Страница 11 из 169
- Я даже не надеялся вновь увидеть их, - пробормотал Сол, рассеянно вытягивая левую руку и вставляя кружку в диспенсер.
Заметив его бессознательное движение, врач удовлетворенно кивнул и черкнул что-то в блокноте. Карраско повернулся к нему.
- Нет. - На его длинном бледном лице неподвижно застыли карие глаза. Я не вернусь в космос, доктор. Я подал в отставку, и это мое окончательное решение.
- Вы самый молодой из всех капитанов в истории флота Братства, когда-либо уходивших на покой.
- Стало быть, и в этом деле я оказался первым. - Карраско чуть заметно кивнул и вновь повернулся к звездам. - Не надо, доктор. Вы знакомы с моим послужным списком. - Он глубоко вздохнул, мерцающая ткань комбинезона натянулась на его мускулистой груди. - Вам нужны человеческие эмоции? Что ж, извольте. Я потерял три корабля и множество прекрасных людей. Никаким, даже самым тонким инструментом не измеришь душевное потрясение, печаль, горечь утраты. Эти корабли, эти люди - на моей совести. Я не могу...
- Каждый раз ваши действия получали высочайшую оценку, Сол. Орден Квадрата. Медаль Мериториуса. Почетный клинок Стража Великой Ложи. Звание Старшего Мастера. Я мог бы продолжить список. Никто не обвиняет вас, только вы сами. Великий Галактический Мастер...
- Я уже говорил вам, доктор, что не собираюсь возвращаться в космос. У меня на глазах погибла... погиб ближайших друг. Этого достаточно. Впрочем, может быть, я действительно принимаю все слишком близко к сердцу.
Врач прислонился к медицинскому комплексу, сложил руки на груди и, вздернув голову, посмотрел Соломону в глаза.
- Ваши люди готовы идти за вами хоть в огонь. - Заметив, что Карраско собирается возразить, он жестом велел ему молчать. - Вы всегда возвращали своих людей домой, Сол. Даже в последний раз вы привели "Гейдж" на Фронтир. Пятьдесят мужчин и женщин уцелели только потому, что вам хватило решимости и присутствия духа соединить тот кабель голыми руками, пока Хэппи обуздывал реактор.
Карраско вновь повернулся к топографическому проектору. В пространстве возникла туманность, излучая зловещий свет и колыхаясь, будто живое существо.
- "Гейдж" тоже погибла. Она уже никогда не сможет говорить... и мыслить. Она превратилась в холодную, безжизненную груду стали, электронных схем, трубопроводов и пластика. Часть корпуса пошла на переплавку, остальное бросили ржаветь, и лишь время от времени извлекают ту или иную деталь. Нет. Еще одной такой катастрофы мне не выдержать.
- Ваш главный инженер Хэппи Андерсон цел и невредим, заканчивает постройку нового корабля. Кэл Фуджики скандалит с теоретиками-оружейниками. Миша Гайтано продолжает радоваться жизни - и все потому, что вам удалось невозможное...
- Хватит! - Карраско судорожно сглотнул. В его обновленных глазах зажегся свирепый огонек. - Какой прок от этих разговоров? Я сказал: нет. Если хотите, я повторю еще раз, чтобы вы могли убедиться в том, что мои язык и гортань работают безупречно.
Врач спокойно встретил взгляд космонавта. На его обычно невозмутимом лице отразился профессиональный интерес. Он невольно покосился на маленький психодиагностический аппарат, который держал в руке.
- Я постараюсь как можно точнее зафиксировать это в своем отчете, Сол. И, откровенно говоря, я намерен всеми силами поддерживать ваше решение. Я...
- Поддерживать? О чем вы, доктор? Какие бы каверзы ни затеяли флотские чиновники - я вне игры. Можете рекомендовать меня хоть на пост Великого Мастера, но я покончил с космосом раз и навсегда. Вы меня поняли?
- Да. Я только сказал, что согласен с вами. - Врач выдержал паузу. Хочу лишь, чтобы вы помнили, - спокойным голосом добавил он, не желая раздражать пациента, - вы можете вернуться в космос. - Он взял в руки пульт дистанционного управления и включил антиграв медицинского комплекса. Огромный прибор завис над полом, врач ловко вытолкнул его из помещения и захлопнул за собой дверь.
Карраско мрачно посмотрел на носки своих туфель. Он набрал полную грудь воздуха, стараясь удержать гнев и злость в узде железного самообладания. Словно бросая кому-то вызов, он прибавил яркость освещения и прищурил регенерированные глаза, потом растянулся на мягкой уютной кушетке. Ячейка медицинского комплекса представлялась ему чем-то вроде тюрьмы.
Его взгляд вновь и вновь невольно возвращался к проектору; в руках он держал свою любимую кофейную кружку, отмытую до первозданной чистоты. Сол смотрел на нее, удивляясь тому, что она сохранилась и осталась при нем. В последний раз он видел ее на борту "Гейдж" за мгновение до катастрофы. Он собирался налить в кружку кофе и отправиться с обходом по помещениям корабля...
"Хватит терзать себя".
Он пригубил кофе и посмотрел на звезды.
- Я открыл вас, дал вам имена, нанес вас на карты, - сказал он, чувствуя, как его захлестывает волна гордости, от которой бурно вздымалась грудь и увлажнялись глаза.
- Кажется, мы только что совершили ошибку, - невнятно пробормотал Архон, выходя в огромную дверь личных апартаментов президента Пальмира.
- Отец! - прошептала Конни, бросая на Архона предостерегающий взгляд. Неужели он не понимает, что за ними следят? Вплоть до возвращения в резиденцию Братства они будут находиться под неусыпным надзором, словно смертоносный вирус под микроскопом ученого.
Архон раздраженно фыркнул и торопливо двинулся вперед. Конни очень хорошо знала эту напряженность плеч, которая свидетельствовала о тревоге, владевшей отцом. Чтобы не отстать, девушке пришлось прибавить шаг. Они прошли по сияющим белоснежным коридорам. Через каждые пятьдесят метров со сводчатых потолков свисали шары коммуникаторов службы безопасности. По стенам были развешаны написанные маслом холсты и голограммы, изображавшие планеты и Вольные станции Конфедерации. Архон шагнул в трубу гравилифта, Конни - следом. Силовое поле опустило их на первый этаж. Казалось, широкий коридор этажа простирается в бесконечность, следуя едва заметному изгибу внешних обводов станции. Белые блестящие стены были буквально испещрены люками кабинетов. Здесь, в самом сердце Конфедерации, бурлила хлопотливая жизнь, подчиняясь единому ритму; по коридорам туда и обратно сновали чиновники.