Страница 25 из 37
(…)
а если принять во внимание, что мастера и мастерицы учат не бесплатно, как в войсковых школах, а за известную плату, то несомненен будет тот вывод, что родители очевидно предпочитают мастеров и мастериц школе (я говорю о местностях, где имеются школы).
Бородин, стр. 219
Воспользовавшись отсутствием своего атамана, недовольные действовали ещё смелее, находя поддержку в своих жёнах и матерях, которые грозили им муками ада, в случае подчинения новому положению, и сулили вечное блаженство за неприятие его: «Лучше пострадайте мученическою смертию, а не губите своих душенек!» – говорили они.
Витевский, стр. 189 (о причинах «бунта» 1874 года)
Очевидно, казаки въ большей массе совершенно не понимали, чего отъ нихъ хотятъ введением новаго положения о военной службе и общественномъ управлении. Темный, консервативный по характеру и религии казакъ-старообрядецъ, боявшийся всякаго новшества, охотно верилъ всемъ темъ вздорнымъ слухамъ, которые обыкновенно сами собою создаются в подобное тревожное время, тем более, что онъ не слышалъ ни отъ кого изъ авторитетныхъ для него людей опровержения этихъ слуховъ и разъяснения новаго положения. Начавшееся, такимъ образомъ, брожение среди уральскаго казачества было истолковано местной администрацией, какъ бунтъ, ослушание и неповиновение высочайшей воле.
Сандръ
Между темъ – заявляютъ сами казаки въ одномъ изъ своихъ прошений, – бунта, ослушания и неповиновения не было… а по неумению или нежеланию нам растолковать утвержденное 9 марта 1874 г. положение о военной повинности въ нашемъ войске, мы при объявлении его пошумели, погалдели, но, поразмысливъ, подчинились…
Сандръ
Давать «подписку» уральцы решительно отказались, мотивируя свой отказ двумя резонами: во-первых, они не знают, «под чем подписываются» (белые листы), во-вторых, по своим религиозным убеждениям, которые запрещают им давать клятвенные обещания и пр. Этот второй резон, основанный на религиозном суеверии, принял массовый характер – вроде религиозного психоза; угрозы и насильственные меры начальства только усилили пассивное сопротивление, принявшее характер мученичества «за христианскую веру». Женщины (матери и жёны) запрещали сыновьям и мужьям «подчиняться новому положению» и «давать подписку», считая это великим грехом; отцы грозили проклятиями сыновьям и первыми пошли под арест. Процессии арестованных почтенных бородатых стариков под конвоем военной стражи только подливали масло в огонь, и арестовывать приходилось чуть не поголовно всех.
Бородин, «Идеалы…», стр. 24–25
– Призвал меня генерал Бизянов, – рассказывал мне старый заслуженный казак, – и говорит: – Слушай, Пахомов [фамилия изменена – авт.]. Ты, я знаю, верный слуга, вся грудь у тебя в заслугах.
– Рад, говорю, стараться, ваше превосходительство.
– Ты, говорит, Богу и великому государю повинуешься?
– Винуемся, говорю, Богу, великому государю всем войском, во всякое время.
– Давай подписку.
– Никак не могу, ваше превосходительство. Подписаться нам невозможно.
– Почему же? – спросил я.
Он посмотрел на меня лукаво и многозначительно.
– Подписаться?.. Легкое ли дело? За эдакие подписки знаешь, что бывает? «Обязуюсь повиноваться верховной власти!..» А они что-нибудь против государя… Тогда как? Тоже обязуюсь повиноваться?
– Да ведь верховная власть это и есть государь.
– Государь император – особо. А верховная власть – высшее начальство… Нет… Учены…
Таково это степное верноподданство. Оно решительно отделяет царя от реальной власти, идеализирует его, но вместе превращает в отвлеченность. И затем противится реальной власти во имя этой мифической силы…
На этот раз опасный призрак был вызван без всякой реальной надобности. Генерал-губернатор Крыжановский придал истории характер отказа от повиновения государю и раздул ее в целый бунт. И опять повторились сцены «Кочкина пира».
