Страница 3 из 23
Я не ругал парней за это, их можно понять, хлопот хватало и со стройкой, и с теми немногочисленными заказами на телефонизацию. Сам же я просто рассчитывал повидать старую знакомую, без всякой корысти. Тем более обидным оказался подчёркнуто равнодушный приём у княгини Морозовой. В гостях у неё были два офицера лет тридцати пяти, видимо, женщина испугалась их ревности, слишком уверенно чувствовал себя один из них, майор от артиллерии Тучков Алексей Иванович, чтобы оказаться случайным гостем. Но, меня заинтересовал полковник Лансдорф, видимо, интерес оказался обоюдным. Услышав моё имя, полковник из равнодушно вежливого дворянина, случайно столкнувшегося с «чёрной костью», то бишь, со мной, превратился в преувеличенно вежливого собеседника. Я, быстро поняв, что моё присутствие неприятно хозяйке дома, поспешил откланяться. Вот ведь, никакой благодарности за спасение из рук бунтовщиков, хотя, так обычно и бывает. Скорее всего, княгине претит напоминание о днях унижений и страданий, в моём лице.
Так вот, едва за мной захлопнулись двери особняка княгини, полковник Лансдорф поспешил меня догнать, засыпав градом комплиментов. И телефоны я выдумал, и патроны с галошами запатентовал. Теперь из дальних странствий привёз пушнины на многие тысячи рублей, одним словом, «не будет ли любезен многоуважаемый джин», вернее господин Быстров, познакомить Ивана Фёдоровича Лансдорфа со своим производством артиллерии и боеприпасов, несомненно, самым передовым в мире. Ибо Иван Фёдорович изучил все передовые артиллерийские системы и находит наши пушки самыми лучшими. Не говоря уже об оригинальном револьвере, несомненно, лучшим пистолетом в мире. Не будь я циником, возможно, поверил бы в искренность похвалы нашему оружию, тем более, что оно действительно опережало время лет на тридцать-сорок, как минимум.
– Я был бы счастлив, побывать на ваших заводах в Воткинске, посмотреть на станки, способные выпускать столь совершенные изделия человеческого гения, – разливался соловьём Лансдорф.
– Может, он действительно фанат оружейного дела? – мелькнула расслабленная мысль, – может, показать ему заводы, будет ещё один единомышленник? Человек грамотный, вон, как расхваливает технику. Стоп! На кой чёрт офицеру, дворянину, наши станки?
– Иван Фёдорович, – не удержался я от наглого вопроса лощёному полковнику, – зачем Вам станки? Откуда Вы вообще знаете о Воткинском заводе? Как у офицера возникли мысли о существовании каких-то станков?
– Я изучал этот вопрос, – как-то неуверенно промямлил Лансдорф.
– Неужели? – развеселил меня его ответ, – тогда Вы знаете наизусть данные по шуваловским единорогам, лучшим орудиям в России и Европе. Какова скорострельность этих орудий, дальность выстрела?
– Мне-е-е, дас-с-с, – заблеял артиллерист, не оставляя сомнений в своей принадлежности к племени шпионов. Какой профессионал не знает ТТХ2 лучшего орудия в армии, самого передового изделия3 в мире? Вернее, не сомневаюсь, что многие офицеры не знают характеристик шуваловского единорога, так они и о наших орудиях и боеприпасах не слышали.
– Честь имею откланяться, – распрощался я с полковником, направляясь по скрипучему снежку в особняк Желкевского. Забот в столице у меня хватало и без общения со шпионами. Первым делом пришлось выправлять документы на оружейный завод во Владивостоке, я записал совладельцем Палыча, он у нас получался непростительно бедным, до сих пор не имел недвижимости. Затем отправился в Берг-коллегию, заявки на добычу железной руды, каменного угля тоже нуждались в оформлении. Ладно, хоть золотой прииск мы решили подарить императрице, его оформлять не пришлось. Однако, на походы по инстанциям ушли те восемь дней, что оставались до аудиенции у Екатерины.
