Чаша любви

Стивен прошёл чуть дальше.

— Капитан Полдарк.

— Что ж, Стивен, — они формально пожали друг другу руки.

— Если когда-нибудь я дам вашей дочери повод для беспокойства, надеюсь, она пошлёт за вами.

— Надеюсь, так и случится, — улыбнулся Росс.

— И за ружьём, — добавил Стивен.

— Незаряженным, — сказал Росс. — Я крайне редко стреляю в родственников.

— И всё-таки, — продолжил Стивен, — пожелание искреннее.

— Я рад.

Теперь настал черед Демельзы.

— Мэм, — обратился он к ней, — я позабочусь о вашей дочери. Обещаю. Богом клянусь. Приложу все силы.

— Очень на это надеюсь, Стивен. Ведь она не будет кроткой и покорной женой.

— По сравнению с Изабеллой-Роуз она покорная, — возразил Стивен.

Раздался громкий хохот.

— Эй-эй! — воскликнула Белла. — Чего это вы там про меня говорите?

— Да так, старушка, ерунда... — Стивен поцеловал Демельзу. — Мэм, мне трудно считать вас тёщей. Вы слишком красивая. И всё же придётся.

— Да уж, похоже на то, — согласилась Демельза. — Тебе придётся так меня воспринимать, на свой страх и риск.

— Охотно, дорогая, — он запнулся. — И всерьёз...

— Точно.

— Всерьёз, — повторил он и снова её поцеловал.

Совсем скоро они пустились в путь; в этот раз Клоуэнс сидела на Неро, который нетерпеливо фыркал и закатывал глаза, готовый сорваться с места. Лошадь Стивена — лучшая, что он мог нанять, но уступала лошади Клоуэнс. Они тронулись, и лошади застучали копытами по мосту; затем оба снова помахали на прощание и начали подъём по неровной дороге на вершину холма. Работники Уил-Грейс махали им вслед.

Клоуэнс взяла только лёгкий саквояж. Всё необходимое ей передаст завтра в Пенрине Мэттью-Марк Мартин.

Клоуэнс с трудом удерживала Неро, и лошади скакали рядом до самого Киллуоррена. После чего даже Неро стал тяжело дышать, и они замедлили шаг, что позволило побеседовать. Стивен сам запыхался — знак того, что он ещё не совсем оправился после болезни.

— Что ж... это наконец случилось, дорогая.

— Да... случилось.

— Я всё ещё не могу в это поверить. Я постоянно думал о тебе... Последние месяцы я был в смятении. Моя болезнь обернулась благом. Не случись этого, мы бы и не встретились и ты бы вышла за этого Тома Гилдфорда?

— Не думаю.

— Мы предназначены друг для друга, со времён тех встреч в древнем заброшенном Тренвите... ну, я так считал, поскольку не мог выбросить тебя из головы. Когда мы обручились, я полагался на свою удачу. И тут вдруг она меня покинула...

— Не будем об этом.

— Но теперь, Пресвятая дева, она вернулась. И ты права: мне не следует говорить об этом. Мы открываем новую главу в жизни и начинаем заново.

Некоторое время они ехали молча. Приятно поскрипывали сёдла и стремена, слышался цокот копыт.

— Пруди Пэйнтер — то ещё зрелище, ослиный хвост вместо волос и шикарная соломенная шляпа, вся в дырах. Она целует и обнимает тебя самым нахальным образом!

Клоуэнс рассмеялась.

— Ты ещё Джуда не видел, хотя... вообще-то видел.

— Кто она тебе, если позволяет такие вольности?

— Они с Джудом работали прислугой у моих родителей, ещё до моего рождения. Я думала, ты знаешь.

— Джереми выглядит бравым молодцом в форме... Чем быстрее он её снимет, тем лучше. Ему следует обращать большее внимание на шахту, которая приносит стабильный доход. Чёрт возьми! Как часто я каялся, что зарыл деньги в эту яму, но в этом году верну вложенные средства! Знай мы заранее...

Он запнулся, и Клоуэнс спросила:

— Что ты хотел сказать?

— Ничего. Неважно. Просто мысль мелькнула... Клоуэнс...

— Да?

— Когда я валялся больным, наблюдая, как ты ходишь по комнате, ты заботилась обо мне и так и эдак, как ангел, терпеливо, нежно, с добротой, — я сильно бредил?

— Ещё как.

— Что я наговорил?

— Всякие глупости.

— В них был какой-нибудь смысл?

— Не сказала бы.

— Что я говорил?

