Братства. Очисти налипшие на тебя привычки брюзжания и раздражения и пойми, что они довели тебя до последней черты. Сейчас у тебя есть ещё время. У тебя есть ещё выбор. Ты можешь ещё завоевать своё освобождение. Тебе дано долголетие, чтобы ты смог ещё сбросить с себя кучу предрассудков, которые закрепостили твою мысль и волю. Оставь свои привычки всех поучать и воспитывать. И кривое деревце может доставить людям радость своей листвой и помочь своею тенью. Не на том сосредоточивай внимание, чтобы его выпрямить, а на том, чтобы ему, кривенькому, подставить палочку твоих радостных забот. Какой толк, встретив другого человека, всё читать ему нравоучения? Кто может поверить, что ты любишь человека, воспитываемого тобою, если он видит в тебе постоянное раздражение, обидчивость, требовательность к себе? Разве слова могут убедить? Только живой пример может увлечь и пробудить в человеке его высшее желание следовать за тобой. Бессмысленны все попытки «воспитать» в человеке то, чем ты сам ещё не владеешь. Но каждое твоё слово, произнесённое с истинной добротой, действительно завоюет сердце и мысли человека.
– О, Учитель, теперь я узнал тебя. Ты тот чудесный брат, который спас нас в пустыне от песчаной бури. Боже мой, почему же я не узнал тебя сразу? Ведь я обещал по гроб жизни молиться за тебя, и я не молился. Даже не вспоминал тебя. И это, значит, я найду в выписке Франциска?
– Не огорчайся чрезмерно. Не теряй времени на раскаяние и уныние. Действуй, твори Духом своим, а не вспоминай старое. Но помни только, что подход твой к людям был неверным. Ты мог радовать и утешать, мог мирить и щадить, а ты огорчал и раздражал, высчитывал вину и наказывал.
Голос Иллофиллиона звучал не укором, но такой лаской сострадания, точно в перечисленном им не было вины Старанды, а была лишь беспомощность человека, не имевшего дальнозоркости духа. Иллофиллион подошёл к Старанде, беспомощно стоявшему и утиравшему слёзы, которые он тщетно старался удержать.
– Этот юноша подаст тебе пакет. Ты найдёшь в нём письмо Франциска и письмо Али, которое я вложил туда же, – с этими словами Иллофиллион обнял старца.
И как изменился Старанда! Старенький-старенький, весь дрожавший, он приник к Иллофиллиону, точно слабый ребёнок, и стал кроток… и добр.
– Простите мне оба. Я всё смешал, всё перепутал, всё забыл, что знал. А сейчас мне кажется, будто я и не жил, так пусто в моём сердце. Тяжесть недовольства из него ушла, а доброта ещё не пришла. Ох, пойму ли я её, доброту-то?
– Не только поймёшь, если будешь добр, но, я уверен, ещё при мне выйдешь из скита обратно в Общину и многим украсишь жизнь своей добротой. Ступай к твоему настоятелю, попросись в уединение и там прочти много-много раз всё то, что найдёшь в пакете Франциска. Передай пакет, Лёвушка.
Я вынул пакет. Всей доступной мне мощью мысли я призывал Франциска и молил его помочь Старанде. Мысленно я попросил его оставить старцу его платок, веря, что святая доброта Франциска перейдёт с этой реликвией к мыслям Старанды и поможет ему сосредоточиваться. И вдруг я увидел рядом Франциска, стоящего с красной чашей в руках, улыбавшегося и шептавшего мне: «Отдай, отдай».
Видение исчезло. Я стал уверенно разворачивать салфетку, вынул из платка все письма, кроме пакета Старанды, завернул их в салфетку и вложил в сумку. Свернув аккуратно платок, я низко поклонился старцу и подал ему пакет. Взяв его старенькую, маленькую ручонку, я вложил в неё пакет.
– Этот платок Франциск приказал мне передать тебе, дорогой отец. В самые трудные минуты отирай им лицо, шею и руки, и Воля-Доброта Франциска немедленно поможет тебе. Прости. – Я снова низко поклонился несчастному, всем сердцем сострадая ему.
– До свиданья, Старанда. Я буду навещать тебя в твоём уединении.
Иллофиллион ещё раз обнял старика, и через минуту мы шагали по аллее. Мне казалось, что прошёл не час времени, но целая вечность, так я был разбит и обессилен.
– Соберись с силами, дружок, вот тебе пилюля Али. Давненько не приходилось тебе к ней прибегать. Из сегодняшнего опыта крепче осознай, как необходимо оберегать себя от раздражения. Твой дух и твоё тело уже слились в одно гармоничное целое. И раздражение выталкивает тебя из атмосферы выше тебя стоящих, к которой ты прирос. Невидимая тебе и только ощущаемая как мир и радость в минуты гармоничного состояния, эта атмосфера разрушается твоим раздражением; запас твоих жизненных сил опустошается, и ты тяжело страдаешь. Запомни этот опыт и больше ни к одной встрече не подходи личностно. Думай всегда, зачем надо Жизни, чтобы эта встреча состоялась, ибо только Жизнь видит ученик перед собой, только её зов слышит в каждой встрече.
Иллофиллион усадил меня на скамью среди тенистых деревьев и сел рядом со мной. Довольно скоро моя слабость и головокружение прошли, пилюля Али восстановила мои силы, и жара перестала мне казаться такой нестерпимой. Заметив, что я стал чувствовать себя лучше, Иллофиллион приказал мне омыться в душе, в пяти шагах от которого мы сидели.
Возвратившись из душа, где брат снова молча подал мне свежую одежду, я почувствовал себя Голиафом. Всё же Иллофиллион продержал меня в тени ещё минут десять, и только тогда мы двинулись дальше.
– Несмотря на то, что сегодня тебя следовало бы пощадить, мы всё же выполним миссию Франциска до конца. Вскоре возвратится Ясса из своего более чем тяжёлого путешествия, и оно будет его последним подвигом на той ступени знания, в которую он посвящён. С его возвращением тебе прибавится дела: ты должен будешь ему переводить книги, которые я тебе укажу. Ясса не знает тех языков, которые ты изучил в Общине. Времени, чтобы их изучить, у него уже нет. Его рост за последнее время совершился так сказочно быстро, что следующая ступень Посвящения сама открывает ему дверь. Сегодня ты закончишь миссию Франциска, а завтра начнёшь передавать письма Дартана. Я освобождаю тебя сегодня от общей вечерней трапезы. Вместо неё ты отправишься к двум сёстрам из оазиса Дартана, познакомишься с ними, передашь им мой привет, и они будут помогать тебе в деле передачи писем и посылок из оазиса. Держи в памяти сегодняшний опыт и слушай только зов Жизни, в какой бы внешней форме Она ни предстала перед тобой.
9
Речь идет о хрониках Акаши – тонкоматериальной субстанции иного плана бытия, запечатлевающей в себе информацию обо всём, происходящем на планете. – Прим. ред.