Страница 13 из 15
– Не здесь. В твоем шатре.
– Жаль, я только пригрелся, – разочарованно протянул Эд и кинул на меня странный взгляд, полный одновременно и наглости, и веселья.
Я совершенно не понимала, что происходит, но от своего спасителя почему-то заведомо не ждала ничего хорошего, поэтому отодвинулась чуть дальше и нахмурилась.
– Эд! – с нажимом сказал супруг. – Я жду.
– Прости, прости, засмотрелся.
– Я подарю тебе ее портрет.
Улыбка Хакарка напомнила мне оскал зверя перед нападением.
– Уверен, художнику не удалось передать всю прелесть и наивность этого создания, – прокряхтел Эдвард, поднимаясь и баюкая левую руку. – Тирэн уже доложил тебе про ягодки? Такая забота…
– Поговорим у тебя, – мотнул головой супруг и выпустил собеседника первым, слегка задержав на мне настороженный взгляд.
Я тут же вспомнила о нашей ссоре, демонстративно задрала подбородок повыше и отвернулась в сторону. Полог вернулся на место, оставляя меня одну.
Как только я осталась одна, пришло облегчение. Хотелось обдумать все, что произошло за этот безумно долгий день. Матушка настоятельница часто говорила нам: «Каждый вечер, после молитвы, припомните все, что свершили, и дайте оценку своим поступкам. Если случилось плохое – не жалейте о содеянном. Было и прошло. Но взвесьте сказанное и сделанное, сделайте выводы и учитесь на собственных ошибках».
И я припомнила. Ох как я помянула отца, супруга и Ганну, сбежавшую от меня в лесу. Именно сбежавшую. Подумав, поняла, что рыжая дева-воительница не могла так быстро скрыться с моих глаз, а значит, она просто спряталась, не желая нашего дальнейшего общения. А еще вспомнились слова Эда про Хакарка и его любовниц.
На душе стало гадко. В монастыре мы с девочками часто обсуждали будущую жизнь. Наиболее опытные воспитанницы всегда говорили, что измены заложены в мужчин от природы. Помнится, я даже мысленно дала добро будущему супругу на возможные интрижки. Но представлять что-то – это одно, а столкнуться в реальной жизни – совсем другое. Все, что в мечтах казалось неважным и простительным, теперь виделось мне предательством.
Как можно пускать в свою постель женщин со стороны, если одной из них ты поклялся у алтаря в верности? Нельзя. Не допущу!
Сжав кулаки и сцепив зубы, аккуратно согнула больную ногу и подтянула коленку к груди, нежно поглаживая место ушиба. Вопреки обещаниям матери настоятельницы, после размышлений о прожитом дне в голове не прояснилось, а, наоборот, стало тяжелее.
Внезапно за пологом палатки раздались шаги и громкий неразборчивый шепот. Тога я узнала сразу, а вот второй участник разговора был мне незнаком.
– Кто там? – громко спросила я, замерев на месте.
– Госпожа, – отозвался Тог, – можно нам войти?
Вспомнив о правилах приличия и многократном их нарушении, хотела запретить вторгаться в палатку, но любопытство победило.
– Чего вы хотели?
К моему несказанному удивлению, вместо ответа на заданный вопрос в проходе появилась спина громилы.
– Аккуратнее, госпожа, – проговорил он, – вода очень горячая.
В следующий миг Тог вошел полностью, удерживая в руках большой дымящийся чан. Не успела я поинтересоваться, что бы это значило, как в палатку вошел второй мужчина. Чуть ниже Тога, но значительно старше. На поясе кожаных штанов «новенького» варвара крепились топор и несколько ножей, а в длинной бороде я с удивлением рассмотрела три косички. Его ношей оказался пустой чан поменьше, который он без слов поставил на циновку рядом с меховой подстилкой. Туда же упал небольшой кусок мыла.
Сделав дело, варвары переглянулись и поспешили на выход.
– Тог, – окликнула я громилу. – Что это такое? Зачем вы принесли воду?
– Господин приказал, – неуверенно улыбнулся здоровяк. – Мы-то в речке помоемся, а вы полностью не сможете – холодно очень. Вам нужно себя беречь.
– Потому что я уже могу быть беременной? – прищурившись, уточнила пришедшую в голову мысль.
– Даже если нет – все равно, – приятно удивил меня Тог. Правда, радость моя была недолгой, потому что громила посчитал нужным дополнить ответ: – Если низ застудить – проблем не оберетесь, госпожа, и как тогда наследника рожать? То-то и оно. Мойтесь, мы за пологом подождем.
