Страница 3 из 10
– А я госпитали терпеть не могу. – ни к чему не обязывающий разговор с удовольствием поддержал Леонид. – Данная антипатия у меня ещё с 96-го. В том году я получил своё первое боевое ранение. Поместили меня в так называемом полевой госпиталь. Обычная палатка возле леса. Воды нет, медикаментов по минимуму, везде грязь. Короче, никакой гигиены. Хирург зашёл, обтёр грязные руки спиртом и полез ими же в мою открытую рану осколок извлекать. И это, без какого-либо наркоза. Жуть! И как только не помер я от болевого шока или заражения крови?
Да и некую ущербность здесь невольно ощущаешь. Парни служат, а ты, как на курорте. А ещё, на мозги непрерывно давит мысль о том, что со службы, не дай-то Бог, «по здоровью» попрут. В общем, не отдых, а сплошная нервотрёпка.
– Интересно. Кто ж тебя отсюда «попрёт»? – усмехнулся Дмитрий. – Идиотов, поехать в Чечню, не так уж и много.
– Побилат! – не обращая внимания на развернувшийся диалог, Князев снова обратился к лейтенанту. Он всё ещё жил прошлым разговором. – Говоришь, видел как погиб Муханов?
– Видел. – как-то неуверенно, быть может из-за неких опасений, ответил Александр. Впрочем, и дальнейшее его повествование сквозило нервозностью, волнением, запальчивостью. Он комкал слова; перескакивал с одного на другое, не договаривая прошлую мысль; периодически запинался и откашливался. – Темно, правда, было. Пока бомбила артиллерия, мы затаились чуть поодаль. А после, уже в ближнем бою столкнулись с чеченским отрядом. Не сказал бы, чтоб выглядели они истерзанными нашей бомбёжкой. Свежие, мобильные, злые. За короткой перестрелкой последовала попытка сблизиться с нами вплоть до рукопашной. Числом, наверное, взять нас хотели. Однако офицеры принялись маневрировать, сохраняя заданную дистанцию. Где-то отступали; где-то отходили в сторону. Бывали и короткие вылазки в контратаки. Когда же подоспела подмога с техникой, уже мы заставили чехов пятиться. После!..
– Сам-то, ты чего в это время делал? – перебил лейтенанта Князев. – В кустах отсиживался? Чёго тебе было терять? Чехи верх возьмут, Даудов похвалит. А если наши, так Муханов простит. Неплохо пристроился.
– Зачем ты так, командир? – Леонид вновь взглянул на Князева с укором.
– Просто я, Лёня, всё ещё заставляю себя ему поверить. Но хоть режь ты меня, так и не могу. Лишь одна единственная мысль постоянно в голове крутится: «Сейчас соврёт!.. Вновь обманет!..» Нету к тебе, Побилат, более никакой веры.
– Я, как и все. Дрался. – потупив взгляд, ответил Александр.
– Дальше-то, чего было? – чуть подбодрил лейтенанта Дмитрий.
– Среди отступавших боевиков случайно мелькнуло лицо Салмана. Этого скота, я ни с кем бы не спутал. Бросился за ним. А Муханов за мной. Кричит: дескать не стреляй, живьём его нужно взять. Он-то и догнал его первым. Повалил на землю. Даудов, сука, видимо понял, что путей для бегства у него уже нет. Вырвал чеку гранаты и, удерживая на себе командира, орёт: «Аллах, акбар!» Под осколки той самой, рванувшей гранаты, попал и я. Совсем близко был. Успел лишь голову руками прикрыть.
– Ещё кто-то видел Серегину смерть? – чуть задумавшись: поверить ли Побилату – поинтересовался Князев.
– Вряд ли. Мы чересчур далеко от места сражения удалились.
В палате вновь зависла тишина.
«И всё-то у него без свидетелей. – размышлял про себя Валерий. – Из плена вышел один. С Мухановым был один. Мутный он всё же парень. Сам себе на уме!»
– Командир, давай-ка мы помянём твоего товарища. – вдруг обратился к Князеву лётчик.
– А есть чем?
– Обижаешь. – засуетился Дмитрий. – Уж чего-чего, а выпивка у лётчика завсегда имеется.
Волкодаев встал на костыли. С гранёным стаканом и бутылкой, извлечённой из-за тумбочки, пилот «обошёл» каждого из мужчин, не забыв естественно и о себе. Теперь-то и стало понятно Князеву отчего Дмитрий постоянно навеселе, непрерывно шутил и встревает в любой разговор.
Едва успели выпить, как в палату заглянула розовощёкая медсестра.
– Волкодаев, едрить твою налево!.. – прикрикнула она на лётчика, взмахнув руками. – …Ты совсем что ль сдурел? Уж в открытую квасишь. Живо в кровать. Дежурный врач вот-вот с обходом пойдёт.
