Страница 6 из 133
***
Служба безопасности банка проверила меня за три дня. Криминала не нашли, одобрение высказали и радостная Вероника из ичар разрешила выйти на работу. Первый день в банке, ради которого я угробила свободный день на учебу, к обеду прочно вошел в мой личный топ худших моментов в жизни. Бюрократический ад начался прямо с порога. Вместо постоянного пропуска в помещения банка мне как стажеру на договоре полагался временный гостевой. Который я должна была утром получать у охраны под роспись, а вечером сдавать.
Вдобавок ичар не пускал знакомиться с коллегами, пока я не прочитаю и не заполню гору бумаг. Вероника, цокая металлическими набойками каблуков, отвела меня в переговорную комнату. Кусок синего ковролина отгородили от остального пространства коридора стеклянными стенами. В середину поставили широкий стол и окружили его десятком стульев.
— Читай, не торопись, — улыбнулась кадровичка, положив рядом со мной стопку папок-регистраторов, — на тебя айтишники еще не все допуски сделали, за компьютер только к вечеру сядешь.
Да уж, банк — не река, с голым задом не залезешь. Обязательно обвешают допусками, пропусками, подписками и разрешениями. Но запретов все равно было гораздо больше.
Дресс-код описывался в феерического размера талмуде вплоть до цвета трусов и бюстгальтера. Никаких джинс, футболок и удобной обуви. Пирсинг, татухи и яркий макияж тоже за пределами банка. Интересно, а если я уже с татуировкой, то заставят сводить? Нет, велено прикрыть одеждой. Лишь бы не на лице. Хотя на ладонях тоже нельзя. Нигде нельзя. Так и написано в конце списка: «выражайте яркую индивидуальность не во внешнем виде, а в показателях эффективности работы». Целая философия, чтоб её. И сверху бантик из трех пухлых папок с остальными внутренними правилами банка.
Внимательно я читала разве что информационную безопасность. Требование убирать документы в запирающийся шкаф и блокировать компьютер каждый раз, когда уходишь с рабочего места показалось логичным. И порадовало фактическим разрешением рабочее место покидать. Я боялась, что будет хуже. Прикуют кандалами к ножке стола и надзирателя приставят.
Кстати роль хмурого тюремщика выполняли камеры видеонаблюдения, размещенные во всех коридорах и местах, куда заходили клиенты. Теперь ни чихнуть, ни почесаться и ни подтянуть тайком сползшие колготы. Латентные вуайеристы у них что ли в службе безопасности работали? Это для них требовали не светить красным бельем из-под белой хлопковой блузы? Да пусть подавятся созерцанием моей единички. Лишь бы не пытались лапать, как клиенты кафе. Хотя о чем я? Моральный облик сотрудников тоже косвенно контролировался этическим кодексом и правилами общения с клиентами. Не хватало только ошейника под напряжением, как в фантастических фильмах, чтобы за каждую провинность бил током. Господи, куда я попала?
К обеду Вероника сжалилась и забрала папки с документами, отпустив меня покушать. В оперзал я выходила будто на свободу с чистой совестью. Но только собралась поглубже вдохнуть кондиционированный воздух, как щелчок входной двери ознаменовал второе пришествие патриция. Черт, разве куратор от правления банка не должен сидеть в отдельном кабинете головного офиса? Какого ляда он притащился? Да еще и с пухлой папкой подмышкой. У него там хлыст заныкан, чтобы стегать плебеев и нерасторопных рабов?
Костюм сегодня другой. Брюки однотонно серые, но на пиджаке угадывается тонкий рисунок широкой клетки. Язык чешется назвать ткань английским твидом и сделать книксен, пряча вспыхнувшее румянцем лицо от слишком тяжелого взгляда. Вон какая каша в голове. Рим с патрицием и Англия с твидом.
Однако смотреть на Конта Эс Гэ я, в самом деле, опасалась. Даже без комментариев Индиса почувствовала, как сердце отстукивает учащенный ритм. Дыши, Загорская, глубже и помни, что он женат. Кольца обручального только на правой руке нет. Снял, наверное, чтобы потенциальных любовниц не отпугивать. Влюбится какая-нибудь восторженная дурочка вроде Марины на ресепшене, а он её в койку на ночь и утром с букетом в руках под зад ногой из гостиничного номера. Мы для него все одноразовые. Женился, поди, на дочке олигарха, чтобы приумножить капитал, вот она его в Италию и потащила. А там по магазинам, по магазинам, пока банковский счет в минус не уйдет. Так ему и надо. Бездушная глыба льда с черными глазами.
— Добрый день, Сергей Геннадьевич, — проворковала Марина, расплывшись в смущенной улыбке. — Юрий Федорович у себя.
— Я знаю. Сейчас клиент важный придет, принеси три чашки кофе в премиум-переговорную и операциониста найди мне свободного документы из Кайзера распечатать.
Не говорил, а приказывал, слегка растягивая слова и уничтожая взглядом несчастную Марину. Я бы тоже скукожилась, вздумай двухметровый патриций вот так надо мной нависать, но стажерка молодец. Нарастила шкурку с прошлого визита высокого начальства. Сначала вызвонила по телефону специалиста, вмиг свернувшего работу с документами прошлого клиента, проводила к ней Конта и только потом рванула к кофемашине.
Ох, какое счастье, что я не буду работать с клиентами. Стоило Конту отвернуться и уйти, как меня холодным потом прошибло. Он один стоил двух самых громких скандалистов. Руки до сих пор дрожали и во рту пересохло. Кофе для клиентов, Вероника предупреждала, так что придется пить воду из кулера. Краем глаза, проводив Сергея Геннадьевича в переговорную, я надолго зависла у кулера, смешивая воду из холодного и горячего крана. Добившись комфортной температуры, осушила стаканчик в три глотка и услышала уже надоевший голос с хрипотцой.