Не надо меня обижать

Клетчатая рубаха огромного размера, надетая на мужчине, еле сходилась на животе и выглядывала из штанов. Куртка когда-то в прошлой жизни имела цвет хаки и пестрела жирными пятнами, в одном из них я угадала кетчуп, а другое было похоже на горчицу. Любитель дешевых хот-догов, пронеслось у меня в голове.

К подобного рода вопросам была готова давно. Я мечтала быть не узнанной, но прекрасно понимала, что в мире высоких технологий это практически невозможно.

Да. Я не красилась в повседневной жизни, носила одежду не вызывающих цветов и фасонов, старалась ничем не выделяться из таких же среднестатистических жителей города. Однако шанс быть узнанной сохранялся всегда.

Видимо, Пауль оказался любителем фильмов для взрослых.

— А Клара знает на что ты дрочишь? — улыбнулась мужчине в ответ.

Пауль сморгнул. Не такой реакции он ожидал. Мужчина сделал ко мне шаг и меня обдало его смрадным дыханием.

А он оказывается любитель чеснока, а не только горчицы с кетчупом.

— Ты не поняла, Сладкие Губки, — Пауль просто лучился от довольства самим собой. — Теперь ты будешь отсасывать у меня, чтобы я всем не рассказал, что ты работаешь не менеджером, а шлюхой.

Последнее мужчина произнес с придыханием.

— Не шлюхой, а порно-актрисой, — поправила мужчину. — А это очень большая разница. Не находишь? — я позволила себе улыбнуться и склониться ближе к Паулю.

Хотя на самом деле хотелось вырвать от ужасного запаха, исходящей от мужчины.

Даже на съемочной площадке, во время фистинга не стояло такой вони, как от Пауля.

— Да какая мне нах*й разница. Актриса или шлюха, мне все равно, — заржал мужчина.

— Значит, хочешь, чтобы я отсосала?

— Ага, — довольно оскалился Пауль, чьи глаза заблестели в надвигающейся темноте.

— А член-то у тебя большой? Или так, сущее недоразумение? — между прочим спросила у мужчины.

— А?! Что? Нормальный у меня член, как раз под твой рот, — Пауль уже видел, как я склоняюсь на его пипиркой.

— А это мы сейчас и проверим.

— Что прове…? Аи-й, — завопил мужчина, словно его режут.

А я всего-то ухватила его за причинное место и сжала, что есть сил, да еще и потянула на себя, вдавливая большой палец руки в нежную плоть, пусть и прикрытую одеждой. Куда и как нажимать я знала не хуже хирурга, а то и лучше.

— Отпусти, — кричал мужчина на всю улицу. Ночь вступила в свои права, от того я не боялась, что нас заметят со стороны. Разве что сбегутся на крики резаного кабана, что стоял рядом и пытался оторвать мою руку от своего причиндала.

— Слушай меня, ты, урод. Если еще раз я услышу из твоего поганого рта, что-либо подобное, то ты захлебнешься собственными испражнениями. И я не шучу. Я приду ночью в твой вонючий дом, поднимусь по скрипучей лестнице, войду в твою грязную спальню, предварительно взяв с собой раскаленный утюг, и поставлю его на твой крошечный член. Даже у улитки больше, чем у тебя. Ты запомнил, что я тебе сказала, чмо подзаборное? И попробуй только вякнуть. Капитан полиции ест у меня с рук, он даст команду своим парням и они кинут тебя к уголовникам, которые опустят тебя за две минуты, превратив твою задницу в кровавое месиво. После чего ты не только ходить не сможешь, ты даже не присядешь нормально. И, поверь, я знаю о чем говорю. Ты меня понял, урод конченый? — я шептала в ухо Паулю не хуже гремучей змеи, которую вытащили из своего уютного гнезда. Впрочем, именно ею и была. Коброй, чью территорию нарушили.

К концу моего монолога Пауль подвывал, боясь пошевелиться.

— А теперь, ступай к своей женушке. И попробуй только вякнуть. Я приду к тебе.

Жди, — я резко разжала пальцы.

Пауль согнулся в три погибели, хватаясь за свое хозяйство в штанах. Кровь, приливая к органу, принесла с собой еще большую боль, чем была до этого.

— Ты. Ты, тварь! Ты мне за это ответишь, — пищал он.

