Страница 2 из 30
– Стер-р-ва, – канючил мужчина. – Паскуда…
– Ну-ка, не выражайся! – прикрикнул лейтенант и, повернувшись к Антипину, пояснил: – Пять тысяч, говорит, спёрла. А кто – не помнит.
– Спасибо за ночлег, лейтенант.
Ресторан был закрыт.
В буфете рабочих не оказалось. Антипин выпил кофе и пошёл к справочной. Уже другая дежурная, ещё более юная, чем вчерашняя, сообщила, что вроде скоро должно распогодиться. Антипин потолкался у регистрационной стойки. Длинная очередь упорно дремала на ногах, и он тоже решил далеко не отходить. Только вышел на крыльцо, посмотреть погоду.
Снег действительно поредел и тучи вроде бы поднялись повыше, отодвинулся горизонт – он теперь опирался на белую полоску тундры и последний вагон электрички.
Вернувшись, увидел спресованную толпу у стойки. Дежурная, возвышающаяся над ней, хрипло кричала:
– На Хантайское озеро за вчерашнее число. Только за вчерашнее!..
– Есть за вчерашнее! – крикнул Антипин и врезался в толпу, поднимая над головой планшет. – Вот здесь, девушка…
– Что вы мне суете?! – прокричала дежурная.
– Да не граната же, билеты там, документы…
Проклиная запропавших куда-то рабочих, Антипин пробился к стойке, расстегнул планшет.
– Сейчас, девушка, сейчас, – вытащил свои документы и снова приподнял крышку планшета, уже догадываясь, но ещё не веря в случившееся.
– Есть на Хантайское озеро за вчерашнее число?! – кричала дежурная. – Где ваши билеты?
– Простите, – сказал Антипин. – У нас на завтра, я ошибся. – И стал выбираться из толпы.
«Ах, золотой ты мой, понятливый, -думал он. – Ах ты, девочка моя лысая. Как ещё наган не унесли, а то так бы в камере и прописался.
Ну, душенька, чтоб тебе намучиться с моими рабочими, чтоб тебя начальство поскорее вытурило за такую работу.»
И ему казалось, что его искренние пожелания должны были дойти до ловкого вербовщика, и сильно ему икалось.
Но он всё-таки заглянул к лейтенанту. Тот уже передавал дела такому же неторопливому, но строгому коллеге, и на вопрос Антипина, радуясь предстоящему отдыху, бросил:
– Не было, не было твоих, как ушли с утра, так и всё. – И насторожился: – Случилось что?
– Всё нормально, – успокоил его Антипин.
Он нашёл в зале пустое кресло и просидел в нём, оценивая ситуацию, до тех пор, пока не услышал произнесённую по динамику свою фамилию.
– Антипин Павел Сергеевич, вас просят подойти к справочной…
Антипин Павел Сергеевич, вас ожидают у справочного бюро.
Кто меня может ожидать, кроме моих болот? – подумал Антипин, но всё же пошёл.
Сначала он решил, что в телогрейке защитного цвета стоит у окошка Сёмушкин. Но похожий на Сёмушкина обернулся и оказался незнакомым парнем.
– Я Антипин, – сказал он в окошко. – Кто меня ждёт?
– Вот этот товарищ, – высунулась дежурная, показывая на парня.
– Вы Антипин? – обрадовался тот. – Я – Жигайло, Вадим Жигайло, слава богу, догнал вас, а то боялся, придётся в тундре искать.
– Догнали, – протягивая руку, согласился Антипин. – Только зачем?
– Я – практикант, меня к вам направили.
– Прекрасно. Только вас?
– Да, сказали, что у вас рабочие есть, я буду техником.
– Правильно сказали. Ну, идём…
Антипин повёл Жигайло в ресторан.
Смотрел, как изголодавшийся практикант ест, внимал его восторгам от Заполярья, куда тот попал впервые, и думал.
– Нет у меня рабочих, Вадим, – сказал он наконец. – Сбежали. Так что пока нас двое.
Он не стал объяснять, что произошло, начальственным тоном произнёс:
– Вот здесь, в аэропорту, мы должны найти с тобой двух рабочих.
И улететь сегодня. Задача ясна?
– Не совсем.
– Значит, ясна. Встречаемся возле кабинета начальника аэропорта.
Чтобы один рабочий с тобой был.
…Жигайло привёл Манохина, а Антипин нашёл Сердюка. Манохин Антипину не понравился. Он смотрел исподлобья и всё время руки держал в карманах нового ватника. Сердюк же был здоровый, широкоплечий флегматик с простецким, даже несколько глуповатым лицом.
– Согласен? – спросил Антипин Манохина.
– Всё одно.
– Ну, давай паспорт.
– А это не подходяще?
