Партион

К себе я попала уже глубокой ночью. А Гарта всё где-то носило. Тоскливо стало. Я свернулась на кушетке, поджав ноги, обняла подушку и закрыла глаза.

— Меня обнимать лучше, а подушку стоит под голову положить, — услышала я насмешливый голос. Подушка сразу оказалась на своём месте, а Гарт на своём. — Что плачем?

— Я не хочу тебя любить. Не хочу. Мне это не нужно.

— О как всё серьёзно. Но ведь цветочек приняла. Так чего реветь?

— Это не правильно. Не могу же я тебе при всех нет сказать.

— Потому что и не хочешь его говорить, — ответил он.

— Ты не можешь мне так нравиться. Я тебя толком не знаю. Ты мне не нравишься внешне. Умом я понимаю, что мы не пара, но чуть с ума не сошла, когда ты не вернулся.

— Я знаю. Но так получилось. Нужно было дела решить, — ответил Гарт. — Иди ко мне. Целовать тебя буду. И мысли сразу плохие уйдут. Подходим, не подходим. Не так ты думаешь. Тебе хорошо со мной. Мне с тобой хорошо. А остальное — оставь. Не те мысли.

— Нужно понять почему так, — возразила я, успев сказать это до того, как он меня поцеловал.

— Все-то тебе надо объяснить. А так принять не хочешь?

— Не хочу.

— Вот меня спросили: плохо или хорошо иметь умную жену. Теперь я знаю ответ. Когда надо чувствовать, она думает, — насмешливо сказал он, расстёгивая пуговицы на кофте. Меня всегда удивляло как он так быстро с ними справляется. Я долго не могла привыкнуть к ним. Привыкла к одежде, которая на магнитах застёгивалась и сразу под фигуру подгонялась, а тут шили доисторизм на пуговицах.

— Не надо кусаться. Больно же! — прошипела я.  Машинально попыталась оттолкнуть его, но Гарт поймал мои руки и прижал к своей груди.

— А ты ко мне вернись. Опять бродишь в мыслях. А я хочу, чтоб ты думала обо мне, — ответил он.

Легко сказать, не думать, когда в голове было столько мыслей. Они как будто назло активизировались. Например, почему меня возбуждает его тело. Почему мне нравится проводить по его спине ладонями? Ощущать его мышцы, которые были похожи на броню. Надо будет потом выяснить механизм...

— Хватит! — я даже подскочила. — Честно о тебе думаю.

— Не в том ключе, — усмехнулся Гарт. — Мне не нравится.

— Да как ты понимаешь, что я вообще о чём-то думаю? Да ещё и не так, как тебе нравиться? — возмутилась я.

— Понимаю. Ты рассеянной становишься, — ответил он, нависая надо мной и целуя в губы. — Плохо откликаешься. Я хочу тебя всю. Вместе с мыслями. А лучше без них. Тогда ты сияешь ярче.

— И как это понять? — спросила я. Вместо ответа был какой-то рык.

— Вот так, — сквозь зубы ответил Гарт, впиваясь в мои губы. И отвернуться нельзя так как его ладони взяли лицо в плен.

Похоже я разозлила его разговорами. Страшно, и в тоже время какое-то сумасшедшее предвкушение. И мысли ушли. Осталась дрожь от его близости. Желание ласки. Поцелуи стали мягче, нежнее. И отвечать на них стало приятнее. Оставалась насторожённость, что сейчас он опять кусаться начнёт, но нет. Всё было мягко. Его губы словно извинялись за эту вспышку. Или мне так показалось? Показалось. Это была лишь передышка. Война между двумя людьми, которая вспыхнула по непонятной причине. Я устала, что он меня всю искусал и исщипал. Ответила ему тем же. Поэтому почему-то улетели мои вещи. Я и не поняла как это случилось. В этот момент пыталась побольнее ущипнуть Гарта. Он же рассмеялась над моими попытками. Пока до меня не дошло, что он это не почувствует. Каменные люди. И причина не в мышечной ткани, а...

Додумать не удалось. Стоило почувствовать близость с ним, как думать я уже не могла. Осталась только страсть. Дикая. Горячая страсть. Сжимающаяся пружиной, которой стоило раскрыться и тело наполняло фейерверком разрядки. И уже не волновало почему так. Это ведь было больше чем физиологическая потребность. Я чувствовала болезненную необходимость быть с ним без явных причин. Может действительно ветер не будет сводить людей просто так? А на всё есть свои причины?

— Это не честно, — тяжело дыша, сказала я.

— Что именно? — спросил Гарт. Он лежал, положив голов мне на грудь, а сам неторопливо скользил пальцами по моему телу.

— Почему я должна вся ходить в синяках. Ты меня всю защипал.

— Так не надо думать, когда я рядом.

— Вот доведёшь меня до такого состояния, что я в твоём присутствие просто перестану думать. И что тогда делать будешь?

— Меня это устроит. Ну не место мыслям вот здесь. Мы с тобой так хорошо время проводим, вкусно, а ты думаешь о постороннем. То кого-то вспоминаешь, то задачки медицинские решаешь. Есть время для работы, а есть время для любви. Не надо их пересекать.

— Как ты хорошо сказал. Я даже поняла о чём речь.

— Может потому что это не очевидные вещи?

— Но всё равно. Получается, что это не мышцы каменеют, а кожа становиться прочной и одновременно мягкой, не теряет свою эластичность.

— Мышцы тоже твёрдые. А кожу пробить пуля может. Смотри сама, — он приложил мою руку к своему плечу. Там был рубец. — Вчера получил пулю. Но она отскочила от тела. Только кожу порвала. Сейчас уже всё затянулось.

— Не хочу, чтоб тебя убили.

— Не убьют. Всё хорош будет, — ответил он. — Скоро всё закончиться. Тогда надо будет подумать, где будем жить.

— Мне всё равно где, — прошептала я, зевнув.

— Ты спать собралась?

— Поздно уже.