Страница 17 из 51
– Да, играю, – ответил Ларри и обнаружил, что хочет играть, но не для Надин, а просто потому, что иногда это очень приятно – поиграть на гитаре: снимает напряжение, знаете ли. А уж если костер разводят на пляже, кто-нибудь обязательно берется за гитару. – Давай посмотрим, что у нас там. – И он откинул защелки.
Он ожидал чего-то качественного, но лежавшая внутри гитара все-таки оказалась приятным сюрпризом. Двенадцатиструнная, фирмы «Гибсон», прекрасный инструмент, возможно, даже ручной работы. Ларри недостаточно хорошо разбирался в гитарах, чтобы однозначно заявить об этом, но знал, что инкрустирована она настоящим перламутром, который вбирал в себя красновато-оранжевые отблески костра, а потом излучал их призмами света.
– Красивая, – заметила Надин.
– Это точно.
Он взял несколько аккордов, и ему понравилось звучание, хотя струны требовали настройки. Звук оказался насыщеннее и богаче, чем у шестиструнки. Гармоничный, но жесткий. В этом и заключалось достоинство гитары со стальными струнами – отличный жесткий звук. И струны – «Блэк даймондс», с навивкой, к которым требовалось приспособиться, но дающие настоящий чистый звук, слегка грубоватый при смене аккордов – зинг! Ларри чуть улыбнулся, вспомнив, с каким пренебрежением относился Барри Грайг к гладким и плоским гитарным струнам. Он называл их «долларовые слики». Старина Барри, который хотел стать Стивом Миллером, когда повзрослеет.
– Чему ты улыбаешься? – спросила Надин.
– Прежним временам, – ответил он и погрустнел.
Начал настраивать гитару на слух, чувствуя, что получается, вспоминая Барри Грайга, Джонни Макколла и Уэйна Стьюки. Когда почти закончил, Надин дотронулась до его плеча, и он вскинул глаза.
Джо стоял рядом с костром, позабыв о потухшей палке в руке. Рот его раскрылся, а странные глаза смотрели на Ларри, откровенно зачарованные.
Он услышал голос Надин, очень тихий, такой тихий, что могло показаться, будто у него в голове прозвучала ее мысль:
– Музыки сила волшебная…
Ларри начал подбирать мелодию, старый блюз, который еще подростком услышал на пластинке «Электры»[17]. Насколько он знал, впервые эту песню исполнили «Кернер, Рэй и Гловер». Убедившись в том, что мелодия подобрана правильно, Ларри заиграл громче, чтобы слышал весь берег, и запел… пел он всегда лучше, чем играл…
Джо теперь улыбался с изумленным видом человека, который только что открыл какой-то сладостный секрет. Будто он долгое время страдал от зуда между лопатками в том месте, куда не достают руки, а теперь нашелся человек, который точно знал, где надо почесать, чтобы зуд прошел. Ларри порылся в давно забытых архивах памяти, охотясь за вторым куплетом, и быстро обнаружил то, что искал:
Открытая, восхищенная улыбка озарила глаза Джо, превратив их в нечто особенное, достаточное, как показалось Ларри, для того, чтобы любая молодая девушка чуть развела ноги. Ларри дошел до инструментального проигрыша и справился с ним не так уж плохо. Его пальцы извлекали из гитары правильные звуки: жесткие, яркие, немного кричащие, словно набор фальшивых драгоценностей, возможно, краденых, продающихся из бумажного пакета на уличном углу. Он играл чуть развязно, а потом быстро, тремя пальцами, ушел на ноту «ми», чтобы все не испортить. Последний куплет полностью он вспомнить не смог – вроде бы в нем говорилось о железнодорожной колее. Повторил первый куплет и замолчал.
Когда он закончил петь, Надин засмеялась и захлопала в ладоши. Джо отбросил свою палку и стал скакать по песку, испуская неистовые крики радости. Ларри с трудом мог поверить в свершившуюся с мальчиком перемену и велел себе не обольщаться на этот счет. Дабы не испытать сильное разочарование.
Музыки сила волшебная укрощает дикое сердце[18].
С невольным недоверием он задумался: неужели все может быть так просто? Джо подавал ему какие-то знаки, и Надин их истолковала:
– Он хочет, чтобы ты сыграл что-нибудь еще. Сыграешь? Это было прекрасно. Я чувствую себя лучше. Гораздо лучше.
