На два мира 2

Неизвестный маг ударил первым, но не смог пробить щит, и в него полетело сразу несколько молний, что, впрочем, мало ему повредило. Маг упорно пытался достать ее из своего оружия, но щиты гасили почти любой вид энергии, но и сама Злата не могла до него добраться. Единственное, от чего они оба не были защищены — простая атака холодным оружием. Знал ли об этом безымянный маг, который сражался с ней молча, Злата понятия не имела, но она знала, и нож у нее был.

— Я пришла забрать то, что зовет меня, и я сделаю это, — сказала она своему противнику, — лучше отойди, если хочешь жить.

— Оно наше! — закричал он, — Наше!

И Злата кинулась на него, всаживая длинный стилет глубоко в сердце, подхватывая на руки оседающее тело. На нее смотрели ничего не понимающие стекленеющие карие глаза безымянного мага, который охранял нечто.

Аккуратно положив тело, Злата вошла в комнату, в которую ее так тянуло и увидела там висящую в воздухе сферу малахитово-зеленого цвета. Сфера была резной, храня в себе несколько других сфер, но из чего они сделаны, Злата не знала. Одно было ясно — это не камень. Сфера словно пульсировала энергией и звала ее, плакала, прося о помощи. Злата взяла ее в руки, словно дитя, заворачивая в полу кофты. Баюкая, успокаивая. Теперь ей оставалось только вернуться в квартиру Стива, но она так устала, что на последний шаг у нее, казалось, уже не осталось сил. Сердце в ее руках трепетало, не понимая, почему его никак не унесут из этой враждебной комнаты, где его мучили, пытали, пытаясь добыть энергию, не зная, что Сердце Мира дает энергию только добровольно.

Злата села на пол, собирая последние крохи, чтобы уйти отсюда и унести Сердце своего мира туда, где оно должно быть.

Баки очнулся, совершенно не понимая, что происходит. И сначала даже не понял, почему он лежит на полу дома у Стива, у него ничего не болит, но чувствует он себя при этом погано, словно что-то забыл, не сделал. А потом воспоминания обрушились все разом, как Брок целовал Злату, а та что-то сказала, и веки налились свинцом, тело стало ватным, и он уснул. Баки поднялся, оглядываясь. Стив и Брок еще спали, а рядом с ним сидел Ив.

— Она сказала, что это не наша война, и ушла одна, — Ив тоже не выглядел счастливым. — Я еще толком не проснулся, только слова ее услышал, а остановить не успел.

Баки поднял на руки Брока и положил его на диван в гостиной, а Ив отнес на кровать Стива, посидел рядом, глядя на него, и повернулся к Баки.

— Она вернется, — уверенно ответил он. — Она может остаться и хочет этого. Но если вы не попросите ее, после того, что она сделала, она не останется, потому что будет считать, что вы на нее злитесь и прочая дребедень.

— Откуда ты все это знаешь? — изумился Баки.

— Ну, помимо того, что я бывал в ее голове, я неплохо знаю человеческую натуру и человеческую глупость, — просто ответил Ив, а Баки на него как-то странно посмотрел. — Тебя смущает, что я выгляжу, как подросток? Но я очень стар, Баки, и знаю, о чем говорю.

Они молча сидели и ждали, у Баки все валилось из рук, он даже чайник не смог толком поставить, тогда Ив оттеснил его от плиты и сам произвел нехитрые манипуляции по подогреванию воды для чая. Для Баки это почему-то смотрелось дико, но Иву, похоже, приходилось кипятить воду.

— У меня бывают живые гости и не всегда хочется звать слуг, — просто объяснил он свое умение обращаться с плитой. — Сейчас Брок очнется.

И действительно, тряхнув головой, в себя приходил Брок. Баки сидел рядом с ним, как приклеенный, словно тот был при смерти.

— И где она? — рявкнул Брок, как только достаточно очухался. — Где?

Он порывался встать, чтобы куда-то бежать, кому-нибудь набить морду, сделать хоть что-нибудь, потому что единственное, чего Брок не переносил в своей жизни, кроме конопли на окне, — быть беспомощным. А сейчас он чувствовал себя беспомощным, как никогда.

