Страница 130 из 133
— Нет, — качнул рыжей головой управляющий и снова замолчал.
Когда так молчат, то явно на что-то рассчитывают. Он настолько демонстративно не боялся влиятельного босса из столицы, что Сергей начинал верить в версию Натальи. Или его бандиты надежно прикрывали?
Без толку гадать, нужно звонить отцу.
Конт взял телефон и вышел за дверь. Кабинет на четвертом этаже административного здания. Захочет Антон выйти через окно — сломает ноги, а то и шею. Да он и не пойдет. Слишком уверен, что все сойдет с рук. А ведь так и будет. Улики против него косвенные, и без показаний Обухова ничего не стоят. Словам девушки-медиума вообще никто не поверит. Сергей и не собирался тащить её в полицию. Максимум что разрешит сделать — написать объяснительную. И то, потому, что она держала в руках пистолет.
Номер отца по-прежнему был вшит в «быстрый набор». Еще с института и первых сотовых телефонов. Когда Конт-старший каждый день зудел: «Сережа, никогда не выходи из дома без «трубы!» Ты меня понял? Никогда!» Лучшего способа контролировать сына было не найти. А заодно вытаскивать его из ночных клубов. Тогда же и появилось второе правило: «Сергей, ты можешь потратить все деньги, но сотка на такси у тебя в кошельке должна быть!»
Сын только в тридцать лет понял, как легко перепутать заботу и контроль. И в ту, и в другую сторону. Слишком долго тянул из прошлого подростковую ершистость, и привычку отвечать отцу как угодно, но только не так, как ему хотелось. Всерьез верил, что отец его ненавидел. И не ошибся. Господи, лучше бы он никогда не слышал того, что сказала Наталья. Но пока в голове не угнездился неприятный вывод, нужно услышать тоже самое от отца.
— Ты пьяный что ли? — зло спросил Геннадий Владимирович. — Четыре утра.
— Сообщение об успешном рейдерском захвате ты смс-кой ждал? Приказал Антону Вальшевскому не беспокоить тебя звонками, чтобы выспаться. А что случилось? Устал? Мария Изабелла всю ночь сексом донимала?
— Всех собрал? — уточнил отец и выдохнул в трубку. — Друга лучшего забыл. Сеньора Гвидичи. Без него в моем маленьком спектакле не обошлось. По телефону будем говорить или домой приедешь?
— Мне и здесь неплохо, да и разговор не будет долгим…
— Ошибаешься, сын. Я двадцать лет пытаюсь до тебя достучаться, не выходит. У тебя скверный талант собирать вокруг себя отборную грязь. Начиная с дружков твоих институтских, наркоманов, и заканчивая крайне алчным управляющим, готовым впустить на фабрику бандитов. Я долго переживал, что мухи летят сам знаешь на что. Не верил, оскорбительным считал. Как же так? Мой сын и вдруг весь гнилой внутри. К психологу собирался тебя тащить, но потом сам понял. Ты ведь назло мне все делал, верно? Помнишь разбитый в детстве телевизор из-за того, что мама ушла? Я запретил с ней попрощаться, а ты пепельницу со стола взял и в телевизор швырнул. Дорогую плазму уничтожил, чтобы я тебя наказал. Как можно строже и больнее, чтобы навсегда в голове укрепилась мысль: «Папа — плохой. Папа — чудовище». Так? Отвечай.
— А разве нет? — тихо спросил Сергей. — Разве ты не доказывал все годы, что я прав?
Отец замолчал. Тяжело выдать за заботу все, что он делал последние годы. Наизнанку нужно вывернуть сознание, чтобы поверить. Но Конт не хотел даже пытаться.
— Ты не прав, — твердо ответил отец. — Я с мясом вырывал у тебя все репьи, что ты сам на себя нацепил. Жену твою шлюху, друга продажного, управляющего фабрикой, бандитов итальянских, которых ты партнерами считал. Нельзя так вести бизнес, Сергей, и жить так нельзя.
— И чего ты хотел добиться? Зачем все было?
Сергей слышал, как он дышит. Как поскрипывает антикварная кровать, стучит горлышко кувшина о хрустальный бокал. Отец пил чистую воду по советам врачей и рядом ни разу даже не вздохнула Мария Изабелла.
— Я вернуть тебя хотел. Довести до нулевой точки и позвать домой. Домой, сын. Без всего груза, что ты тащил столько лет. Я бизнес свой для тебя строил. Для тебя, слышишь? Чтобы ты им владел. А не потерял, когда все твое гнилое окружение вдруг покажет истинное нутро. Приезжай, поговорим. И невесту привози. Видел её фотографию, красавица. Семья хорошая. Хочешь жениться? Давай свадьбу сыграем. Клянусь, я больше ни разу не влезу в твою жизнь, но не лишай меня сына и внуков. Пожалуйста.
«Нет» крутилось на языке, а вместе с ним десяток самых грубых вариантов посыла на хер. Но то ли сил не осталось, то ли стареть начал Сергей Геннадьевич. Обрастать толстой шкурой, видеть все немного под иным углом.
Отец один, другого не будет. Он стар, упрям и болен. Если Наталья родит ребенка, последнее что от него захочет услышать Сергей через тридцать лет: «Пошел на хер». Контроль легко перепутать с заботой, а ненависть – с желанием помочь. Грязи вокруг действительно было слишком много. Теперь её нет.
— Спасибо за урок, папа. Я подумаю и приеду. Не сейчас.