Лабиринты Иссы

Ухватившись за эту идею, Исса не стала спешить. Стук незримых часов продолжал разноситься, а она ходила вдоль и поперёк белого прямоугольника, вглядываясь в темноту. Но за границей сияния ничего не было видно. Она провела на ногах много времени, затем присела и с тоской обхватила колени. Ждать Исса не перестала, но лабиринт не активировался, ничего не происходило, только спрятанные где-то часы продолжали свой чёткий ход.

— Приди ко мне, Минс. Приди, пожалуйста… — шептала Исса, не желая верить в необратимое.

Никто не пришёл. Исса привыкла к звуку секундной стрелки, и потому вздрогнула, когда отсчёт прекратился. Вскинув голову, она опасливо покосилась по сторонам. Тьма медленно пожирала световую платформу, а может быть сама площадка истлевала с краёв. Света становилось всё меньше, и это пугало. Исса вскочила, попятилась от накатывающей пустоты. Темнота ела свет, будто бы Исса стояла сейчас на тающей льдине посреди смолянисто-чёрного океана.

Двадцатый лабиринт был действительно очень странным и пугающим местом. Свет под ногами Иссы совсем исчез, она почувствовала, что падает в пустоту. Но только ей пришлось испуганно вскрикнуть, как под подошвами очутилась опора в виде красного круга. От туфелек метнулись разноцветные искры. С весёлым потрескиванием они пустились вскачь по ровной поверхности, ударяясь о невидимые края, и очерчивая форму вытянутого лепестка, как у ромашки, только красного цвета. Широкая часть лепестка выгнулась вниз, словно пологая горка, а на конце он сходился клином.

Обозначив границы одного лепестка, искры начали возвращаться к девчонке. Среди них были синие, жёлтые, фиолетовые — огоньки самых разных цветов. Они летели так быстро, что Исса почувствовала угрозу. Взглянув на красный круг у себя под ногами, она догадалась, что попадать под искры иного оттенка — нельзя, потому сразу увернулась от синего огонька, метившего ей точно в голову. Тут же пришлось упасть навзничь, чтобы не получить жёлтую искру в живот. Фиолетовые и зелёные огоньки изменили своё направление, чтобы наверняка обжечь лежащего человека, но Исса перекатилась, пылающие огоньки только пусто чиркнули рядом с ней, улетели и погасли во тьме. Осталась последняя, красная искра. В отличии от остальных, она совсем не шипела. Исса заставила себя встать в полный рост и не двигаться, хотя всем телом ждала, что искра её обожжёт. Но касание огонька не было обжигающим. Больше всего оно походило на мягкий толчок, будто кто-то положил на сердце Иссы ладонь.

— Я… — прошептал алый свет. Из одного маленького круга у неё под ногами, он разлился по всему лепестку. Теперь Исса хорошо видела в темноте. Красный лепесток мерно покачивался, а у его основания появилось золотистое зарево, но из-за изгиба Исса не могла хорошо разглядеть, что там было такое. Если бы не полная темнота, то она вообще бы не заметила жёлтого света, как могла не заметить лепестка по соседству. Всё из-за того, что сами лепестки были сделаны из прозрачного материала и выглядели совершенно неразличимыми во тьме. Только свет от красного лепестка позволил Иссе увидеть соседний.

Оба лепестка раскачивались, но не в такт. Следующий поднимался быстрее, и нужно было хорошо рассчитать, чтобы перепрыгнуть на него без ошибки. Движение красного лепестка вверх и вниз сопровождалось звуком похожим на человеческое дыхание — спокойное и размеренное. Но чем дольше Исса оставалась на месте, тем тише дышала ромашка, и тем значительнее поднимался её лепесток, грозя скинуть девочку в центр, к золотому сиянию. Исса прыгнула, когда её лепесток оказался выше соседнего. Прозрачный материал заскользил под ногами, устоять на нём удалось, только разведя руки в стороны. От касания подошв под ногами сразу вспыхнул кружок синего цвета. Как и в прошлый раз, от него во все стороны полетели разноцветные искры. Синие границы очертились быстрее и огоньки возвращались с возросшей скоростью. Исса уклонилась от первой зелёной искры, но не рассчитала движения, чуть не оскользнувшись с гладкой поверхности. Пока она пыталась удержать равновесие, жёлтый огонёк чиркнул её по руке. От резкой боли Исса коротко вскрикнула, зажав почерневшую ранку ладонью. Теперь она с гораздо большей осторожностью уклонялась от всех летевших в неё огоньков, но от синей искры нужно было не уклоняться, а наоборот, ловит её телом! Синяя искорка попыталась проскочить мимо, да только путь ей вовремя преградили ладони. Снова мягкое прикосновение и звук незнакомого голоса, будто выдохнул сам посиневший от основания до кончика лепесток.

