Страница 22 из 33
– Лично я пришел, чтобы отбросить флот рептилоидных захватчиков, – улыбнулся я.
– И сколько рептилоидов ты видел в окопах или в городах, которые вы жгете огнем своего Ра?
– Ты намекаешь, что это волшебники на истребителях плазмой и холодом нас поливали? – разговор начинал меня утомлять. – А в окопах и городах я вижу выпущенных преступников, козлоликих жрецов и дураков типа тебя.
Боец кашлянул. По глазам было видно, что он улыбался – через боль, через обреченность.
– Рептилии принесли нам веру в светлое будущее, принесли нам науку о том, как жить в социуме с титанами и другими расами. Они дали нам свободу от предрассудков Ра.
– И принесли предрассудки «несущего свет».
Я встал, давая понять, что разговор завершен.
– Стой, Фаэтонянин, как там град у моря,… то есть купол 235?
– Разгерметизирован, Душа сожжена, – ответил я холодно.
– Будь ты проклят! Ты и твой Ра!
Боец отпустил спусковой сенсор гранаты, и гравитационный взрыв мгновенно смял его в комок значительно меньший по объему, чем он был при жизни.
– Уже прокляты,… – прошептал я. – …раз разгребаем тут вашу свободу и труд.
Корпуса заводов еще оборонялись, но боевые дроны подобно муравьям лезли в плюющиеся плазмой окна, и вскоре они затихли, обильно извергая из себя ядовитый черный дым от пластика и еще недавно функционирующего биомусора. Кусок стены завода вырвало прочь – это Базиль выполнял указания Окуса по гравитационному уничтожению сложных укреплений. Наконец стрельба прекратилась. И лишь карающие отряды методично добивали все, что не погибло в результате боя.
Майор Окус жестом руки подозвал меня к себе. Его механоид, так же как и у меня, сгорел по пути к финальной точке сражения, и теперь седой офицер был облачен в облегченный эко-костюм, соответствующий его рангу. Мы вошли в боксы заводов. Вокруг было все залито кровью и кусками непередаваемо огромных тел, боевые машины шерстили повсюду, заглядывая в каждый угол технических отделов и этажей. Раненных титанов не было – как я и говорил, машины не брали пленных. Однако своих уже локализовали на одном из нижних этажей в отделе вакуумного транспорта. Окус отдал приказ разобрать подземные баррикады к куполу 234, куда по вакуумным трубам будут отправляться раненные и техника, нуждающаяся в починке и перепрограммировании. Также прозвучала команда занять рубежи и готовиться к круговой обороне. Инженерные роботы уже химичили с аппаратурой шахт, чтобы в любой момент быть готовыми к активации щитов и стационарных турелей. Вооружение и боеприпасы стаскивались дронами внутрь и монтировались.
– Лар, дай электричество на шахты, а то нагрянут супостаты, а мы без щитов и турелей, как голенькие дети в терновнике, – это Окус вызвал 234 купол.
– Отлично, как там у нас, все В живы?
Трансляция Лара прерывалась, а голограмма теряла четкость.
– Одного моего накрыло в конкретный минус, по другим все хорошо. Тут воздушная активность. Сегодня нас утюжил крейсер-бомбардировщик. Если так дело пойдет, то все в куски льда превратимся, что нас даже Ра за тысячу лет не отогреет.
Шла огромная работа: люди занимали позиции, дроны суетились по хозяйственным делам.
– В общем, слушай сюда, лейтенант. Ты мне тут больше не нужен, бери уцелевших тяжелых, бери десять дронов и через вакуумные трубки поезжай прямо под пирамиды города 235. Задача проста как новогодний пряник: занять пирамиды, выбив оттуда козлоликую ересь.
Метро
Вакуумный поезд летел по подземной трубе; до города-купола 235 оставались считанные километры. Наш экспресс был набит бронированными штурмовиками, и даже мне нашли костюм. Бойцы С класса травили шутки, в воздухе совсем не чувствовалось напряжения, будто задача действительно была проста как новогодний пряник.
– Давно воюешь? – окликнул меня какой-то боец.
Я выдохнул, мой костюм был без опознавательных знаков, а программа идентификации включается только в бою.
