Звезда Бессмертия

Яга-Асажж, согласившись с доводами Воса, подробнейшим образом объяснила дорогу и, ворча о куриных мозгах молодежи, на всякий случай еще и волшебный клубочек, что катится по верному пути, выдала. Энакин поблагодарил ее и последовал указанной дорогой. Каким образом в этой галюциногенной вселенной оказался их с дядей особняк, Скайуокер спрашивать не стал. Как и о том, с каких пор в нём устроили перепланировку, вдобавок ко всему прочему прилепив сбоку башню. Чисто интуитивно он сумел догадаться, что в этой самой башне его и ждал доктор Кеноби, а Вос, хоть не сказал ни слова, явно гордился его сообразительностью.

Дядя встретил Энакина возле дома, облаченный в длинный красный плащ, развевающийся за плечами, и с бокалом чего-то тёмно-алого в руке, усыпанной перстнями. Энакин искренне понадеялся, что в бокале было вино.

— Дядя Шив… то есть, великий Кощей! — Энакин моментально состроил самые милые глазки, какие обычно неукоснительно действовали на дядю. — Можно мне к доктору… ой, в смысле, принцессе Кеноби, а?

— Нет уж, племянничек! — гордо вздернул подбородок дядя. — Играть будем по правилам. Смерть моя — в Звезде Сме… То есть, Бессмертия. Достанешь её — получишь своего Кеноби.

На сей раз Энакину верхом на спине волка-Воса, который всю дорогу недовольно ворчал о том, что в следующий раз Скайуокер будет тащить его на своей спине сам, предстоял долгий путь к высокому дереву, на верхней ветви которого висел массивный сундук на цепях.

Не успел Скайуокер въехать, что здесь к чему, как прямо перед деревом будто из ниоткуда появился трехглавый дракон. Причём головы эти отдалёнными чертами напоминали дочь мэра и двух его племянниц. Все на одно лицо: с накачанными гиалуронкой губами, нарощенными ресницами и татуированными бровями.

— Это ещё кто? — испуганно прошептал Энакин, уставившись на Квинлана. Тот на сей раз не стал докучать нотациями, а честно ответил на вопрос:

— Змей Горыныч, — прошептал он затравленно. — Страшная зверюга. Опасная. И главное, непредсказуемая.

— Что надо тебе, путник? — высокомерно поинтересовалась голова слева, изучая наманикюренные коготки.

— Мне нужно достать смерть Кощея, — с предельной честностью ответил Энакин, уже даже не удивлённый, что разговаривает с мутировавшей ящерицей.

— Вот выйдешь за меня замуж — отдам тебе смерть Кощееву, — игриво ответила средняя голова.

Класс. Любимый, стало быть, отверг, зато мифическое земноводное от него без ума на все три головы. Просто класс. Спасибо.

— Я не могу за тебя выйти, я уже предложил свою руку другому. А вот сердце не успел, — продолжал быть предельно честным Энакин.

— Другой — не стенка, подвинется, — кокетливо похлопала ресничками голова справа. — Какие еще будут аргументы?

— Ну для начала, ящерица, он не может выйти за тебя замуж, потому что ты женского пола, а стало быть, на тебе он может лишь жениться, — вмешался Квинлан. — Но и здесь есть один нюанс: вот это вот создание во всём местном недоразумении играет роль благородного рыцаря, которого дожидается в башне принцесса, а ты — Змей Горыныч, что по умолчанию имеет мужской род и видовое отличие. И по закону жанра ты должен похитить и попытаться жениться на принцессе, но тут снова нюанс. Наша принцесса — это принц, но так как ты дракон женского пола…

Левая морда дракона глядела на Квинлана в ужасе, правая — в смятении, а средняя попросту таращилась куда-то в точку перед собой, переживая настигший её экзистенциальный кризис. Энакин верхом на Квинлане попросту объехал трехглавое препятствие.

— Этому учат на кафедре психиатрии, док? — восхитился Энакин.

— Не совсем, но я учился у мастера, — скромно оскалил пасть Квинлан.

Залезть на дерево оказалось недостаточно. Энакину предстояло избавиться от цепей, открыть сундук и достать оттуда Звезду. Усевшись на ветвь, Скайуокер ещё раз покрутил никчёмный металлический цилиндр, сняв его с пояса, и внезапно обнаружил на нём нечто, что вполне могло сойти за кнопку. Ярко-голубой лазер вспыхнул, стоило Скайуокеру нажать на неё. Избавиться от цепей теперь не представляло собой такой уж проблемы. Энакин, спрыгивая на землю вслед за сундуком, с сожалением подумал, что будь он чуточку сообразительнее несколькими минутами ранее — и можно было бы не тратить кучу времени на болтовню со Змеем Горынычем.

