АЛМАЗНЫЕ КОПИ. Шпионками не рождаются

Но я не могла этого сделать чтобы не выкрыть себя. Пришлось распустить волосы, чтобы скрыть свои пылающие уши. Я надела легкое, весьма неоднозначно подчеркивающее фигуру, лишенную белья, платье, чтобы привлечь внимание к соблазнительным формам моего тела, а не к пылающей негодованием зелени глаз. Честно говоря, была не уверена, что семьянин Сигурд Бронеславович поведется на подобный трюк. Но, как выяснилось, я его совсем не знаю. Может, и с его семейной верностью ошибалась. По крайней мере, это был мой единственный шанс скрыть от прожженного дипломата свои истинные намерения, которые он обычно раскусывает на раз два.

Сотрудники лесогорских спецслужб привели меня в уютный кабинет, оформленный в зеленых тонах, и оставили нас с моим начальником один на один. Первый же взгляд Сигурда Бронеславовича и то, как он дрожащими пальцами расстегнул ворот рубашки, доказали, что по крайней мере в мыслях он не оставался верным своей жене. Я подавила волну отвращения, что заставила мое тело нервно содрогнуться. Глаза  бывшего начальника блуждали вдали от моего лица, что, судя по тому как они заблестели, заставило его сделать выводы, что я дрожу… хм, предположим, от желания. 

Мне стало страшно. Я ведь оказалась в полной его власти – в абсолютной. Еще никогда человек не обладал таким влиянием на мою судьбу. А вдруг он сейчас скажет мне?.. я, как и любая женщина, первым делом забеспокоилась о своей чести. Не то, чтобы я никогда не спала с мужчинами – ты же знаешь историю с Рустемом, но здесь речь как раз шла именно о Чести и Достоинстве. Естественно, нас в академии учили, что бывают разные ситуации и способы добычи информации, но мне всегда было мерзковастенько думать, что можно торговать своим телом. Даже во имя сохранения жизни.

Сигурд Бронеславович подошел ближе и медленно провел горячей рукой по моей спине. Наклонился к пылающему уху: «Мерьем, я ни к чему не собираюсь тебя принуждать. Но знай, если ты сделаешь шаг мне на стречу – я не буду против». О чем он говорил? То ли о клятве верности Лесогорью, то ли о глупостях, которые женская сущность всколыхнула в моей глупой голове. В любом случае я опустила взгляд, проклиная горящие щеки, и, решив проигнорировать спровоцированные мной намеки Сигурда Бронеславовича, тихо, но твердо ответила, что готова принять клятву верности Лесогорью.

Мужчина, которого я ставила на пьедестал, убрал руку, подавив слегка разочарованный вздох. И отпустил меня в свою спальню, куда пришла с колотящимся сердцем. Я была зла на себя. Тупая, тупая девка. Я была в полушаге от того чтобы поддаться обаянию Сигурда Бронеславовича. Что меня – незамужнюю, свободную удерживало? Ну и что, что он предатель. Ну и что, что женат. Кто бы узнал? Фу. Какие низкие мысли. Глупая, глупая девчонка.

Посвящение в шпионы – так я для себя назвала принятие клятвы верности вражескому государству – было решено не откладывать. Нас всех собрали после обеда в гостиной, откуда согласившиеся запятнать свою совесть должны были выехать якобы на королевский ужин. Самое смешное, что среди нас присутствовали не только сотрудники посольской миссии, но и все работники резиденции – вплоть до уборщиц.

Ты бы видела выражение лица Жара, когда он увидел меня в вечернем наряде и с особым браслетом на руке, который служил пропуском для выхода из гостиной, которая до наложения клейма молчания должна была служить тюрьмой для тех, кто принял решение вернуться в Солнцеморье. Он не был предателем. А я в его глазах была.

На самом деле в гостиной оставалось всего три человека помимо Жара – начальник режимной части, штатный врач и один из шоферов. Мало, ох мало патриотов. И это среди избранных хранить интересы страны на территории другого государства! Продажные твари.

Мое праведное возмущение разбилось о брезгливое выражение лица Жара. По спине пробежал холод. Я была предателем в глазах этой кучки героев, которые жертвовали своим будущим без надежды на вознаграждение со стороны страны, ради которой они это совершали. Как мне хотелось им помочь! Но я понимала, что шанса не будет. Возможно даже для меня одной. Что делать в случае, если твои друзья, которые до того момента так и не дали мне никоим образом знать, что они помогут, не придут и мне придется дойти до момента клятвоприношения. Смогу ли я отказаться, зная, что за обман меня ждет кара похуже чем обет молчания и позорная высылка в Солнцеморье?

Зал, где проходил торжественный ужин, был великолепен. Его стены дышали древностью, резная мебель была шедевральной, а мягкое тепло пылающих в камине дров расслабляло. Я заставила себя проглотить кусок мяса и запила его бокалом терпкого вина. Нервишки шалили, а мне нужно было унять дрожь. В дальнем конце стола разместили разнорабочих. Непосредственно представителей дипломатической миссии посадили ближе к месту, где должен был восседать Владыка Лесогорский – Леший Горычь. Напротив меня сидел Сигурд Бронеславович. Он ни словом, ни взглядом не удостоил меня – будто не было рассветного происшествия. Будто не я была его верной помощницей. Будто не мое доверие, не мои идеалы, не мое сердце он разбил в дребезги.

В ожидании владыки нам разрешили потанцевать и даже выходить на балкон. Народ вел себя достаточно оживленно, некоторые с энтузиазмом подсчитывали свои будущие доходы, часть людей настороженно присматривалась, но в основном все находились в приподнятом расположении духа. Я вышла на балкон, задыхаясь от муторной гнили предательства, которое царило в зале, словно пир во время чумы.

Неожиданно услышала прямо за спиной теплое мятное дыхание Сигурда Бронеславовича. Он что-то говорил мне, а я не решалась повернуться, потому что глотала слезы. Никто не пришел за мной. С минуту на минуту появится Владыка и мой спектакль окончится бесславно. Мне хотелось почувствовать силу и уверенность Сигурда Бронеславовича, как это обычно бывало в стрессовых ситуациях, но я одергивала себя – ведь этого человека мне предстояло вычеркнуть из своей жизни. Если у моей жизни будет продолжение…