А уж после приёма в Зимнем Дворце, демонстрации золота, мехов и совместной дегустации крабовых консервов, мы с Никитой стали популярнейшими людьми в Петербурге. Особенно я, получивший приглашения сразу в девять салонов. Не считая визитов ко мне семерых купцов, пяти заводчиков и доброго десятка жуликов и попрошаек. Впрочем, предложения от четверых купцов о совместных предприятиях, тоже здорово смахивали на «кидалово». Зато с тремя оставшимися мы обговорили условия закупки консервов, ружей и даже двух пароходов, с целью их использования для добычи пресловутого калана, его называли чаще «морской выдрой». Все трое собирались на Дальний Восток и были наслышаны о проблемах со строительством судов в Охотске.
С заводчиками получилось тоже неплохо, двоих мне удалось уговорить на совместные предприятия во Владивостоке по производству скобяного товара из нашего железа, причём, оба собирались привезти своих рабочих из Ярославля. Третий заводчик интересовался перспективами производства полотна, парусины и прочего тканого материала. Но, он был не из города Иванова, а из Вологды, и собирался сеять лён, создать полный цикл производства. Я ещё порадовал Прокла Нилина, так его звали, зарослями дикой конопли у озера Ханка, в восемнадцатом веке её применяли исключительно в хозяйственных целях, для производства верёвок и грубых тканей. Пусть развивает выработку мешковины, нам потребуется много такой упаковки для своих товаров. Тем более, что мужчина был основательный, не старый, твёрдо намереваясь завалить джутовыми канатами и мешковиной Дальневосточное побережье. Что характерно, ко мне он приходил не с пустыми руками, а сразу уточнял потребности в крепких верёвках, мешковине и парусине, обговаривал примерные объёмы закупок и согласовал своё превалирующее право поставок на наши предприятия перед иностранными купцами. К счастью, до антимонопольного законодательства ещё далеко.
Смешнее всех вышло с четвёртым «заводчиком», оказавшимся очередным шпионом. Не знаю, был ли он из той организации, что и Лансдорф, но выглядел грамотнее полковника. На сей раз, польский заводчик Николай Спыхальский, предлагал на небывало выгодных условиях организовать производство наших ружей и револьверов под городом Краковом.
– Погоди, – я смутно помнил, что Краков не входит в Российскую империю, – это за границей?
– Так точно-с, – привстал Спыхальский, – там огромные возможности для продаж австрийским войскам, германским княжествам, Пруссии. Да и во Францию можно поставлять ружья, везде будет огромный спрос.
– Зачем тебе я? – искренне удивило желание поляка делиться со мной прибылью, – покупай патент, выпускай себе на здоровье сколько угодно ружей без нашего участия.
– Такое дело, твои ружья у других мастеров выходят вдвое дороже и дальность выстрела меньше. Да и кто купит одни ружья, без патронов? Мне нужны патроны и станки для производства ружей, уплачу за станки втрое дороже их стоимости.
– Давай договоримся иначе, ружейные стволы и патроны будут делать на моём заводе, продавать тебе, остальное, надеюсь, твои мастера соберут на месте. В крайнем случае, часть деталей затвора, тоже могу поставлять, в зависимости от количества, могу даже со скидкой, – я уже не сомневался, что Спыхальского интересует не поставка оружия, а пресловутые станки и патроны. И поляк не подвёл мои ожидания, высказавшись без обиняков.
– Мне не нужны сами патроны, дайте рецепт пороха, и продайте станки для производства ружей. Уплачу любые деньги, хоть сто тысяч рублей, – не выдержал моей тупости «просвещённый европеец».
– Согласен дать Вам рецепт пороха и станки для производства ружей, за что-нибудь более существенное, например, за право беспошлинной торговли в Британии и её колониях сроком на сорок лет для меня и моих наследников.
– Почему в Британии? – испугался пан Спыхальский, – я обычный промышленник из Кракова.
– Ну да, и тебе некуда выкинуть сто тысяч рублей серебром, – кивнул я, подумав, что поляк может оказаться и австрийским агентом. – А если ты от австрийцев или французов, даже не знаю, чем сможешь заинтересовать меня и моих компаньонов, тут тебе не повезло. Думай сам, но деньги можешь не предлагать.
2
ТТХ – тактико-технические характеристики, основные и главные показатели любого оружия.
3
Шуваловский единорог стоял на вооружении русской армии до середины 19 века, а в описываемое время это орудие было лучшим мировым образцом.