Страница 17 из 19
Вот и сейчас, выхватив свой «меч», Плошка бросился вдогонку за большой птицей, с шумом вылетевшей из своего гнезда. Проводив ее взглядом, князь осмотрелся. Бескрайняя степь, словно водная гладь, окружила дружину князя. Легкий майский ветерок трогал верхушки ковыль-травы, отчего та колыхалась и бурлила, словно морская пена во время прибоя. Зеленая сочная трава доходила дружинникам до колен, а местами и по самый пояс. Из-под копыт лошадей то и дело срывались зайцы, лисы и волки. Что уже говорить о птицах! Дрофы, тетерева, кулики и куропатки сотнями поднимались в небо, потревоженные всадниками и пешими дружинниками. Воеводе Петеле пришлось даже распорядиться, чтобы те не тратили на них попусту стрелы. Таких просторов Александру Глебовичу, который родился и вырос среди турово-пинских болот, видеть еще не приходилось. Оглядываясь вокруг и не видя перед собой привычных взгляду лесов, глубоких падей и болот, укрытых толстым слоем мха и морошки, князь чувствовал себя стоящим голым посреди подворья.
– Моголы! Моголы!
Крики дружинников отвлекли князя от его дум. Передовой отряд его дружины, состоявший в основном из половцев, заметил неподалеку разъезд монгольской конницы. И действительно, присмотревшись, где-то далеко, на пригорке, Александр Глебович увидел четырех всадников. Через некоторое время фигурки всадников разделились – две из них поскакали направо, две – налево.
– Петелич, как думаешь, что они затевают? – спросил у своего воеводы князь.
– Что у этих нехристей на уме, я не знаю, но нам, княже, ухо надобно держать востро. Не ровен час налетит эта саранча, беды натворит немалой.
Александр Глебович с укором посмотрел на своего воеводу. Опять он за свое! Другие князья уже обозами с добычей обзавелись, а он из-за такой осторожности своего главного дружинника четвертый день идет по степи, словно слепой, по сто раз проверяя впереди себя каждую ямку, каждый бугорок и кустик. На днях долетела весточка, что князь Даниил Волынский, дружина которого движется немного к северу от них, одолел еще один отряд монголов и взял несметную добычу. Золота и серебра – три пуда, шелка и парчи с версту, лошадей – несколько табунов. Такие новости еще больше раззадорили русичей, которые, почуяв запах крови и легкой добычи, рвалась в бой. И если бы не воевода Петеля, то князь уже давно бы отдал приказ своей коннице выследить один из монгольских отрядов и вступить с ним в бой.
В это время воевода, уже в который раз, попридержал конницу, давая возможность подтянуться пешим дружинникам. Громыхая деревянными щитами, украшенными металлическими умбонами, размахивая длинными копьями с конскими хвостами на концах, пехота влилась в общую колонну дружины князя Дубровицкого, растянувшуюся по степи на несколько сотен метров. Несмотря на то, что русичи находились в пути уже четвертые сутки, настроение у всех было бодрое, можно даже сказать, веселое. Отчего же не веселиться? Погода хорошая, дичи вокруг полным-полно, враг испугался так, что бежит где-то впереди, не чуя под собой ног. Ну а тот, который замешкался, сразу становится легкой добычей киевских дружинников. Так воевать можно!
Вначале показались половцы. Союзники русичей что есть мочи мчались в сторону дружины князя, надеясь найти у нее защиту. Вслед за ними, с криками и гиканьем скакали всадники, сидящие на невысоких лошадях. Время от времени они приподнимались в седле, размахивали над головой волосяными арканами и ловко набрасывали петли на шеи половцев, срывая их с лошадей и с радостными воплями уволакивая в степь.
– Изготовиться к бою! – подал команду воевода. Дружинники сомкнули ряды, подняли щиты и ощетинились длинными копьями. Многие воины в спешке надевали на себя снятые во время перехода кольчуги и шлемы.
Первой добычей монголов стали половцы из сторожевого отряда князя и дружинники, которые, ослушавшись приказа воеводы, устроили охоту на куропаток. Как эти бедолаги ни старались, они все равно не успели добежать к своим побратимам. Те из них, которые подняли оружие, были убиты на месте, но большая часть с волосяными веревками на шеях исчезли в клубах пыли, которая поднималась столбом за юркими всадниками.
