Страница 10 из 25
– Пройдете вон до той двери,– указал он в один из пролетов, – За ней идите всё прямо и прямо, никуда не сворачивайте. А мне нужно вернуться в приемную.
Лорелея последовала дальше, открыла массивную резную дверь светлого, невероятно пахнущего хвоей дерева, и оказалась в помещении с двумя рядами колонн и высоким сводчатым потолком над ними. По обе стороны главного прохода, располагались уходящие вдаль отсеки, разделенные между собой стенными перегородками, лабиринты, вдоль которых по стенам висели картины в тяжёлых золочёных рамах. Лорелея не устояла перед искушением и пошла по этим, боковым, проходам, рассматривая картины и всё более углубляясь вдаль. Одна особенно привлекла её внимание, и Лорелея остановилась перед ней. На картине была изображена девушка, тоже светловолосая и тоже в белом платье, с красивым венком на голове. Она стояла на балконе и любовалась на луну, и венок из белых лилий, казалось, слегка светился. Внизу, под балконом, в тени, прятался не замеченный ею человек. Он прислонился спиной к стене, и тень плетущегося винограда скрывала его. И явно, это был вовсе не трепетный любовник. В зубах неизвестный, одетый в чёрное, держал кривой хадрумский нож.
Рассматривая картину, Лорелея вздрогнула, услышав вблизи от себя лёгкие пружинистые шаги.
– Хотите, я вам про неё расскажу? – раздался голос. Ответить или обернуться она не успела.
– Не оборачивайтесь, леди Лорелея. Мы не должны быть знакомы при следующей встрече. Вам грозит большая опасность, – сказал быстро и тихо обладатель неслышных шагов. – Ничего не говорите и не спрашивайте. Продолжайте смотреть на картину. Здесь у стен повсюду есть уши.
– Это – дочь короля Сигурда IV, обманом завлечённая на балкон молодым человеком: он назначил ей свидание, но не явился, – продолжил неизвестный совсем другим, громким, неспешным голосом ценителя искусств. – Юная леди явилась на свидание и не нашла юношу. Она продолжала ждать его, в то время как злодеи задумали жестокий план – нет, вовсе не убить девушку, а … Сделать из неё колдунью. Чёрную колдунью. Для обряда требуется согласие, сказанное хотя бы от страха или при пытках, и зачем-то капля крови жертвы, пролитая в заранее подготовленный ритуальный кубок. Рана непременно наносится кривым хадрумским ножом, чья сталь твёрже железа и который часто используется во всякой магии и ритуалах. Над таким ножом тоже предварительно проводят обряды. И, конечно, над кубком произносят заклинание – одно из заклинаний Книги Чёрных Зеркал…
– Выбирайте себе для волос белую лилию, а маску – синюю с золотом. У вас есть тайный доброжелатель. Он собирается пригласить вас на танец. И поговорить. Тогда, он сможет узнать вас в маске, – загадочный человек снова заговорил тихо.
– Какая страшная история! – громко возгласила Лорелея. – Я не умею танцевать, – еле слышно добавила она.
– Девушка, изображённая на картине, имела на себе защитный магический амулет, с вишнёво-красным рубином. И потому, не испугалась угроз и смогла противостоять напавшим разбойникам, не повиноваться им. А потом, применила заклинание «рассеяния»: конечно, его применяют лишь в отчаянии. Заклинание мгновенно переносит в другое место, но…заранее не известно, куда: маг его не выбирает. Она вернулась домой, изменив облик, и в дальнейшем поняла, что её возлюбленный действовал заодно с врагами. Был подкуплен ими. Девушка разочаровалась в нём и выпила яд. С тех пор, её образ навсегда связан с неразделённой любовью. А имя её – Дицентра. Она является девушкам и женщинам, которые испытывают сильную любовь к недостойному человеку. Спасает их от опрометчивых поступков, – сказал незнакомец громко.
– Вы непременно будете танцевать. И станете в пару с человеком в золотом камзоле. Не бойтесь. Меня послал ваш тайный друг, и он знал вашего отца. До встречи, – добавил незнакомец тихо.
После чего, почти неслышно ушел. Растворился в одном из боковых коридоров. Когда Лорелея обернулась, то увидела лишь самый край зелёной лакейской ливреи.
