Страница 21 из 23
Вот так, после отплытия торговых флотилий я собирался закончить эксперименты по изготовлению труб небольшого диаметра. Трубы, это необходимейший элемент практически всех машин, пока нам приходилось все трубки катать из медного листа, затем спаивать, это дорого и медленно. Научимся производить трубы горячекатаным способом, те же паровые машины подешевеют наполовину. А литые чугунные трубы я собирался применять для водопровода, не хрупкую же керамику ставить в сейсмоопасном районе. После освоения технологии литья труб перейду к трубопрокатным станам. Их я планировал собрать к осени, чтобы зимой спокойно отработать технологию. Прокатанные из нашей стали трубы вполне пойдут на миномёты, мы их сможем сотнями выпускать и гораздо дешевле. С такими мыслями я третий день работал на своём заводе, радуясь спокойному времени, когда меня отвлёк телефонный звонок дежурного в порту.
– Тревога, воевода, чужие корабли в бухту заходят, азиатские, больше пяти было.
– Блин, – вырвалось у меня, неделю спокойно не прожить, – поднимай дежурный взвод в крепости и командира артиллеристов. Сейчас буду сам.
– Мужики, – посмотрел я на свою бригаду, – перерыв, вооружаемся и в порт, бегом. Сдаётся мне, придётся стрелять.
Когда мы подбежали к порту, чужих кораблей набралось в бухте восемь штук. Этакие сампаны или джонки, явно азиатской конструкции, полным ходом шли к берегу. Очевидно, намеревались причалить к нашей пристани, потому и время прилива выбрали, хитрецы. До ближайшего кораблика было метров двести, на палубе легко различались мужские фигуры, почему-то с мечами. Неправильно, пусть пройдут таможенный осмотр, решил я и выстрелил из своего карабина в воздух. Ноль эмоций, может, не расслышали? Я снова выстрелил пару раз, в воду перед носом первого кораблика. Те, казалось, лишь прибавили ход, словно не под парусом шли. Ба, да они хотят с нами воевать!
Я развернулся в сторону портовой батареи и махнул рукой, подавая приказ стрелять по кораблям. А своим ребятам крикнул, – разойдись по берегу! Это враги, огонь по готовности.
Затем улёгся на берег, выбирая себе цель, давненько мы не воевали. Пушкари начали стрелять после того, как я положил троих моряков. Но, их орудия исключительно поднимали волну, промахиваясь по юрким корабликам. После десятого жмурика, меня поддержали огнём мои литейщики, жаль, что их всего восемь человек. Ну, скоро народ подтянется, молодёжи у нас много, пострелять любят почти все. Ага, вот и первое попадание, один кораблик взлетел на воздух, разваливаясь на части, добрые взрыватели на снарядах. Калибр всего пять сантиметров, а красиво выходит. Лишь бы эти пушкари в панике мои гаубицы не применили, разорят, сволочи. В бухте вполне достаточно старых пушек.
Два кораблика всё же прорвались к берегу, высаживая десант, человек по сорок с каждого парусника. Я побежал к ним, успел только крикнуть своей бригаде, держать пристань. На бегу сменил магазин в карабине, жаль, что ношу всего два. С полусотни метров начал расстреливать высадившееся воинство, уложил десятка два, когда закончился магазин. Пришло время револьверов, я положил «Сайгу» за камень и пошёл вперёд, вынимая оба своих револьвера. Прилёгшие, было, азиаты, увидели меня без оружия и побежали навстречу, размахивая мечами. Могу не успеть, мелькнула последняя здравая мысль, их больше сорока. Других мыслей не осталось, одни рефлексы. Стрелял я аккуратно, чтобы не пропала ни единая пуля. Расстреляв первый барабан, поменял револьверы, успев пожалеть, что не левша. Когда закончились патроны во втором револьвере, я бросил его в кобуру. Всё, придётся врукопашную, что-то их много для меня одного, может, отступить? Пока догоняют, перезаряжу револьверы?
Оглянувшись, я нервно рассмеялся. Ко мне бежали, размахивая револьверами и помповиками, человек тридцать наших горожан. Вдвое больше владивостокцев уже стояли на причале и расстреливали бедных азиатов. На волнах залива качались всего три кораблика, которые уже никуда не спешили. Надо языка взять, а то так и не узнаем, кто был, пришла запоздалая мысль. Нет, не запоздалая, остатки неосторожно высадившихся на берег азиатов бросают свои сабли и падают на песок, закрывая голову руками.