Он сыграл «Поездку в центр города» Джоффа Малдура и собственное произведение «Фресно-блюз Салли»; сыграл «Катастрофу на шахте “Спрингхилл”» и «Это хорошо, мама» Артура Крудапа. Потом переключился на примитивный рок-н-ролл: «Блюз молочной коровы», «Джим Дэнди», «Рок двадцатого этажа» (стараясь выдержать ритм буги-вуги, хотя пальцы отказывались двигаться так быстро, немели и начали болеть), а напоследок оставил песню, которая ему всегда нравилась, – «Бесконечный сон». Она была написана и впервые исполнена Джоди Рейнольдсом.
– Больше я не могу играть, – сказал он Джо, который за весь концерт ни разу не пошевелился. – Мои пальцы. – Ларри вытянул руки, показывая глубокие следы, которые струны оставили на пальцах, и обломанные ногти.
Мальчик жадно смотрел на гитару.
Ларри мгновение помедлил, а потом внутренне пожал плечами. Протянул гитару грифом вперед.
– Надо много практиковаться, – предупредил он.
Но то, что произошло дальше, стало одним из самых удивительных впечатлений в его жизни. Мальчик почти безошибочно сыграл «Джима Дэнди», испуская вместо слов ухающие крики, словно его язык прилип к нёбу. В то же время не вызывало сомнений, что раньше Джо никогда не играл на гитаре. Он не мог ударить по струнам достаточно сильно, чтобы они зазвенели должным образом, и перемены аккордов выходили у него неточными и неряшливыми. Звук получался приглушенным и призрачным, словно инструмент набили ватой, но в остальном он идеально скопировал сыгранную Ларри мелодию.
Закончив, Джо с любопытством посмотрел на свои пальцы, словно пытаясь понять, почему они могут воспроизвести лишь канву музыки Ларри, но не сами звенящие звуки.
Ларри услышал собственный голос, доносящийся как будто со стороны:
– Ты слишком слабо бьешь по струнам, вот и все. У тебя должны появиться мозоли – твердые бугорки – на подушечках пальцев. И еще – окрепнуть мышцы левой руки.
Пока он говорил, Джо смотрел на него очень внимательно, но Ларри не знал, понимает его мальчик или нет. Повернулся к Надин:
– Ты знала, что он на такое способен?
– Нет. Я удивлена не меньше твоего. Получается, он вундеркинд или что-то вроде того, так?
Ларри кивнул. Мальчик играл «Это хорошо, мама», снова воспроизводя почти каждый нюанс игры Ларри. Но порой струны лишь тупо стучали, как деревяшки, когда пальцы Джо останавливали вибрацию, не давая им зазвучать правильно.
– Позволь, я покажу тебе. – Ларри протянул руки к гитаре. Джо немедленно бросил на него недоверчивый взгляд. Ларри подумал, что мальчик вспомнил о том, как исчез в море его нож. Джо попятился, крепко сжимая гитару. – Хорошо, – кивнул Ларри. – Она твоя. Когда захочешь получить урок, приходи ко мне.
Мальчик издал ликующий крик и побежал по пляжу, держа гитару над головой, словно священную жертву.
– Он разнесет ее в щепки, – предположил Ларри.
– Нет, – ответила Надин. – Я так не думаю.
Ларри проснулся посреди ночи и приподнялся на локте. Надин превратилась в смутный силуэт, завернутый с головой в три одеяла. Она лежала около потухшего костра по его правую руку. Напротив устроился Джо. Он тоже завернулся в несколько одеял, но его голова торчала наружу. Большой палец, как обычно, нырнул в рот. Ноги он подтянул к животу, прижимая к нему двенадцатиструнную гитару фирмы «Гибсон». Свободная рука обнимала гриф. Ларри зачарованно смотрел на него. Он отнял у мальчика нож и выбросил в море, а мальчик взял в руки гитару. Прекрасно. Пусть играет. Гитарой никого не заколешь, хотя, предположил Ларри, она вполне могла сойти за тупой предмет. Он снова заснул.
17
Имеется в виду «Электра рекордс» – звукозаписывающая компания, созданная в 1950 г.
18
Первая строка стихотворения «Утренняя невеста» английского драматурга и поэта Уильяма Конгрива (1670–1729).