– Давай по директивам, – устало сказал я, снимая шлем штурмового костюма, так боец смог видеть с кем говорит.
Штурмовик вскочил и выпрямился.
– Адепт младший лейтенант, рядовой С класса специального назначения 232 города, Цуш-Ха-232! Давно воюете, адепт младший лейтенант?
– Да столько же, сколько и ты. В чем суть вопроса?
– Виноват, не узнал, лампа над головой в глаза светит, – отчеканил Цуш.
– Ты присядь, и лампа светить не будет, – пошутил я, одновременно давая команду бойцу расслабится.
– Адепт маллей, а правда, что вы в одиночку Душу 234 купола брали?
Слухи в закрытых коллективах расползаются быстро. Слухи возносят и преувеличивают события, давая им лишний, ненужный в военной работе окрас.
– Не совсем, со мной был командир А класса и боец С класса типа тебя, только менее говорливый.
– Воздушно…– протянул Цуш-Ха. – Я бы тоже хотел в следующей жизни в В переродиться.
Цуш мечтательно поднял глаза вверх.
– Ты не спеши перерождаться, нам тут каждый солдат нужен. А то может статься, что переродишься, а классов и нет вовсе, все ходят как дураки – козлу поклоняются.
Состав резко начал тормозить; всех, кто был в поезде, качнуло.
– Экипироваться, готовьсь к бою! – передал я в нейросеть, одевая шлем.
Приборы говорили, что тоннель впереди был взорван, и наш состав оказался в тупике. «Ну вот», – подумал я, – «Все начинает обретать привычный окрас – ничего даром, все через труд».
– Эко, дай схему тоннелей ветки «234 Шахта – 235 город»! – обратился я к базам данных и, немного подумав, добавил, – И вообще любых тоннелей с наложением друг на друга.
– Адепты офицеры, все выходим через задний вагон! В полутора километрах от нас есть место пересечений с городскими канализационными трубами.
В офицерском эфире ответом мне было три одинаковых знака от трех разных командиров взводов – ребята копировали манеру погибшего офицера Пайуса, ребята намерены были мстить. Месть – неплохая мотивация, в бою она дает отвагу и жестокость. Уже после войны им выправят головы жрецы и лечТехники, а сейчас,… а сейчас, чем жестче они будут, тем лучше.
Тоннели вакуумных поездов хорошо освещались и были достаточно широки, чтобы в них колонной по трое могли двигаться около сотни штурмовиков. Дронов я послал вперед на разведку – они и быстрее, бесшумнее и дальновиднее. Мы спускались по железной сваренной лестнице в том месте, где канализация соединяется с вакуумными путями. Компьютер отметил непригодную для жизни атмосферу в канализационных трубах – это для нас она непригодна, а вот какой-нибудь стегоцефал или ихтиостега запросто может тут селиться, питаясь мелкой дрянью, шныряющей по техническим отверстиям. Не то чтобы земноводные были нам опасны, стрелять в каналах было нельзя по другой причине – неполная рота топала по деактивирующей жиже: зеленоватой субстанции, позволяющей донести фекалии до центра переработки. Раньше то, что сливается с городов, использовали для добычи газа и жидкого топлива, но с переходом на атмосферную энергию дерьмо утилизировалось в специальные полости под земной корой. Жижа не применялась больше городами, но могла воспламениться или даже взорваться. Света в канализации не было, и мы перешли в боевой режим – так костюмы позволяли бойцам видеть словно днем. Два часа хода по каналам и мой картограф сообщил мне, что мы находимся прямо под пирамидами купола.
– Копать тут! Шесть метров по восходящему вектору, – отдал я команду дронам, и машины принялись за миссию.
Два боевых дрона по-прежнему парили далеко впереди и сзади, прикрывая нас от гостей. Через каких-то четыре-пять часов мы прокопаем лаз к цепи подвальных помещений пирамидальной электростанции.
Переговоры
Граната рванула где-то рядом, коридор был непроходим из-за лучевого дождя – враг защищал каждый метр ожесточенно и зло. Из целей на другой стороне коридора были высунутые за угол лучевые ружья, которые передавали в шлемофоны подробную информацию, куда стрелять, что позволяло еретикам вести бой, не выставляя части тел под наши лучи.