Столь же быстро расправившись и с замком, Энакин извлёк на свет уменьшенную модель Звезды Бессмертия с её причудливой шарообразной формой, созданной специально по заказу дяди Шива. Подбросив шар в воздух, Скайуокер взмахнул световым мечом так, будто всю жизнь владел этим навыком, и рассёк Звезду пополам прямо на лету.

— Похоже на какой-то пульт управления, — сообщил Энакин, изучая и вертя в руках неведомый предмет, оказавшийся внутри. Пожав плечами, уже наученный опытом юноша смело нажал на единственную кнопку.

Рядом моментально нарисовался дядя Кощей, что в панике хватался за голову:

— Что же ты наделал?! Это была кнопка вызова налоговой инспекции!

— Вот она, значит, какая — смерть Кощеева, — хмыкнул волк, обращаясь в самого обычного Квинлана. — Наконец-то я выполнил свой долг и могу вернуться к своей привычной форме.

— Энакин! — раздалось издалека.

Обернувшись, Скайуокер увидел доктора Кеноби, бегущего к нему по цветочной поляне, придерживая длинную юбку своего платья для удобства… Чёрт подери, Квинлан не солгал, и доктор Кеноби действительно был наряжен в нежно-розового цвета платье с рюшками и бантиками.

— Доктор Кеноби! — Энакин, расцветая счастливой улыбкой, со всех ног бросился навстречу.

— Энакин! — доктор тянул к нему свои руки, стремясь заключить в объятия, позабыв про свой весьма эпатажный для мужчины под сорок наряд.

— Доктор Кеноби! — повторил Скайуокер, вприпрыжку приближаясь к возлюбленному.

— Энакин! — послышалось совсем рядом.

Скайуокер открыл глаза в палате… Но та ли это была палата?

========== Энакин в стране галлюцинаций. Часть 2: невеста Франкенштейна. ==========

Энакин очнулся на столе морга. Странным ему показалось то, что доктора Вентресс рядом не было, зато над ним тут же склонился доктор Кеноби со скальпелем, в окровавленной маске и халате, который, видимо, не заметив, что тот проснулся, с упоением копошился в его внутренностях.

— Ты ведь хотел предложить мне своё сердце, так? — Кеноби кровожадно улыбнулся, доставая ещё бьющееся, истекающее кровью сердце из вскрытой грудной клетки Энакина.

Скайуокер завизжал, но не от боли, которую он должен бы был почувствовать, а от ужаса происходящего. А доктор Кеноби, небрежно сунув его сердце в карман своего белого халата, принялся сшивать место разреза, беззаботно что-то насвистывая.

— Ну всё, теперь можно начинать подготовку к церемонии, — весело протянул Оби-Ван, всё так же мыча себе под нос какую-то смутно знакомую мелодию, одним ловким движением отрезая нитку.

— Какой церемонии? — в лёгком замешательстве спросил Энакин, порываясь сесть и понимая, что прикован к столу металлическими креплениями за запястья.

— Церемонии нашей свадьбы, разумеется, — немного недоумевающим тоном ответил доктор Кеноби. — Ты же мне предложение сделал, забыл?

Не то чтобы Энакин был против прямо сейчас связать себя узами брака с любимым человеком. Но то, с какой безумной улыбкой смотрел на него Оби-Ван, сняв маску, по меньшей мере напрягало, заставляя припомнить все ужастики про маньяков, которые он пересмотрел за свою жизнь.

Освободив его от оков, обезумевший возлюбленный принялся вальсировать со Скайуокером, который только и мог что ступать за ним в танце, как кукла-марионетка. Они остановились напротив огромного зеркала, и почему-то Энакину и в голову не пришло поинтересоваться, откуда в морге зеркало. На Энакине было свадебное платье — белое, сшитое на старинный манер, и с кровавыми пятнами на нём. Все открытые части тела были словно сшиты вместе из отдельных лоскутов кожи. Энакин выглядел так, словно его порезали на части, а затем по частям сшили обратно. Лицо закрывала фата, но стоило Скайуокеру откинуть её назад, как он в ужасе отшатнулся от зеркала.