Манохин протянул справку, и Антипин понял, что первое впечатленине его не обмануло. Он посмотрел Манохину в глаза и пошёл к начальнику аэропорта добывать билеты.
– Не брешет? – спросил Сердюк у Вадима Жигайло, кивая в сторону двери. – Говорит, за месяц больше чем по пятьсот чистыми будет?
– Точно, – ответил за него Манохин. – А то и вся тыща, готовь мешок.
– Зачем мешок? У меня сберкнижка есть, я деньги туда…
– Ну-ну…
…Антипин вышел из кабинета красный и злой, но с билетами.
Через толпу к стойке его протолкнул Сердюк. Дежурная сказала, что самолёт уже переполнен, но Антипин раскрыл планшет, дал взглянуть ей на воронёный наган и сказал, что везёт спешный и важный груз.
Пока они таскали ящики, пассажиры мёрзли в неотапливаемом салоне самолёта, а лётчик многозначительно стучал по часам. Потом, когда самолёт поднялся, Антипин зашёл в кабину и оставил пилотам вторую флягу со спиртом из своего «энзэ».
– Геолог? – наклонился второй пилот, засовывая флягу в карман меховой кожанки.
– Вроде… За поле, на удачу.
– Как положено… А то пусть до обратной тропы полежит, вместе и отметим… – Пилот широко улыбался, зная, что никак фляжка не долежит до возвращения Антипина и что тот понимает это, и Антипин улыбнулся:
– Тогда другая будет.
Самолёт начало бросать, и лётчикам стало не до него.
Он вернулся на свои ящики. Под крылом тянулась тундра, которая, пожалуй, не приелась ещё только Жигайло, прилипшему к иллюминатору. Тундра тянулась бесконечной и безмолвной пятнистой гладью, и Антипин удивился, что даже сейчас он не ненавидит её…
Евсеич, председатель рыболовецкого колхоза, словно ждал его, и Антипина это растрогало, хотя он знал, что так встречают здесь каждый самолёт. Они обнялись, похлопали друг друга по спинам. Евсеич увёл его к себе, велев накормить и позаботиться об остальных.
Скоротали вечерок, повспоминали, но второпях, как, впрочем, всегда бывало в первый день.
Ночевали в доме правления, который Евсеич с удовольствием уступал всем приезжим, Поздно вечером, покуривая на крылечке правления, они предварительно, вчерновую обговорили маршрут, разделили участки и рабочих, а наутро вышли на маршрут.
Сердюка Антипин отправил с практикантом. Сердюк был ему ясен: трудяга-старатель, одержимый мечтой побольше накопить да побыстрее вернуться к себе в деревню, где и мамка с батькой живут, и ядрёная девка ждёт не дождётся… Манохин больше молчал, деньгами не интересовался, посмеивался над Сердюком. Но в этом молчании была какая-то опасность, в которой Антипин никак не мог разобраться. Из-за Манохина он был сердит на практиканта, который привёл того.
Антипин показал по карте маршруты, сообщил сроки, сказал, что так как они будут брать пробы двумя, а не тремя парами, а сроки жёсткие, придётся работать от темна до темна.
– Которого здесь не бывает, – с иронией заметил Манохин.
Антипин пропустил это мимо ушей: пусть считает, что он новичок в тундре, если ему хочется; но сделал вывод, что срок Манохин отбывал в этих краях. Сердюка длина рабочего дня не интересовала, по четыре часа спать, так по четыре, только бы деньги платили.
– Так каждый за полторых будет работать? – спросил он. – А заработок?
– Тоже за полторых, – кивнул Антипин. И чтобы Сердюк не мучился, добавил: – Почти тысяча получится.
Теперь он был уверен, что тот будет работать на совесть. Манохин отнёсся к сказанному вроде бы равнодушно.
Перед выходом Антипин выдал каждому по водозащитному костюму, комплекту «энзэ», распределил по рюкзакам продукты и бензин для примуса. Карабин отдал Жигайло. Он планировал в две недели закончить одно большое кольцо к северу от озера, затем, забрав в посёлке оставшиеся продукты – второе, поменьше.
Сразу за посёлком разделились, разошлись вдоль разных речушек. Замеряя показания, занося всё новые и новые данные в блокнот, Антипин иногда ловил себя на мысли, что всего лишь месяц – и кончится его пятилетняя бродяжья жизнь, кончится, закроется тема в его институте и подойдёт к концу его кандидатская. Нет, он хотел вернуться в тундру, хотел, но только после длинного жаркого лета, после тёплого моря, и наконец-то без цели, без вечной гонки, спешки, без рюкзака, пригибающего к земле. Приехать туристом, пощёлкать фотоаппаратом, полюбоваться экзотикой, попить чайку недалеко от посёлка, но в настоящей тундре, и вернуться на комфортабельный пароход с уютной каютой, душем, унитазом…