– Верка не заложит. Она нормальная девчонка. – укладываясь на своё место, пояснил Дмитрий. – В отличие от Светки. Вот с ней, шутить не советую. Мегера.
– Ну, а ты, Волкодаев? Каким образов до своих добрался, после того, как из плена бежал? – наблюдая за неуклюжестью Дмитрия, за его несуразными перемещениями меж коек, дружески улыбнулся Князев.
– О том, как мы угнали чеченскую «Ниву», ты и от Побилата, наверняка, уже наслышан. Главное, я ему говорю: прыгай из машины. А он, твой лейтенант, как баран упёрся. Дескать, давай ты первым. Тогда-то я и выпнул его из салона. Такого пенделя ему дал, что и сам оказался вне машины. Быть может, как раз это меня и спасло. Тут взрыв. И я уже лечу прямиком в пропасть. Дело в том, что пока я вышвыривал лейтенанта, за дорогой вовсе не следил, и «Ниву» слегка развернуло вправо. А там высота метров семьдесят. О многом, пока я летел вниз, успел подумать. Как кошка цеплялся за всё, что под руку попадалось. Камни, выступы, выбоины. Перед самой землёй за ветку какую-то ухватился, прилично снизив скорость своего падения. И всё же, прилично долбанулся. Ногу в двух местах сломал; руку; рёбра отбил до трещин. Лежу и не знаю: радоваться мне, что жив остался или в пору плакать. Ведь я оказался полностью переломан на вражеской территории. Пытался ползти, да только всё без толку. Хоть волком вой от бессилия. Так бы и сдох с голоду; либо птицы хищные, как падаль меня заклевали, если бы не старик-чеченец.
По началу, мне показалось, будто бы это кто-то из боевиков. Притаился. Когда ж понял, что он без оружия, принялся ему маячить: дескать, помоги, в век тебя не забуду. Близко подойти он видимо побоялся. Стоит, издалека меня рассматривает. Потом полез в свою котомку. Не за кинжалом ли, думаю? Нет. Вынул лепёшку и мне бросил, да и пошёл дальше. Почему-то я был полностью уверен в том, что пошёл тот старик бандитам меня сдавать. Уж смирился. Вновь лежу, жду своей последней участи. А среди ночи за мной наши пехотинцы на БМП примчались. Хочешь верь, Князев, хочешь не верь. Да только, когда лежал я на дне той пропасти, голодный и нетранспортабельный, с радостью был готов сдаться даже Даудову. Только бы жизнь свою хоть на немного продлить. Ну что, командир? Может, повторим? – и Волкодаев пощёлкал своим ногтем по гранёному стакану.
– Так врача вроде ждём? – растерянно произнёс Валерий.
– Вот именно, что «вроде». – хихикнул Дмитрий. – Нашёл кого слушать. Верку. Она лишь пугает. Сама «гаркнуть» на нас не может, стесняется. Потому и душит нашего брата чужим авторитетом.
И лётчик вновь отправил бутылку по кругу.
Однако, едва Валерий успел опорожнить свой стакан, как дверь палаты всё же отворилась. От неожиданности майор слегка поперхнулся. Правда, то был вовсе не врач, а всего-навсего очередной посетитель. Подполковник Лютый.
– Здорово, симулянты! – подполковник приветствовал раненых своим привычным хрипловатым голосом. – Вижу, выпиваете. Значит дела ваши идут на поправку.
– Может, к нам присоединитесь. – лётчик показал Лютому «пузырь».
– Нет, ребята. Я в завязке. Да, и дел ещё у меня нынче по горло. Это у вас отдых, не грех и расслабиться. – присаживаясь рядом с Князевым, отмахнулся от выпивки Лютый.
– Ну, рассказывай подполковник. Чем там всё закончилось? – Валерию не терпелось узнать подробности последнего боя.
– Погибших достаточно. – поморщился командир. Данная тема была ему явно не по вкусу. – Даже и не знаю, как тебе сказать.
– Коль ты о Муханове, так я уж в курсе. Успели проинформировать. – майор покосился на лейтенанта. И подумав о чём-то, добавил. – Да, и кроме того, о гибели Сергея, я, как будто бы, знал значительно раньше. Ещё там, в лагере наёмников.
– У противника потери более ощутимые. – не придав последним словам Князева какого-либо значения, Лютый продолжил свой «доклад». – Собрали тридцать девять трупов. Двадцать семь пленных. Совсем немногим удалось уйти в горы. Считай, банду уничтожили. В общем, операция закончилась более чем успешно. Эх, кабы не тот чёртов приказ об отходе. Гораздо больше наших бойцов удалось бы сохранить. Качуру подвёл. Руки ему более не подам.