Солнечная пыль

Но даже освободившись от срочной работы, я не пошел гулять, а остался в номере. Хутор был небольшим, и мне не хотелось рисковать. Уже казалось, что Лара не поехала на открытие фестиваля, как планировала, а осталась в Арпачине и появится именно там, куда я приду. Я налил полбокала домашнего белого вина, улегся на диванчик и включил телевизор. Попал на местный канал и тут же увидел репортаж с Drift Weekend. Девушка-корреспондент ходила по выставке тюнингованных автомобилей, опрашивала пилотов, садилась за руль некоторых машин. Я начал ругать себя, что поддался непонятным настроениям и не отправился на шоу. Все выглядело аппетитно для любого журналиста. А красивые девушки, как непременный атрибут подобных мероприятий, постоянно попадали в кадр и вызывали во мне еще большее раздражение, ведь и я мог бы быть там и не только любоваться всем происходящим, но и фотографировать.

«Ну я и дурак! – размышлял я, наблюдая, как в кадре появилась широко улыбающаяся рыжеволосая красавица. – Какая конфетка! Но, как известно, ростовчанки самые красивые…»

Девушка выгнула бедро, позируя возле раскрашенного во все цвета радуги Subaru WRX Sti.

– Что такое вообще «джимхана»? Не что иное, как фигурное вождение, – вещала корреспондент, пытаясь вытеснить из кадра рыжеволосую. – Подобное есть в японском автоспорте, но изначально джимхана не предполагает высоких скоростей, соревнования проводят на небольших асфальтированных площадках. Цель пилота – хорошо запомнить трассу, которая изобилует поворотами, змейками, разворотами и даже движением задним ходом.

Быстро проговорив заученный текст, корреспондент довольно зло посмотрела на рыжеволосую девушку, по-прежнему стоящую возле авто. Я невольно заулыбался, понимая, что оператор дал маху, не в силах отвести камеру от такой красоты и так и не переключившись полностью на коллегу-телевизионщицу. А ведь это был прямой эфир.

– Вы пилот этой машины? – нашлась корреспондент и поднесла микрофон к пухлым алым губам красотки.

Но та молчала, как воды в рот набрала. Корреспондент не смогла сдержать ехидной улыбки и весело сообщила, что, как правило, в таких шоу участвуют самые красивые девушки города.

– Да! – вышла из столбняка рыжеволосая. – Я, кстати, вице-мисс Ростов…

– Прекрасно! – оборвала ее корреспондент и быстро перешла к следующей машине. – Но это несколько другой конкурс.

Я расхохотался, это было так непрофессионально, но мило и искренне.

Оператор взял в кадр Nissan Silvia, корреспондент быстро продолжила, встав возле машины:

– Историю дрифта в России можно разделить на два периода. Первый – это любительские нелегальные покатушки. Несколько энтузиастов находили площадку, чаще всего парковку у торгового центра, и тренировались. Но уровень дрифта был низким. И вот в позапрошлом году начался новый период его истории в нашей стране – в рамках шоу Japfest состоялось показательное выступление «Формулы Дрифт»… А вот и пилот! – радостно возвестила она и уступила место светловолосому парню. – Представьтесь, пожалуйста… Очень приятно, Леонид. Чем отличается машина для дрифта от обычной?

– Салон максимально облегчен, – охотно ответил пилот. – Каждый старается затюнинговать своего боевого коня по мере возможности: кузовные детали заменяют на карбоновые, двигатель дорабатывается, чтобы увеличить крутящий момент…

– Девушка, выйдите из кадра! – другим тоном сказала корреспондент, но продолжала заученно улыбаться.

Я поперхнулся вином, увидев широко улыбающуюся Лару, сунувшую лицо прямо в камеру.

– Привет, малышка! – весело произнес Леонид и обнял девушку за плечи. – Ты же отказалась приехать на площадку.

– Да вот взяла и передумала, – быстро ответила она.

– Это ваша девушка? – решила сменить гнев на милость корреспондент.

Видимо, поняла, что без «красоток» прямой эфир провести не удастся.

– Все еще надеюсь, – с улыбкой проговорил Леонид.

Я замер – на вид пилоту было около тридцати. Кровь бросилась в голову.

