Страница 25 из 26
Николай допил свой лесной чаёк, захватил ту самую спортивную сумку, что висела на крючке у костра, и двинул в посёлок за продуктами. При этом не пожелал, чтобы кто-нибудь составил ему компанию. А Василь с Виктором остались вдвоём.
Костёр догорал. Василь в задумчивости ворошил уголья. Идти ему никуда пока не хотелось.
Виктор следил за ним исподлобья, и вдруг спросил:
– Василь, а вот ты скажи, ты в Бога веришь?
– А зачем это тебе?
– Да так. Просто.
– Ну, ведь у каждого он свой, Бог. И вера – только его, собственная.
– Нет, ты не увиливай! Ты в Бога веришь: да или нет?
– Ну, если так ставить вопрос… Скорее, да.
Виктор выдержал паузу и спросил:
– А в дьявола? В него – веришь?
– Это – в какого? В чёртика с рогами? Или – в мировое абстрактное зло?
– А как хочешь, так и понимай. И тоже: отвечай категорично.
– Ну, тогда, скорее, нет.
– Ну вот, значит, в Бога ты веришь, а в дьявола – нет? А теперь ответь, а чем они, с твоей точки зрения, отличаются?
– А что у них, с твоей точки зрения, общее?
– Ты всё как-то уклоняешься в сторону… А я просто хочу показать, что, в принципе, это одно и то же: бог, дьявол… Зло, добро… Это – с нашей, с человеческой точки зрения они есть, эти самые дуальности… Мы смотрим на вещи искажённо. А если смотреть сверху, то всё едино получается. Это – ветви одного дерева. Вот, к примеру, возьмём дерево, а от него – ветви растут. А если на какой-нибудь высоте мы сделаем плоскостной срез, то какую получим картину? Как всё это будет выглядеть? Как одно целое?
И Виктор начертил на земле прутиком одну большую окружность в центре, а вокруг неё, хаотично, расположил множество более мелких, самой разной величины.
– В центре – ствол, остальное – ветки, – пояснил он. – И уже – нет целого. При плоскостном мышлении – получается, что они есть: бог, дьявол… А на самом деле ничего этого нет. Всё едино!
– Ну да, это хорошо и замечательно. Во вселенском масштабе. Но напрашивается вывод, что эта же истина, но на человеческом уровне, будет звучать весьма тривиально: шагай вперед, чихай на всех – и в жизни ждет тебя успех. И – всё равно, кому молиться: Богу или мамоне. Так?
– Нет, на человеческом плане она звучит иначе: действовать надо, а не сюсюкать. Силы свои использовать. И тогда будет всё, как надо. Развитие будет… А то – я недавно к знакомым своим прихожу, полгода их не видал. Мне сказали, что они за это время очень возросли духовно. Совсем другими стали. Пришёл, а они… Те же самые! И через двадцать лет – всё будут долдонить одно и то же…
– А может, это просто ты – тот же самый, Виктор? Разве можно так, за пять минут разговора, понять душу человека?
– Да нет, я не об этом. Понимаешь, такие вселенские истины открываются… Брось всё – и живи по-новому. Каждый новый миг – по-новому. Не бойся совершать поступки. В жизни всё испытать надо. Да, вот некоторые используют всякие энергии, работают с ними. Энергию рэйки, например, если слышал. Большие деньги зарабатывают при этом – и что ж, правильно делают! Реализовываться надо. А то – другие сидят сиднем, и варятся в своем котле сами, в четырёх стенах. Кому это нужно? Действовать надо, действовать! Всё равно, как…
– Действовать? А что ты называешь действием? Например, нажраться водки и соседу пойти морду набить – это действие?
– А хоть и морду.
– А если твои поступки непоправимы, и за них рано или поздно отвечать придётся? И если в тот самый момент, когда ты набиваешь кому-то морду, решается твоя судьба? И разве действие – это обязательно только руками махать? А молчаливого действия не бывает?
– Ну вот, уставлюсь я в одну точку, и буду смотреть… Навоображаю там себе невесть что… И что ж тогда изменится?
– Если это будешь делать ты… Наверное, ничего.
– Что и требовалось доказать! Многие, сюда приезжающие, люди – весьма начитаны, и Кастанеду читали, и Агни Йогу… А всё никак не могут понять, что не сиднем надо сидеть, а действовать.
– Вали, мол, кулём, потом – разберём? Не считаясь ни с кем?
– А хотя бы и так, если это кому-то нравится.