Комната за малиновыми бархатными портьерами благоухала цветами. Лорелея застала в ней молодых девушек и несколько пожилых матрон. Девушки примеряли наряды, украшали волосы цветами и венками, одевали перед огромными зеркалами маски.
– Приветствую тебя, дитя! – подошла к Лорелее одна из пышных матрон. – Ты можешь украсить себя всем, что выберешь здесь. Твоя мать и другие сопровождающие, если такие имелись, пройдут в гостевые покои. А на бал сегодня допускаются только молодые девушки и мужчины знатных кровей, среди которых инкогнито будет сам принц. И все должны быть в масках: таково нынешнее распоряжение. Король и королева сегодня не присутствуют: только люди принца.
Лорелея выбрала серебряную цепочку с жемчужиной, синюю с золотом маску, голубую воздушную накидку и белую лилию для волос.
– Просим всех на бал-маскарад! – вскоре объявил распорядитель.
Сбоку открылась тисненная золотом портьера, а за ней – парадная лестница. За лестницей их ожидал огромный зал для танцев.
В затененной стороне зала, с приглушенным светом, располагались мраморные столики и мягкие диваны. Между ними, в алебастровых вазах, красовались цветущие кусты роз, магнолии и небольшие деревца с дивно пахнущими голубыми цветами. Диковинные растения в кадках оплетали окна и дверные проемы, ведущие в подвесной сад.
Другая, еще более просторная часть зала была ярко освещена спускающимися с потолков светильниками. Она являлась площадкой для танцев и отделялась только зелёной стеной цветущих растений, переплетенных между собой, оставляя арки и воздушные проемы.
Оркестр располагался на зеленой части зала; он уже играл легкую танцевальную мелодию.
Одновременно с девушками, с противоположного входа стали заходить молодые люди и важные господа. Немного погодя, объявили начало танцев. Самые смелые девушки сразу вышли на освещенную площадку, их приглашали на танец. Большинство из молоденьких девушек вели свою партию не слишком умело – и Лорелея слегка приободрилась. Сама она сразу ушла на затененную половину, но смотрела на танцующих: через арку, образованную вьющимися, сильно пахнущими цветами.
Часто выходили потанцевать и некоторые музыканты. Они тоже были в масках. Вот и один из лютнистов отложил в сторону лютню и что-то сказал своему товарищу. И вдруг, как только заиграли новую мелодию, направился к Лорелее.
– Разрешите вас пригласить, милая леди! Вы танцуете? – спросил лютнист. – Не принимайте меня всерьез, а просто поупражняйтесь на мне в искусстве танца. Чтобы потом блистать великолепнее.
– Я очень плохо танцую.
– Это не важно. Если вы, конечно, красивы. Не буду скрывать, что я, в общем-то, сегодня здесь не по праву крови. К высшей знати не отношусь, но меня любит принц. А теперь, позвольте вашу ручку.
Лорелея и её кавалер вышли в ярко освещённую часть зала, и на них устремилось множество любопытных глаз. И вот они уже кружатся в церемониальной разновидности книгсена – танца, больше похожего на важное прохаживание друг подле друга с поклонами и приседаниями. Книгсен был неплохим танцем для знакомства, поскольку оставлял много свободного времени для разговора. Поскольку партию вёл её партнер, танцевавший легко и непринуждённо, а Лорелее надо было только под него подстраиваться, то она смотрелась весьма прилично.
– Теперь снова чуть присядьте, затем – слегка поклонитесь, – подсказывал ей лютнист. – Как вас зовут?
– Лорелея. Но и вы мне ещё не представились, – ответила она, быть может, задаваясь одновременно вопросами: не об этой ли встрече на балу предупреждал её слуга, в картинной галерее?
– Я назову свою должность при дворе, и все дальнейшие вопросы отпадут сами собой: я королевский шут.
– И всё же… Я назвала вам своё имя. Назовите и вы своё.
– Шут… Обычно дамам бывает этого достаточно. Впрочем… Экспромт…
Что в имени тебе моём? Оно – лишь ветер,
Что пишет письмена на облаках…
Что – боль моя? Что – мой священный трепет?