«Чертовка! – метались мысли. – Что она о себе возомнила? Что может крутить с любым? И где ее нервный папаша?»

– Мы встречались пару недель, – как ни в чем не бывало ответила Лара и прижалась к парню. – Но затем расстались. Вы же понимаете, что быть подружкой гонщика не всегда приятно.

– О, а это уже интересно, – оживилась корреспондент и переключила внимание на Лару.

Я затаил дыхание, глядя на ее раскрасневшееся лицо, на озорные глаза, казавшиеся на экране телевизора ярко-синими.

– Так в чем же опасность? – спросила корреспондент.

– А вы будто сами не понимаете! – с усмешкой ответила Лара. – Мало того, что они все адреналинщики, влюблены исключительно в свои тачки и все свободное время отдают только им, так еще и девушки постоянно вокруг вьются… Мне это не подходит, хотя я люблю драйв. Но ищу верного и любящего только меня! – задорно добавила она. – Кстати, а вы тут не видели одного журналиста? Симпатяга такой, трудно не заметить… зовут Диего, – добавила она и посмотрела прямо в камеру.

У меня потемнело в глазах.

– Нет, не видела! – раздраженно ответила корреспондент. – Извините, мне нужно продолжить эфир.

Кадр уехал в сторону, Лара пропала с экрана.

Я выключил телевизор и глотнул вина. В голове засело только одно «послание» Лары: «Ищу верного и любящего только меня». Неужели она сказала это в надежде, что я услышу? Но судя по крутящимся возле нее поклонникам, вниманием девушка обделена не была. За несколько дней я узнал по крайней мере о трех: Стасе, Валере и Леониде. А ведь ей всего шестнадцать. Неприятная мысль о ее, возможно, сексуальной неразборчивости не давала мне покоя. Но ведь я решил держаться от этой девушки как можно дальше, и в принципе мне не должно быть никакого дела до ее интимной жизни.

Следующие три дня я провел в полном одиночестве, с утра гулял, после обеда заваливался на диван с книжкой, ближе к вечеру уходил на край хутора на довольно пустынный пляж, укрытый со всех сторон развесистыми ивами. Я плавал, лежал на теплом песке, бездумно глядя в небо, часто дожидался заката и фотографировал волшебно меняющиеся краски горизонта и воды. И постепенно мое настроение выровнялось, гармония заполнила душу, я уже без волнения вспоминал Лару, будто эта девушка отошла в прошлое. Я перестал видеть внутренним взором ее нежный хрупкий облик, меня уже ничто не тревожило. Я выздоровел и был рад этому. И решил «выйти в реальность» и отправиться к маме в гости. Хотелось побыть в кругу родных, пообщаться, выпить вина, тем более я уезжал через несколько дней.

Я появился у мамы под вечер, и едва вошел на террасу, как сразу увидел ряды банок с домашними заготовками, выставленные на стол. Мама и Софа о чем-то весело переговаривались, протирая бока банок.

– Привет, – растерянно сказал я, обозревая «стратегический запас» и понимая, к чему эта выставка солений, варений и маринадов.

– Дорогой мой Диего, – радостно начала мама, расцеловавшись со мной и усаживаясь за стол, – вот подготовили и для тебя, и для Верочки. Ты же после Москвы в Питер заглянешь. Правильно я поняла твои планы?

Софа глянула на мое недовольное лицо, рассмеялась и сказала, что сходит на кухню и проверит пирог. Она подмигнула мне и удалилась. Я опустился на стул напротив мамы и вздохнул. Каждый мой приезд к ней заканчивался именно таким образом: меня нагружали банками с домашними заготовками, не внимая никаким доводам рассудка. Нет, все это было чрезвычайно вкусно, но тащить на себе десяток килограммов груза в Испанию казалось не совсем удобным, и часто я оставлял мамины подношения у российских друзей. Мама, конечно, об этом не знала, не хотелось обижать ее.

– Как там милый Теодор? – вежливым тоном осведомилась она.

– Да все так же, – вяло ответил я.

– Рисует? – продолжила мама расспросы.

Я понимал, что она интересуется моим отцом и своим бывшим мужем без всякой цели и, скорей всего, просто хочет сделать мне приятное.

– Пишет картины, – поправил я.