Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 24 из 26



– Как зовут твою тетку? – через некоторое время спросил монах.

– Тетушка Сакура, – ответил Андо. – Она живет на вершине этого хребта, в красивом доме. Мои родители называют его летним домиком, но на самом деле тетушка живет там круглый год, с тех пор как умер дядя, – а умер он давненько. Тетушка Сакура – сестра моего отца, а мать с ней не ладит. Я с шести лет у нее не бывал.

– Четырнадцать лет прошло, – заметил монах.

– Да… Эй, а ты откуда знаешь? – Андо обернулся и уставился на монаха.

– Просто догадался, молодой воин.

– Ха! Я вовсе не воин. Я… в общем, я… я – художник.

И тут впереди, среди деревьев, блеснули огни.

– Туда! – крикнул Андо и припустил по тропе, которая уже превратилась в едва различимую полоску земли под ногами.

Наконец, он остановился перед открытыми воротами. За ними, на плато, стоял просторный дом, сияющий фонарями.

– Ну, вот и он! – объявил Андо.

– Дом твоей тетушки? – растерянно переспросил монах.

– Просто изумительный, да?

– Да уж. Изумительный. Как и ты сам, молодой… человек.

– Ты ведь знаешь мою тетушку?

– Не в этом качестве.

Внезапно вежливость превозмогла здравый смысл, и Андо спросил:

– Поужинать не хочешь? Мы с тобой долго шли. Наверняка ты проголодался.

– Голод есть нужда телесная, – промолвил монах. – Я же много пощусь, чтобы отринуть все подобные нужды и проникнуть взором в тайную суть вещей. Нет, я не поддамся соблазну! Здесь я должен с тобою проститься.

Он подошел к Андо, наклонил свой посох, покрытый причудливой резьбой, и снял одно из железных колец, привешенных к набалдашнику. Андо так и не понял, как он этот сделал.

– Это тебе, – сказал монах, протягивая ему кольцо.

Андо поблагодарил и сунул кольцо в мешок. А монах добавил:

– Если тебе что-нибудь понадобится, я всегда здесь. Я не покидаю этой горы.

С этими словами он двинулся вниз по склону и вскоре растаял во мраке.

– По-моему, кое-кто чересчур много постится, – пробормотал Андо себе под нос, перевалил мешок на другое плечо и вошел в ворота.

Тетушка Сакура была одного возраста с отцом, но осталась такой же красавицей, какой Андо ее запомнил. Она вышла к племяннику в алом кимоно и ждала на верхней ступеньке. Андо поднялся по лестнице, тетушка его обняла, и в ноздри ему ударил запах цветов, влажных от росы, – такой свежий и чистый, что у него закружилась голова.

– Милый, милый племянник! О, да ты стал мужчиной! Неужто столько времени прошло?

– Да, тетушка. Я как раз об этом говорил с одним путником – четырнадцать лет…

– Еще один путник на этой горе? Посреди ночи? – перебила тетушка, вглядываясь в темноту за спиной Андо. – И ты не пригласил его в дом?

– Пригласил. Но он отказался, да так, словно я пытался заманить его в ловушку.

Тетушка закатила глаза.

– И кто же он был, этот безрассудный путник, не способный отличить честного юношу от разбойника?

– Какой-то монах, ямабуси. Я с ним случайно встретился. Такой высокий, с огромным носом картошкой. И ужасно нахальный.



Тетушка отступила на шаг и прижала пальцы к губам.

– Ты встретился с ним? – Она снова бросилась к Андо и крепко сжала его в объятиях, а он подумал – надо бы почаще давать ей повод вот так его обнимать. – Ах ты, бедный мой племянничек! Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Припозднись ты еще на час, не больше, – и тебе конец.

– Как это? Почему?

– На этой горе водятся страшные твари, Андо! Они тут повсюду рыщут, и не приведи боги тебе с ними столкнуться! Это тэнгу, злые духи. И они могут прикинуться кем угодно, хоть бы и монахом! Они воруют и едят детей. И у них огромные носы – точь-в-точь, как ты говоришь, у того путника. Наверняка это был кто-то из старших тэнгу. Дай ему волю – и он увел бы тебя прочь с тропы, прямиком на погибель.

«Ага, – сказал себе Андо. – Так я и знал». А вслух ответил:

– Он предложил проводить меня, но я отказался. Велел ему, чтобы шел позади.

