Страница 62 из 62
Но он мог сказать только правду.
— …Странно, — признался он. — Это… в конце концов, это еще не конец.
— Ну, основная нервотрепка кончилась, — сказал Санс и ухмыльнулся, услышав, как Папирус ворчит. — Давайте притворимся, что это так, хотя бы на сегодня.
— Совершенно верно, — поддержала его Тамарак. — У нас ведь все еще намечается пикник. Да?
— Конечно, Тамарак, я приготовил для тебя отличную еду! — улыбнулся Папирус.
— О? — ее уши опустились, хотя он не понял почему.
— Да. Нарезка из помидоров, салата моркови, и несколько порезанных крабовых яблок, — ответил он с улыбкой, а Санс поднял контейнер с едой.
Она с облегчением выдохнула, закрыв нижние глаза.
— Звучит здорово.
— Разумеется, ты можешь угощаться моими спагетти.
— Или водяными сосискам, — добавил Санс, перехватив поудобнее пучок рогоза, который нес.
Она одновременно посмотрела на них отдельными парами свои глаз.
— Нет.
Санс ухнулся, а Папирус не смог сдержать смех — искренний, громкий смех, в котором не было страха. Это стало чем-то таким редким для него, но он знал, что со временем научится смеяться чаще.
А что касается Флауи…
У него будет время подумать об этом позже. Когда сыворотка, наконец, прекратит свое действие.
А до тех пор, он будет отчаянно держаться за такие моменты.
Комментарий к Глава 15. С чистого листа
* тут Санс говорит ani-mazing - производная из слов удивительно и аниме.
Новое боевое тело Папируса:
http://asleepyskeleton.tumblr.com/post/153850146768/battle-body-mk-ii-from-an-upcoming-chapter-of-my
Примечание беты:
Глава еще не отредактирована.
========== Эпилог ==========
В тот миг, когда ему удалось удержать единственную непрерывную мысль, он перезагрузился.
Мир вернулся к нему в водовороте золотого, пурпурного и зеленого, резче, чем в какую бы то ни было перезагрузку до этого. Его мысли больше не зацикливались, превращаясь в поток бесконечных повторов, и он наконец-то, наконец-то мог думать.
Вот только он недооценил, насколько трудно это будет.
Его мысли, его разум, его зрение — все снова было чистым, таким чистым, что приносило боль. Тишина звенела в голове, и это непередаваемое ощущение казалось почти таким же плохим, как то ужасное проклятие, тот недуг…
Из всего, что с ним когда-либо случалось, это было едва ли не самое страшное.
Это напоминало тысячи сбросов, случавшихся одновременно, снова и снова, и он не мог от этого сбежать. Он и не представлял, что мусорный мешок способен на такую ужасающую магию, он не мог собрать свои мысли, чтобы сбросить, и это ощущение было бесконечным, он не мог спать, едва мог думать, не мог пошевелиться, не мог ничего, и это было больно, и все не прекращалось, но теперь все ушло, однако даже это приносило боль — тишина и пустота окружения казались невыносимы…
— МАМОЧКА! ПАПОЧКА! — всхлипнул Флауи, поднимая стебель над почвой, по его лицу катились слезы, капая с лепестков. За многие перезагрузки он научился подделывать слезы, но эти были не такими… эти были настоящими, горькими слезами страха и боли. — ПОМОГИТЕ!
— Азриэль?!.. — пророкотал глубокий голос, и Король обернулся к нему.
— П-папочка, что со мной?!..
Этот сценарий он разработал какое-то время назад, и прибегал к нему в случаях, когда по какой-то причине планировал взаимодействовать с Королем или Королевой.
В этот раз причина заключалась в том, что он нуждался в утешении, и утешение было нужно ему прямо сейчас.
Король в считанные секунды оказался рядом, заливаясь слезами и причитая о том, как ему жаль, что он позволил этому произойти, и что сейчас все будет хорошо, и что он обязательно выяснит как можно помочь.
Флауи пропустил все мимо ушей, просто прижался к груди Короля и притворился, что это приносит ему утешение.
Он не знал, что собирается делать в этом тайм-лайне, да и ему было все равно, лишь бы только как-то заставить себя забыть о том аде, из которого он сбежал.
Но потом Король положил лапу на стебель, и Флауи замер.
Медленно в голове начало всплывать туманное воспоминание. Искаженное и запутанное, но точно настоящее — кто-то еще клал свою лапу… свою руку… на его стебель, и что-то говорил. Он не мог вспомнить что именно. Зато помнил, что в словах звучала доброта… и он помнил ощущение тонкой, облаченной в перчатку руки, поглаживающей его стебель небольшими кругами, даря утешение.
…Но этого не могло быть. Зачем ему это делать? После всего, что с ним случилось, после всего, что Флауи сделал с ним, зачем ему возвращаться? Зачем ему быть… добрым к нему?
Маленькое хрупкое тельце Флауи задрожало, и он зарылся лицом в мех на груди Короля.
Он не понимал…
Ничего не понимал.