Страница 8 из 11
Эль Индио снова кивнул.
- Конечно, малыш. Я бывал в кустарниках много раз. Идем вперед. Я болтал, как старуха, слишком долго. Мы ведь оба индейцы, не так ли? Вамонос! (Пошли! (исп.))
Прямой, как ружейный ствол, Чамако Диас на миг застыл перед ним. Потом, нырнув снова в заросли, он двинулся вперед. Эль Индио проследил за ним взглядом. Перед тем, как нагнуться, чтобы последовать за мальчиком, он поднял голову, взглянув на луну. Лучи ее пали на его смуглое лицо. Они заблестели на чем-то, более, влажном и подвижном, чем его кофейного цвета лицо. Но ведь известно, что в лунном свете все кажется неверным, и потому лунный луч не вызывает доверия. Разве сам он не сказал только что "индейцы не плачут"?
Дилижанс "Техасской Экспресс" с брызгами пересек старую переправу апачей и остановился перед пылающим костром и завалом из бревен, перегородившим тракт на Толтепек.
- Не паса? - окликнул сверху высокий возница начальника охраны. - В чем дело? Почему меня задерживают?
- Де нада - ни в чем, - осклабился лейтенант Чиво. - Мелочь, всего на пять минут. У вас найдется пять минут? Си! Муй биен! (Так, хорошо (исп.).)
- Coronel! (Полковник!) - позвал он офицера, на корточках пившего кофе у костра. - Дилижанс на Толтепек прибыл по расписанию!
Полковник отставил свою жестяную кружку и взял в руку длинную плеть. Развернув ее, он встал и подошел к баррикаде. Мгновение он стоял, глядя на возницу. Через минуту он удовлетворенно кивнул.
- Попрошу вас спуститься, - сказал он дружелюбным тоном.
- Виноват, я не могу этого сделать, - ответил возница. - Инструкции компании, полковник. Вы должны понять.
- Конечно, - отвечал беззаботно предводитель герильясов, - Без правил ничего не делается. Я сам большой сторонник дисциплины. Ах, я не представился! Полковник Фульгенсио Ортега из Камарго. А теперь не угодно ли будет спуститься?
- Тот самый полковник Ортега? - проговорил американский возница, явно потрясенный. - Хефе, это великая честь! А там - ваши прославленные руралес? - Он указал рукоятью собственного кнута на мрачную толпу, подтягивавшуюся теперь позади полковника и его лейтенанта. - Ну и ну, что за знатное войско! Настоящие бойцы, сразу видать. Но отчего бы и нет? На страже справедливости все сражаются доблестно, а, полковник?
Ортега пропустил комплимент мимо ушей.
- Ты слышал, что сказано? - спросил он. - Тебе следует спуститься. Не думаю, чтоб я виделся прежде с твоим пассажиром и, следовательно, вам следует представить меня ему. Мои люди пока позаботятся о твоих конях.
"Люди уже заботятся о моих конях", - подумал наблюдательный возница. Кроме того, от него не укрылось и то, что солдаты заботятся ради него и еще кое о чем. О собственных ружьях, направив их прямо на него.
- Пассажир? - спросил он. - Нет у меня никакого пассажира, полковник. Просто груз до Толтепека.
Ортега отступил на шаг. Вновь заглянул внутрь дилижанса.
- Вот как - груз? - полюбопытствовал он. - В странной же упаковке путешествует ваш груз, кочеро! Черный костюм. Черная шляпа с круглой индейской тульей, которую носят прямо. И поглядеть только, как восседает этот груз на скамье дилижанса - словно он живой и имеет две руки, две ноги и заговорит, если к нему обратиться! То есть, если страх не сковал его трусливый язык! - Голос его внезапно стал злым от ненависти, вся улыбчивость и притворная веселость пропала. - Чиво! - рявкнул он. - Открыть дверь дилижанса и помочь Эль Пресиденте спуститься!
Возница дилижанса выпрямился на козлах.
- Эль Пресиденте? - озадаченно спросил он Ортегу. - С кем, во Имя Божие, вы говорите, хефе?
- Сейчас увидим, - кивнул Ортега, вновь овладев собой. - Поторопись, Чиво. Этот кочеро не понимает всей важности своего пассажира. Не ясно ему также и то, что шутки о "грузах", способных ходить и разговаривать на индейский манер, - в данное время не в чести в Чихуахуа. Ты, дурень! Открывай же дверь!
Чиво, глупо ухмыляясь, распахнул дверь "конкорда" и схватил единственного его пассажира за руку. С проклятием он рванул маленькую фигурку наружу и злобно швырнул на землю.
Изумление, постигшее его, легко понять.
Так ли уж часто бывает, чтоб рука жертвы отрывалась по самое плечо, оставшись в руке нападающего, а остальной торс полетел бы прочь? И точно так же, часто ли бывает, чтоб голова бедняги соскакивала и катилась, как арбуз, пока тело шлепалось на землю?
- Сантиссима! (Пресвятая [дева] (исп.).) - вскричал один из солдат охраны - Ты убил его, идиот!
Но лейтенант Чиво не услышал, а полковник Ортега, если и слышал, то вряд ли был того же мнения, разве что относительно интеллекта Чиво... Ибо то, что лейтенант герильясов извлек из дилижанса "Техасской Экспресс", было, несомненно, портновским манекеном, наряженным под очень низкорослого и широкого в груди мексиканского индейца, который сидел очень прямо на скамье и носил столь же прямо на голове свою черную шляпу.
Больше того, у полковника Фульгенсио Ортеги не оказалось времени, чтобы прокомментировать испуганное замечание своего солдата, и изумление лейтенанта, глядевшего на остатки чужой руки в собственной пятерне, да на голову, свободно катившуюся в свете костра по берегу Рио-Гранде. Ибо в тот миг оцепенелой немоты, поразившей "руралес", когда тело Эль Пресиденте рассыпалось в воздухе, американский возница толтепекского дилижанса, перехватив вожжи своей упряжки, одним гигантским прыжком соскочил на землю с ненадежных козел старого "конкорда" и тем же движением достав длинноствольный кольт, погрузил его железный хобот в волосатый живот Палача из Камарго.
- Хефе, - объявил он тихо. - При одном неверном движении ваши кишки разлетятся по всему берегу. - Замечание, которое полковник Фульгенсио Ортега постиг без всякого труда.
- Чиво, - крикнул он. - Останови людей. Никому не касаться курка!
- Вот-вот, Чиво, - кивнул пергаментолицый американский "кочеро", крутанув Ортегу таким образом, что дуло кольта уперлось тому в спину. - А чтобы из жадности ты не попробовал заменить своего дорогого хефе на командном посту "руралес" - то есть, чтоб в этот миг ты не сделал неверного шага, и я б - не застрелил его - позволь мне представиться!