– Филя, возьми человек трёх живыми, – говорю я пробегающему мимо меня лейтенанту. Быстро он бегает, до его батареи полчаса хода.
К счастью, кроме меня, об этом вспомнили многие, и пленных набрали три десятка. К счастью, потому, что все они оказались японцами, а у нас никто японского языка не знал. И только один из пленников говорил по-корейски. Как я этому радовался, когда мы разобрались во всём. А разобрались мы в этом только через три дня, перед этим, в горячке, сильно поломали пальцы некоторым пиратам. Да, это оказались японские пираты, и наш переводчик рассказал много интересного о себе и японских пиратах, в частности. Япония была разделена на несколько десятков княжеств, постоянно конфликтующих между собой. Учитывая, что своей продукции островитяне производили немного, промышленности не было, торговля не давала достаточного дохода. Вот и вынуждены были «бедные, несчастные пираты» грабить побережье материка. Это я аргументы пленников цитирую.
Однако, удачно отбитое нападение пиратов заставило нас изменить схему обороны и охраны города. Мы дополнительно вынесли два наблюдательных поста из бухты на побережье океана, рассчитывая со временем провести туда телефонную связь. Пока же оборудовали посты длинноволновыми рациями и запасом хвороста, на случай их отказа, для подачи сигнала дымом. И, оборудовали на заводе паровых машин гудок, разъяснив всем горожанам систему сигналов. Один гудок – нападение с моря, два гудка – с суши, три гудка – опасность, бегите домой за оружием. В любом случае, нашёлся повод проверить нашу готовность к обороне и устранить недостатки. Опять организационные хлопоты отвлекли меня от производства, но, в отсутствие Палыча, занимавшегося железной дорогой от Быстровска к Нингуте, я, как обычно, заметно переживал за оборону.
Перебравшиеся во Владивосток корейцы, помогали в допросах пиратов. Они и рассказали, что японские пираты много веков терроризируют побережье, особенно Корею. Спрашивать у них, почему корейцы не разгромили это пиратское гнездо, я не стал, вспомнив многовековой статус Кореи, как вассала. В прошлом вассала монголов, теперь вассала китайцев, в будущем, о котором Пак не знает, Корее суждено стать вассалом Японии. Даже после Второй мировой войны освобождённая Корея будет разделена на две части, Северную и Южную. Обе страны трудно назвать очень уж самостоятельными. Как при таких исторических обстоятельствах корейцам вообще удалось сохранить страну и нацию, непонятно и вызывает уважение.
К сожалению, до самого сентября мне не удалось больше нормально поработать на заводе. Ещё в конце августа я понял это и признался себе, «пропало лето». Пропало именно для моих производственных экспериментов, поскольку в остальном отношении год выдался удачным. В конце мая отправились на родину казахи, забрав тысячу ружей и десяток миномётов с боеприпасами. Датов к этому времени умудрился пригнать за пару тысяч вёрст табун лошадей в триста голов прямо в Белые Камни. Фёдор Назров, командир казахов, за зиму стал мне настоящим другом, главное, понял наши цели и перестал сомневаться в успехе освобождения Южного Казахстана от китайцев. Он и его парни великолепно овладели тактикой партизанских действий против больших воинских формирований, твёрдо усвоили, что стрельба из ружей на дальней дистанции лучшее средство против китайцев, лишённых такого оружия.
В то же время разрешилась, наконец, загадка нападения монгольского отряда на нас в прошлом году. В Белые Камни прибыла делегация трёх монгольских родов, это с их представителями я разговаривал год назад. Им показали пленника, в котором те опознали одного из группы молодых бунтовщиков, убежавших год назад из рода. Эти молодые, да ранние, призывали воевать с русскими, а не держаться за степи, захваченные китайцами. Их исчезновение произвело сильный эффект на противников дружбы с Россией, благодаря чему и появились официальные посланники монгольских родов. Монголы пригнали огромное количество овец и даже привезли два пуда золотых и серебряных монет, чтобы купить наши ружья. Для нищих оккупированных кочевников это был настоящий подвиг. Тимофей описал мне по рации эти монеты, а позднее отправил во Владивосток. Каких древностей там только не оказалось, вплоть до серебряных драхм Древней Греции и золотых солидов Малой Азии.