Александр Глебович надел свой шлем, поднял щит, украшенный полосами из металла и серебра, но в седло садиться не спешил. Нужно, чтобы противник подошел поближе. Вначале он испытает меткость русских лучников и силу копейщиков. А вот тогда и князь со своей конницей вступит в бой и покажет неприятелю всю силу русского оружия.
Но неприятель близко к киевским дружинникам подходить не спешил. Больше сотни всадников кружило вокруг русичей, осыпая их стрелами. Казалось, разверзлось небо, только вместо дождя на их головы непрерывным потоком падали стрелы. Наиболее дерзкие всадники монголов проносились в десятке метров от строя русичей. Они взмахивали своими арканами и выдергивали из рядов зазевавшихся воинов, которые не успели мечом или кинжалом разрубить удавку.
Присмотревшись, князь увидел, что большинство монгольских всадников были одеты в стеганые халаты, штаны и войлочные шапки, отороченные мехом. Поверх халата были надеты доспехи из слоеной кожи, толстого войлока и металлических пластин. Все они были вооружены луками, на одном боку у них висел берестяной колчан с несколькими десятками стрел, на другом – сабля. У некоторых всадников металлические пластины доспехов прикрывали грудь и бока лошади.
Конца и края этому смертельному хороводу было не видать. Наконец в шуме боя, криках монголов и стонах раненых князь услышал голос воеводы Петели: «На коня, братцы!»
«Ну наконец-то, а то я уже думал, что этот старый хрыч так и будет смотреть на это братоубийство», – подумал князь, вскакивая в седло своего гнедого. Выхватив меч, Александр Глебович устремился на врага, вовлекая за собой конницу русичей. Казалось, еще мгновение, и они сойдутся в смертельной схватке с неприятелем. Но не тут-то было. Увидев, что конница русичей несется на них в атаку, монголы быстро развернули своих низкорослых лошадок и устремились прочь. Они даже не обнажили свои сабли. Отступая, монголы продолжали осыпать русичей градом стрел. Причем делали это настолько метко, что через несколько минут рядом с князем уже никого не было. Если бы не кольчуга и шлем князя – кто знает, чем закончилась бы эта погоня и для него самого.
Скоро все было кончено. Конница князя с обнаженными мечами неслась вперед, но противника перед ними уже не было. Отряд нападавших на них монголов исчез, растворился в степи, как будто его и не было. Поравнявшийся с князем воевода ругал монголов последними словами:
– Сукины дети, кто же так воюет? Если ты воин – выходи на честный бой. Не бегай от противника – вымай свою саблю и бейся. Глаза в глаза, ноздря в ноздрю. Черти веревочные, вымески[53] недоношенные!
– Ты, Петелич, не шуми, – Александр Глебович вложил меч в ножны и спешился. – Строй дружину в пеший порядок и уходим. Неровен час, вернутся эти, как ты говоришь, вымески.
– А с убиенными что будем делать, княже? Не бросать же их на растерзание диким зверям, – насупился воевода.
– Не бросать, – князь на секунду задумался. – А ты, Петелич, грузи убиенных на лошадей заместь переметных сумок и рысью вперед. Дотемна нужно добраться к своим. Если заночуем в степи – нам конец.
Дружина князя Дубровицкого вышла к боевым дозорам основных сил русичей уже затемно. Распорядившись обустраиваться на ночлег, князь с воеводой направился в полевой шатер своего тестя – князя Киевского Мстислава Романовича Старого.
Мстислав Романович обрадовался прибытию князя Дубровицкого больше всех. Не скрывая этого, старый князь встал и, сделав несколько шагов навстречу Александру Глебовичу, обнял, словно родного сына, чем ввел его в некоторое замешательство. Тесть и его зять никогда не любили друг друга. Киевскому князю всегда хотелось, чтобы молодой Дубровицкий поубавил свой гонор и прислушивался к советам своего именитого тестя. Но не тут-то было. Турово-пинский князь смолоду отличался крутым норовом и строптивым характером. Взяв себе вторую жену из знатного рода князей киевских, он и не собирался гнуть спину перед ее батюшкой. Да и кто он такой? Не зря его в народе прозвали Старым. Только и того что из рода Мономаховичей.
53
Вымесок – выродок (стар.).