Короленко, IV, написано в 1901 г.
Первая перепись и первый рекрутский набор встречены были с ужасом, потому что по религиозным понятиям простых людей всякое счисление народа было тяжким грехом, который и на Давида навлёк кару Божью, а по казачьим правам оно и вовсе не допускалось.
Рябинин, стр. 29
Другие (казаки – Т. Е.) старались доказать неприкосновенное и бесконтрольное право на р. Урал и его территорию грамотой царя Михаила Фёдоровича, дарованной Яицкому войску. Из архивных бумаг Уральского войска видно, что грамота эта сгорела во время очередного пожара, бывшего в Яицком городке ещё в XVII столетии, между тем коноводы-старики говорили теперь, что грамота, или «владенная», на р. Урал, была вынесена во время пожара дьяконом Михайло-Архангельского собора и зарыта в землю в особом чугунном ящике; будто бы дьякон, умирая, завещал своему сыну не давать этой драгоценности никому, кроме Государя Императора. Некоторые из стариков прибавляли при этом, что на «владенной» находятся изображения четырёх вселенских патриархов, их собственноручная подпись и золотая печать.
Витевский, стр. 188
Первая страница «владенной», циркулировавшей в УКВ в 1870-х годах
Предоставлено П. Е. Чумаковым
Старообрядцы, сопротивляющиеся любым нововведениям, восприняли «Положение…» как начало очередных гонений; подчинение ему и «подписка» означали для них уступку властям, отказ от «заветов отцов». Именно старообрядцы проявили наибольшее сопротивление, продемонстрировав свою готовность принять «мученическую смерть», но «не убить своих душенек».
Сагнаева, стр. 263
Когда в Уральском казачьем Войске в 1874 г. был прислан Высочайший приказ о введении всеобщей воинской повинности, кто-то среди казаков стал распространять слухи о том, что этим самым приказом вводиться новое положение, что казаки будут служить так же, как солдаты, что им будут брить бороды и заставлять молиться щепотью. Как раз в это время был прислан в Войско в большом количестве экземпляров какой-то молитвенник, у которого на обложке было нарисовано перстосложение никониановское. Это еще больше подлило масла в огонь. Заволновались казаки и всюду ропот пошел, особенно среди старообрядцев.
Л. Масянов со слов генерала Жигалина
ГАРФ, ф. 5881, оп. 1, д. 83 (предоставлено Д. Ю. Дубровиным)
1 По личному разъяснению нам генерал-губернатором этого дела о новом Положении по воинской повинности в Уральском казачьем войске, мы, подносившие прошение генералу Бизянову, отказываемся от всякой просьбы на счёт изменения сего Положения и умоляем начальство простить нам наше поведение и считать недействительным прошение наше от 19 июня 1874 года.
Вместо неграмотного Кирилла Кирпичникова и за себя подписался казак Осип Ботов.
2 Генерал-губернатор разъяснил нам всё дело о новом Положении по воинской повинности Уральского казачьего войска и о том, что никаких изменений в Положении быть не может, а потому убедившись в пользе нового закона, мы объявляем, что депутатами по сему делу быть не хотим и доверителям нашим по добру советуем от всякой просьбы и от малейшего неповиновения отказаться.
2 фальшивых письма от имени К. Кирпичникова и О. Ботова (цитируется по В. Чеботарёву)
Управление Оренбургского Генерал-Губернатора Канцелярия
Ноября… дня 1875
Генерал-Губернаторская Канцелярия имеет честь покорнейше просить Окружный Штаб сообщить, в возможно непродолжительном времени, для включения во Всеподданейший отчёт точные сведения о числе станиц Уральского казачьего войска, кои приняли новое положение без всякого сопротивления.