Тетушка еще раз крепко стиснула его, и Андо основательно ощутил холмы и долины ее тела.

– Это и спасло тебе жизнь, милый племянник. Сюда он, разумеется, не войдет. Такие, как он, не могут войти в дом, если их не пригласят сами хозяева. Так что он не стал и пытаться – побоялся выдать себя.

Андо опустил подбородок на тетушкино плечо. Да, он и впрямь был на волосок от гибели! По телу его пробежала дрожь. Этот злой дух расставил на него силки и наверняка погубил бы его, не будь он так осторожен.

Тетушка поднесла горячее сакэ, и Андо жадно выпил, чтобы прогнать засевший в сердце холод смертельной опасности. Такого вкусного сакэ он в жизни не пробовал!

Тетушка Сакура приготовила для него комнату. В углу горела свеча, заключенная в бумажный шар, и в ее теплом свете циновки казались особенно уютными. Раздвижные ставни в дальней стене выходили на внутренний дворик огромного дома.

Под хмельком и разомлевший после ужина, Андо сел и растер усталые ноги. Затем потянулся к мешку, достать свои пергаменты и кисти, и тут что-то со звоном упало на пол. Андо наклонился и поднял железное кольцо, которое дал ему монах… то есть, злой дух. Теперь, при свете свечи, на кольце проступили какие-то странные знаки. Андо поднялся и шагнул было к выходу, но так и замер с поднятой рукой, не решившись отодвинуть ширму. Не надо тетушке знать, что он принял подарок от тэнгу, – ей только лишнее расстройство. А завтра можно будет просто пойти и закопать где-нибудь это кольцо, и с глаз долой.

Он задул свечу, рухнул на циновку и уснул.

Но усталость, разговоры о злых духах и муть в голове от горячего сакэ не прошли даром. Андо приснилось, что двери бесшумно разъехались, и в комнату ввалилось какое-то жуткое существо, громадное и корявое. Сопя и громко принюхиваясь в темноте, оно то задирало морду, то наклонялось к самому полу, и медленно, словно вслепую, подходило все ближе и ближе. Андо попытался вскочить, но неведомая сила как будто приковала его к месту. Он даже руки не мог оторвать от циновки.

В дверях между тем собрались другие странные тени. Огромные глаза их горели в темноте и двигались, следя за чудищем, ковылявшим по комнате.

Чудище приблизилось к Андо вплотную и засопело прямо над ним. Чтобы рассмотреть его, Андо пришлось запрокинуть голову, – и чудище, поймав его взгляд, ухмыльнулось сначала самому Андо, а потом столпившимся у дверей тварям.

– Это мой обед! – объявило оно.

Голос его скрежетал, как несмазанные дверные петли.

Чудище потянулось к Андо, явно собираясь начать свое пиршество с глазных яблок.

Андо подскочил с воплем – и проснулся.

В комнате было светло. И никаких злых духов. Андо сообразил, что чудище ему просто приснилось, и схватился за голову. «Больше никакого сакэ», – пробормотал он.

Внезапно дверная ширма снова отъехала в сторону. Андо нахмурился и потянулся к мечу, но на сей раз вместо чудовища в комнату вошла молодая девушка с туповатым лицом, бледным, как мел, и черными волосами, которые свисали патлами на глаза, смотревшие безо всякого выражения.

– Доброе утро, молодой хозяин, ваша тетушка велела мне искупать вас и переодеть к завтраку, – отбарабанила девушка.

– Искупать и переодеть?

– Да.

Андо на четвереньках сполз с циновки. Девушка проскользнула в комнату, взяла его за руку и повела по коридору в купальню. В воздухе клубился пар. Андо в очередной раз подивился размерам тетушкиного дома. Служанка между тем раздела его и помогла забраться в лохань. Несмотря на пар, вода была едва ли теплее воздуха: не сказать, чтобы холодная, но далеко не такая горячая, как он опасался.

Девушка встала на колени и принялась скрести его щеткой.

– Эй! – Андо отпрянул, схватившись за плечо и оглянувшись проверить, цела ли спина. – Ты что, кожу с меня содрать хочешь?

– Прошу прощения. Позвольте, я попробую еще раз.

Андо неохотно кивнул и придвинулся ближе. Служанка снова принялась за него, орудуя щеткой помягче.