– Ну, это уже звериный эзотеризм какой-то, с душком ницшеанства. Типа: буду служить тому, кому выгодно. Кто больше заплатит. А внутренний голос слушать, сердце своё – видно, давно бесполезно. Давно солярка кончилась. И вообще… Ума в тебе, Виктор, палата. Только нет в тебе ни такта, ни гармонии, ни малейшего представления о том, что же всё-таки происходит. Ты нравоучительный книжный червь, и только. Это ты сам… Поначитался всякого, и решил поразглагольствовать. Хотя, я думаю, на самом деле ты более совестливый и честный человек. Чем то, что можно подумать, слушая твои речи… Ладно, раз всё можно – то я сейчас удаляюсь, без всяких объяснений, – Василь поднялся с лавочки, нарочно кинул с неё куда-то в кусты пуховик… Отправился прочь, насвистывая себе под нос бравую мелодию. На некотором расстоянии он не удержался, обернулся и проорал издали:
– Харизма течет из ушей,
на милых граждан, их жён и детей! – вспомнил слова одной любимой песенки.
Потом он сидел у речки и курил. Вдруг сзади кто-то неслышно подошёл, тронул Василя за плечо и сел рядом.
– Ну, что надулся? Достал я тебя, да? – проникновенно спросил Виктор.
– Ну…Наверное. То про жену, то про бога с дьяволом… А вообще, будто раскрутили мы что-то, и теперь…Злимся друг на друга, непонятно, почему. Да и со мной – странное что-то здесь происходит, – вздохнул Василь.
– А я вот что, парень, скажу: многого ты ещё не понимаешь. Книга такая есть, я её недавно прочел, её Алистер Кроули написал, и всё мне сразу стало ясно. Только она – не для средних умов. У иных крыша от неё едет. Кто-то его считает дьяволом, кто-то – святым. Сложная книга.
«Ну, опять пошло, поехало. Сейчас доведет меня снова до белого каления своей эзотерикой», – подумал Василь.
– А ещё, я так скажу: всё равно, с чего начинать и во что верить, – продолжал тем временем Виктор. – Хоть – с Шри Чинмоя, хоть с Магнитов или "Радостии" начни. А ещё, есть Агни Йога, Виссарион, Блаватская… Путь – он у каждого свой… Только дойдешь в чём-нибудь одном до понимания – сразу ищи нового. На каждом пути есть свои открытия.
– А, например, на пути чёрной магии? – не удержался Василь. И понял, что его опять понесло.
– Да хоть и так, если тебя туда тянет!– ответил Виктор зло. – Задатки, значит, таковы, что рано или поздно ты должен и через это пройти. Да и вообще: по-твоему, что, грешить нельзя? Не погрешишь – не покаешься. Всё в жизни испытать надо, а дьявол и бог – как я уже говорил, и как Кроули ясно даёт понять – это две стороны одной медали.
Василю показалось, что лицо Виктора озарилось недобрым фиолетовым светом.
– Всё это прекрасно. Если тянет. А если человека тянет поискать правду, добро, истину и свет, так сказать, а на обложке какого-нибудь направления, какого-нибудь общества так и написано: обращайтесь по этим вопросам к нам. Наша вера – самая верная! Милости просим! И вот человек и обратился… В обоих смыслах этого слова: и в это общество, и в эту веру. А его подвергают в дальнейшем, мягко говоря, гипнозу и зомбированию. И вот уже в результате он совершает действия, ему не свойственные. И живёт, как во сне… Что тогда? Всё – ништяк?
– Мы все живем, как во сне…Зомбирование, говоришь? Этим модным словечком сейчас слишком злоупотребляют. Это – я имею в виду настоящих зомби – совсем не наша культура и не наша магия. В нашей традиции – нет зомбирования.
– Скажи это людям, которые часто смотрят телевизор! Да, трупов у нас никто не поднимает, головы петухам не отрывают, колючки с ядовитыми шипами людям не подкидывают… Нашли более простые средства решения проблемы. Телеящик! И это просто способ выражения такой: метафорой, кажется, называется. Зомбирование всё равно зомбирование и есть: не оживший мертвяк, так вроде бы живые люди ведут себя сравнительно одинаковым образом. Поэтому их художественно сравнили с зомби. Да и вообще, зачем к словам придираться! Назовем – не зомбирование, если тебе это не нравится, а внесем ясность: запудривание мозгов до такой степени, что человек становится легковерным и управляемым и ведёт себя совершенно тупо и адекватен стаду подобных баранов.