Мужчины вышли, а я осталась сидеть, злобно пыхтя и вынашивая коварный план: родить дочку. Двух дочек подряд!
Хотелось гордо улечься на меха и уснуть, не пользуясь подачками супруга. Но, поразмыслив, я поняла, что накажу этим не его, а себя. Решив позднее подумать над тем, как показать супругу свою обиду, начала раздеваться. Из-за травмированных ноги и плеча это заняло гораздо больше времени, чем обычно.
Встав в пустой чан, я аккуратно и шипя от боли поливала себя из небольшой плошки, предусмотрительно оставленной в горячей воде. Только начала понемножку расслабляться, как полог без спросу откинули в сторону. Успев прикрыть тот самый низ, который не рекомендовалось морозить, я замерла с открытым ртом, собираясь звать на помощь.
– Ты еще не закончила? – удивился Хакарк, возвращая полог на место и откидывая на меха принесенное им одеяло.
– Как видишь, – прошипела я, чувствуя, как краска стыда заливает лицо и бесстыдно обнаженную грудь.
– Что ж, хорошо. – Супруг одобрительным взглядом прошелся по моей фигуре, хмыкнул, разглядев в руке плошку, и нахмурился, увидев ушибленное бедро. – Нога сильно болит?
– Нет, – зачем-то соврала я.
– Только идиотка будет скрывать боль от того, кто может помочь. Ты ведь понимаешь?
Хакарк взглянул прямо в мои глаза, а мне отчего-то стало ужасно стыдно за мелкую ложь и собственное поведение. Тут же пришли раздражение и нежелание признавать его правоту.
– Если бы твоя любовница не сбежала от меня в лесу, мне не понадобилась бы помощь! – выпалила я и тут же прикусила язык.
Вот дура! Разве так нужно использовать информацию, тайно сообщенную Эдом? Нет, конечно, нет! От злости я выдала своего спасителя. Еще и себя показала в самом худшем свете.
К моему удивлению, Хакарк не стал гневаться или требовать объяснений. Вскинув брови, он немного помолчал и вдруг, странно оскалившись, шагнул совсем близко.
– Дай помогу тебе.
Взяв из моих враз ослабевших рук плошку, муж зачерпнул воду и выжидающе замер.
Прикусив нижнюю губу, пару секунд я отчаянно колебалась, но все же неуклюже повернулась спиной и прошептала:
– Я не могу сама… Мылом. Рука очень болит.
Признаваться в собственной слабости было стыдно, ведь Хакарк сам не раз говорил, что нужно заслужить его уважение, иначе я не смогу занять достойное место в новой семье. А он явно симпатизировал сильным телом и духом женщинам. Таким, как Ганна…
Однако в следующий миг я позабыла не только о рыжей деве-воительнице, но даже о том, как дышать. Крепкая большая ладонь Хакарка легла на мой живот и начала медленно скользить по моему телу, растирая мыльную пену. Вторая рука легла на вмиг затвердевшую грудь…
– Нет-нет, – прохрипела я, не в силах пошевелиться и чувствуя волну удовольствия, сбежавшую от затылка по позвоночнику, – не спереди. Здесь я и сама… Прошу. Я хотела… думала…
– Тихо, – проговорил варвар в самое ухо, рождая дрожь в совершенно ослабевших ногах. – Мне нравится, когда ты молчишь, женщина.
Он сказал это жестко, властно, продолжая терзать мою грудь распутными ласками и блуждая второй рукой уже гораздо ниже живота. Отчаянно хотелось сказать хоть что-то. Назло. Вопреки… Но с губ сорвался лишь похабный стон удовольствия.
«Это отвратительно! – кричала леди где-то в недрах разума. – Прямо в нескольких шагах стоят воины, их отделяет от нас лишь видимость преграды в виде ткани! Стыдно! Мерзко! Дико!»
– Да-а, – шепнула, запрокидывая голову, открывая шею горячим губам.
– Сейчас…
Хакарк по-хозяйски раздвинул мои ноги и быстрыми умелыми движениями стал ласкать меня там, в самом лоне страсти!
Я извивалась в его руках, позабыв об ушибленном бедре, о порезе на плече, о дрязгах и разногласиях, поминая лишь имя богини и вжимаясь спиной в широкую, затянутую в кожу и меха грудь своего распутного варвара.