— Злата где-то на полпути к своей цели, — отозвался Ив, заваривая чай для всех троих. — И она вернется. И ты, — Ив протянул Броку чашку, и тот ее принял, — скажешь, как ее любишь, а уже потом задашь все дурацкие вопросы. Если бы она была мужиком, я бы ей сам в морду дал, а так, придется нам довольствоваться тем, что она через пару часов ввалится в эту гостиную, и мы все будем ее любить, холить и лелеять.

Брок никогда не был сторонником пустых обид и держания всего в себе, но первый шок проходил, и он начинал мыслить более или менее здраво, и тоже понимал, что, может и хотел бы обижаться на Злату, но она сделала все, как лучше для них. И как-то обижаться на женщину за то, что она просто проявила заботу было глупо. Оставалось только сидеть и ждать, когда Злата вернется, чтобы обнять ее и больше никогда никуда не отпускать.

Злата выпала из черного провала внезапно, когда все четверо сидели в гостиной и тупо ждали, разговор не клеился, и они просто молчали, пребывая в тупом ожидании.

Она вывалилась вся закопченная, грязная, в крови, прижимая что-то к себе, словно была ранена. Баки первый кинулся к ней, ощупывая на предмет ранений, но Злата распахнула невозможно огромные на грязном лице серые глаза и облегченно выдохнула, снова их закрыв.

— Я не ранена, — только и сказала она. — Но очень устала. Ив, забери.

Злата отдала Иву то, что было завернуто в ее кофту, открывая глазам собравшихся малахитовую сферу.

— Что это, Злат? — спросил Ив, когда ему в руки легла теплая пульсирующая сфера.

— Это Сердце Мира, Ив, — Злата поднялась, улыбаясь. — Это оно звало меня. А теперь мы вернемся домой.

— Нет, Злата, — перебил ее Брок. — Ты никуда не вернешься, потому что мы хотим, чтобы ты осталась с нами.

Злата странно посмотрела на Брока, видимо просто охуевая от его прямолинейности, и тихо охнула. Она ожидала всего, чего угодно: криков, молчаливого негодования, даже то, что ей двинут ожидала, но не того, что они просто ничего не скажут, словно не она оставила их спать, а сама пошла, кто-то бы сказал, что самоубиваться. Но она не могла рисковать ими, а собой она рисковала каждый день почти всю жизнь, это было привычным и нормальным.

— Глупая, — Баки взял Злату на руки и отнес на диван, — думала, мы от тебя откажемся, потому что ты своенравная, ебанутая на всю голову и делаешь все по-своему любыми способами?

Надо сказать, что именно этого Злата и ожидала, поэтому она только молча кивнула. Переживания последних пары минут выпили из нее последние силы, она безвольно лежала на руках у Баки, не веря в собственное счастье.

— Стив, можно я воспользуюсь твоей ванной? — спросила Злата, пытаясь подняться с рук Баки, но получалось у нее плохо. Она действительно очень устала.

— Конечно, полотенце там есть, — рассеянно кивнул Стив. — Может, чаю?

— Да, чаю, — согласилась Злата. — Чаю будет очень здорово.

Брок с Баки немного офигели, что Злате не нужно было пол литра чего-нибудь сильноалкогольного, но они были готовы принимать любые выверты своей женщины, потому что она была их, а они были ее.

— Баки, сгоняй за одеждой для Златы домой, — тут же сориентировался Брок. — А я тебя, Крошка, пока искупаю.

— Лучше просто сложи меня в ванну, залей водой и поцелуй, — улыбнулась ему Злата. — А я через полчаса сама выкупаюсь, как в себя приду.

Брок с Баки ворковали вокруг Златы, а Стив сидел в кресле, пил чай и смотрел куда-то вглубь себя, не замечая ничего вокруг. Он всегда понимал, что Ив уйдет обратно в родной мир, но не думал, что это произойдет так скоро, не ожидал, что будет так больно от этого, хотя они друг другу ничего не обещали, просто приятно проводя время.

Ив, такой легкий, что его вес почти не ощущался, присел на колено к Стиву, взяв за подбородок, заставил посмотреть на себя, заглянуть в глаза, в который клубилась тьма.

— Даже если кого-то очень любишь, думай не о расставании, а о встрече, — заговорил он, снова глядя в душу, в самую суть. — Даже если очень больно — живи, потому что только живя, можно что-то исправить. Только жизнь имеет значение, только движение вперед. Только удовольствие имеет значение, потому что если твое удовольствие — это те, кто тебя окружает, те, кого ты хочешь видеть, только они и имеют смысл.