— Ну... Ты силился что-то открыть, а оно не поддавалось. Затем ты упомянул имена трёх девушек, которых я знаю. Я была в их числе.

— Вот, значит, как!

— Как будто ты хотел сбежать со мной на дилижансе до Лискерда... Потом ты торговался за спасательную шлюпку... А потом оказался на плоту в открытом море...

— Но хоть на йоту во всем этом был смысл?

— Немного, пожалуй.

Он вздохнул.

— Когда я очнулся, заметил тебя и понял, почему ты пришла, или надеялся, что понял правильно... Я поклялся, если нам суждено пожениться, то я покаюсь перед тобой.

— Я не совсем тебя понимаю.

— Что ж... Ты думаешь, что знаешь меня. Ты и вправду знаешь меня лучше всех на свете. Но не знаешь моего прошлого. Кое-что я рассказал, — пожалуй, чересчур выборочно. Но остались ещё тёмные углы.

— Эти тёмные углы повлияют на будущее?

— Молю Бога, чтобы такого не случилось. А вот ты очень открытая, искренняя во всем...

— Хо-хо! Откуда такая уверенность?

— По сравнению со мной. И если сравнивать с остальными. Когда я лежал и смотрел на тебя, то не мог просить ту девушку выйти за меня, пока она не узнает обо мне самого худшего. Не мог. А потом, когда дошло до дела, я испугался и струсил. Решил, что сперва надо получить её согласие. И потом, когда она согласилась, меня просто затопила радость и мне не хватило духу её омрачить!

Клоуэнс смахнул паука, спустившегося с деревьев.

— Что ж, Стивен, — ответила она, — ежели ты так затянул с этим и тебе не хватило духу рассказать раньше, если ты обманом женился на мне, то теперь уже поздно заглаживать вину, устранять нанесённый ущерб и всё исправлять. Ты уже совершил непростительный грех, женившись на мне не раскаявшись, как ты это называешь. Какой смысл признаваться сейчас?

Он закашлялся от смеха.

— Когда я отправлюсь на небеса, если попаду туда, то хочу, чтобы ты стояла рядом у небесных врат и выступила в мою защиту! Нет, серьёзно...

— Разве всё это не серьёзно?

— Всё, кроме небесных врат... пусть я женат на тебе, но ещё не обладаю тобой. Брак для меня — это обладание. Внутренний голос постоянно мне твердит, что время ещё есть. Меня мучает, что я не был с тобой полностью честен, не показал все свои недостатки. Может, вся проблема в том, что я хочу признаться в этом самому себе, понимаешь.

Они продолжили путь. Клоуэнс спросила:

— И ты думаешь, что эти признания меня обрадуют?

— Этого я не могу сказать. Сомневаюсь. Но хотя бы между нами не будет тайн.

— А если ты расскажешь, и меня это страшно оскорбит, ты не думал, что я могу развернуться и умчаться обратно в Нампару?

— Нет, нет, что ты... Не думаю, что мои ошибки настолько ужасны! Я надеялся, что ты выслушаешь с пониманием и сочувствием и оставишь это в прошлом, как и всё остальное.

— Значит, не говори об этом, — решительно отвергла Клоуэнс. — Прибереги мое сочувствие и понимание для другого раза, Стивен. Если мне захочется узнать, или когда я захочу узнать, тогда я сама об этом спрошу. Говорить об этом сейчас — всё равно что зря забрызгать чистое окно.

По пути их обдувал лёгкий, едва ощутимый ветерок, а солнце палило. Стивен вынул платок и вытер лицо.

— Значит, брызг не будет, милая. И больше я об этом не заговорю. Да, у меня есть недостатки, но мои чувства к тебе искренни, с тех самых пор, как я впервые тебя увидел.

Они остановились и немного передохнули, а затем выехали на главную дорогу из Труро. Солнце уже клонилось к закату, и теперь среди деревьев замерцала серебристая змейка залива Пенрин. Первые редкие зелёные мазки уже украсили мрачный лес.

— Меня беспокоит, — сказал Стивен, — что я попросил Джереми приехать во вторник или среду. Совсем забыл, что мы получили приглашение на вторник. Вчера утром пришло письмо от сэра Джорджа и леди Уорлегган. Они поздравили нас с венчанием!

— Вот тебе на!

— Видишь ли, осенью прошлого года я пару раз ходил в гости к Валентину. А после нашего расставания ты была там на приёме, сама рассказывала. Видимо, сэр Джордж в ссоре только с твоим отцом.