— Ты…

Он начал раскачиваться быстрее, дышать ещё громче, чем его красный сосед. В синем отсвете Исса увидела следующий прозрачный лепесток. Снова пришлось прыгать, стараясь не оскользнуться. Пока дыхание лепестка было ровным, он поднимался и опускался размеренно, но стояло ему участиться, как скорость качания вырастала в разы.

На новом лепестке жёлтый круг и ещё более быстрые искры. Уворачиваться от них было похоже на уклонение от пущенного в тебя снежка. Исса вытянула ладони, чтобы дотянуться до жёлтой искры, отскочившей в сторону перед ней. Когда удалось поймать золотой огонёк, пальцы Иссы обдало приятным теплом.

— Вместе…

Маленький золотой круг под ногами расплылся по всему лепестку. Исса продолжила путь. На фиолетовом услышала «Ночь…», на оранжевом «День…», а на голубом «Вечность…». Седьмой лепесток раскачивался подобно плывущему через шторм кораблю. Даже устоять на нём было сложно. Он издавал глубокие и частые вздохи, как будто сильно волнующийся человек. Балансируя, Исса смогла увернуться от всех подскочивших к ней искр, только огонёк изумрудного цвета поймала в ладонь.

— Всегда… — прошептал седьмой лепесток, став зелёным. От качки Иссу сильно тошнило, голова закружилась. Оглядев незаконченный круг, она подсчитала, что впереди ещё три лепестка. А ещё она поняла, что от каждой зажжённой части, золотое сияние в центре ромашки растёт.

— Два… — проговорил ярко-сиреневый лепесток.

— Сердца… — шепнул насыщенно-бирюзовый, и после него остался только один.

К тому времени золотой свет над ромашкой разгорелся так сильно, что её противоположная часть исчезла из вида. Но перейти со своего лепестка на завершающий было сложнее всего. Они аритмично вздымались: один очень быстро, другой слишком медленно. Перед глазами то вверх, то вниз улетал край прозрачного материала. Исса чувствовала порывы ветра обдающие её разгорячённую кожу от этих движений.

Бирюзовый лепесток дышал чаще всех. Он сбивался на болезненный, а может быть радостный стон, как будто ему было трудно, но счастливо. Всякий раз, когда он опускался, Исса теряла под ногами опору. Из-за этого она решила перепрыгивать на последний лепесток во время очередного подъёма. И ошибиться на этом прыжке будет обидней всего!..

Интересно, волновалась ли Минс, когда преодолевала это странное испытание? Волновались ли они оба, вместе с цветком?..

Исса прыгнула, подошвы туфель скользнули, ноги провалились в пустоту, но она всё-таки удержалась на краю лепестка. Осторожно забравшись на него, она увидела под собой белый круг. Снова от него отскочили стремительные как полёт стрижа искры. Огоньки окрасили белые грани, зло прожужжали и промчались так быстро, что она не смогла поймать искру белого цвета. Лепесток глубоко и печально выдохнул, будто лишился чего-то очень важного для себя. Он начал сворачиваться. Прозрачный материал со скрипом сталкивал Иссу к пылающему центру ромашки.

— Нет-нет-нет-нет-нет! — затараторила девочка, упав на четвереньки и схватившись за край. Всё не могло закончиться так! Она не могла здесь погибнуть, пообещав Минс пройти до выхода из лабиринта! Белая искра не угасла во тьме, она срикошетила от чего-то, улетела в другую сторону, там снова оттолкнулась от невидимого препятствия и очень часто меняла направление полёта, хотя оставалась всё такой же недосягаемой.

— Вернись, вернись скорее! — звала её Исса. Сворачивающийся кончик лепестка почти сбросил её в пылающий жаром центр ромашки. Искра не могла слышать девочку, она потерянно металась во тьме, от каждого рикошета снижая свою скорость и тускнея. Лишь один раз она отскочила обратно к цветку, ударилась о его красный лист и хотела прошмыгнуть под бирюзовый, но Исса вовремя вытянула руку и сумела поймать её на лету.