Я склонилась над мужчиной.

— Ты даже не представляешь какая я тварь. И помни о своей заднице, жиртрест. В один миг она превратится в кровавую дыру.

А после, как ни в чем не бывало, обошла мужчину, направившись к своему крыльцу. Все же придется подыскивать себе новый домик. В этом районе стало чересчур вонять.

— Привет, — поздоровалась, когда услышала, что на другом конце заспанный женский голос ответил после длительных гудков.

— А, потеряшка объявилась, — было мне ответом.

Я переложила телефонную трубку к другому уху и зажала ее плечом. Отчего-то разговаривать мне было легче, когда информация поступала с левой стороны.

— Лёна, как ты меня назвала? — убрала мокрую прядь со лба. Я только что вышла из душа и сразу же принялась за дела.

— Потеряшка. А что? Тебе очень идет, — ответила девушка.

— Долго меня вчера ждали? — с беспокойством поинтересовалась у Лёны.

— Да, не. Я почему-то так сразу и подумала, что ты не придешь, какое-то чутье проснулось, да и там накладочка получилась. Одна из девочек пришла с кишечным гриппом и мы всем миром ее лечили.

— А что за девочка? — поинтересовалась.

— Новенькая, ты ее не знаешь. Назвалась Гелой. Но я почему-то думаю, что это не ее настоящее имя.

— Откуда такие сомнения? — посмотрела в окно, там как раз проезжала мусороуборочная машина.

— Она не сразу откликалась, когда я к ней обращалась, — поведала мне девушка.

— Так может быть она плохо слышит? — высказала свои предположения Лёне.

— Не думаю. Хотя, все может быть, — задумчиво протянула моя собеседница.

— Я постараюсь сегодня подскочить, если опять никаких накладок не случится.

Вчера так и не получилось снять до конца одну из сцен, — я сильно не любила распространяться по поводу своей работы, но в этот раз без объяснений было не обойтись. Я посчитала, что поступаю очень правильно.

— Ирма, расскажи о чем фильм? — протянула Лёна.

— Ты же знаешь, что я не люблю об этом разговаривать, — суше, чем следовало, ответила девушке. Подобные просьбы звучали не первый раз, но всегда мною воспринимались в штыки.

— Вот всегда ты так, — обиделась она. — Захочу, и узнаю, — настырно заявила моя собеседница.

— Я не сомневаюсь, что узнаешь, если захочешь, — устало произнесла в ответ. — Но я не хочу ничего рассказывать.

— Но это же так интересно, — для Лёны моя работа была овеяна ореолом романтики.

— Ничего интересно там нет. Вся грубо, грязно и противно. Как ты до сих пор этого не поняла? — мне не нравилось, когда речь заходила о моей работе. Я ее втайне ненавидела. А лишние разговоры меня только раздражали, тем более, когда работу идеализировал кто-то типа Лёны. Девочки, не битые жизнью, даже не могли представить как же грязен бизнес, в котором мне приходилось крутиться. Они думали, что путь наверх устлан розами. На самом деле шипами, которые видны не сразу, а спрятаны под маской относительной пристойности.

— Да, я помню, ты мне рассказывала. Но мне все равно кажется, что.

Я не дала девушке договорить.

— Достаточно, — оборвала. — Я помню твое желание, но исполнять его не буду. Если хочешь, то можешь самостоятельно пробраться на любую киностудию, где делают порно-фильмы. Но только без моей помощи, — заявила категорично.

— Злая ты, Ирма, — Лёна обиделась.

— Да уж, не добрая это точно, — горько усмехнулась, усаживаясь на кресло.

Мы помолчали, каждая думая о своем.

— Ирма, — первой подала голос Лёна. — К нам проверяющие приходили. А может быть они были и не проверяющие вовсе. Я была занята с девочками.

— Откуда? — насторожилась.

Хорошенькая новость с самого утра. Ничего не скажешь.

— Я так толком и не поняла. Это Рина может рассказать. Она с ними беседовала.

— А что они хотели? — принялась выпытывать у девушки.

— Вроде бы что-то по поводу денег. Я краем уха слышала. Но я точно сказать не могу.

— Хорошо. Я позвоню Рине и все узнаю, — с замиранием сердца произнесла в ответ.

И почему меня еще вчера не поставили в известность?