Страница 14 из 53
Некроманты же, в свою очередь, должны быть холодными, сдержанными и во всех отношениях бездушно унылыми. Нет, я, конечно, понимаю, что даже эти труполюбы не почкованием размножаются. Но как-то Леонар совершенно не походил на тот образ, который сложился в моей голове.
Хотя, что это я, в самом деле? С тем, как не везет в последнее время, не удивительно, что и демонолог, и некромант, мне попались бракованные.
Но обо всем этом я мало того, что вообще думать не хочу, так и времени на это нет. Все-таки и учиться когда-то надо!
Тем более что сегодня сам ректор вел у нас Теорию Жизни.
Занятие проходило на открытом воздухе, что так сильно напоминало мне старую академию. Разве что здесь все сидели не на выжженном огнем сумрака полигоне, а на густой зеленой траве, в тени ветвистых деревьев. По правую сторону от нас начинались загоны, так что я могла видеть, как старшекурсники выгуливают своих зверей, по левую вдалеке на солнце поблескивала прохладная гладь воды.
— Мало кому известно, — начал вещать господин Даллар, после того как прислонился к толстой ветке. — Но магия доступна абсолютно каждому.
Я поперхнулась от такого заявления, учитывая, что в моей прошлой академии учили совершенно другому. И тамошнему уровню образования я доверяла больше. В конце концов, подобное утверждение легко опровергнуть! Я подняла руку, чтобы задать вопрос.
— Да, магиана Моранен, — позволил мне говорить господин Даллар.
— Всем известно, что магов очень мало. Далеко не всем поддаются столь тонкие материи.
— Магиана Моранен пересказывает нам теорию, которой учат у темных, — пояснил ректор остальным. — Но, как это часто бывает, поборники Сумрака не рассматривают глубинные причины сложившегося положения. Все, что нас окружает, пропитано магией. Наш мир — это невероятно сложное сплетение мириад тончайших нитей, проводящих через себя потоки Жизни. Сами по себе эти нити полые, существовать без энергетических потоков они не способны. Отсутствие жизни всегда означает смерть. Вы можете видеть камни — это ярчайший пример того, как выглядит материя, лишенная жизни. И, тем не менее, когда стихийный маг берется наполнить камень своей энергией — безжизненная структура на время оживает.
Придраться к словам Даллара я не могла. Но он так и не ответил на вопрос — почему магов так мало, если он говорит, что ими могут быть все подряд. Я вновь подняла руку, но господин ректор не дал мне слова.
— Жизнь — основа всему, — продолжал вещать он. — Это уникальная, не поддающаяся воспроизведению, структура. Разрушив ее однажды — практически невозможно что-то исправить. Стихийники умеют вплетать свою энергию в полые нити, но это лишь временный обмен. Но только друиды обучаются работе именно с хрупкой структурой Жизни.
Я вновь подняла руку, чтобы напомнить о своем вопросе.
— Я помню, магиана Моранен, — тихо ответил господин Даллар. — Как я уже сказал — Жизнь неповторима и уникальна. Но наш мир открыт и для других сил. Темных сил. Более стабильные, способные существовать вне материи. Сумеречная магия отравляет собой все, к чему прикасается. Она разрушает не только Жизнь, но и видоизменяет сами нити, образующие все вокруг. Попав в наш мир однажды, она расползается до сих пор, подрывая равновесие. И это касается как глобальных процессов, так и чего-то мелкого, незначительного. Вроде человека. Затронутые темными силами, потенциальные маги теряют способность обращаться с тонкими материями Жизни и Света, но при этом не обретают возможности чувствовать сумрачные нити. Как итог — в наше время магов очень мало.
Я снова подняла руку, собираясь спросить Даллара, как же получается, что я, например, могла быть демонологом, а теперь заниматься такой «светлой» наукой.
— Все вопросы после лекции, — не обращая внимания на мой интерес, произнес господин Даллар. — Цель наших занятий — научить вас обращаться с самой Жизнью. Кем вы станете в итоге — лекарями, звероводами или истинными друидами — зависит только от вас. От того, сколько усилий вы готовы вложить в свое обучение.
Дальше я уже ничего спрашивать не хотела. Мне нравилось наслаждаться теплыми лучами солнца и неспешно делать пометки по лекции, которую зачитывал господин Даллар.
И никакие Леонары больше в голову не лезли. Красота!
Сидишь, расслабляешься, вникая в тонкости теории света и жизни.
Если задуматься, учиться в Х.А.М. е, как ни странно, мне нравилось. Да, дисциплины деревенским жителям однозначно не хватало. Но в целом народ здесь был намного добрее, чем в Ц.И.А.Н.И.Д.е. Отсутствовала какая-то рьяная конкуренция между курсами и факультетами.
Да и само деление на факультеты казалось весьма условным. Как уже сказал наш глубокоуважаемый ректор, все зависит только от нас. Сам Хемиан Даллар мог только предположить степень, в которой раскроются заложенные с рождения способности. Самые сильные, перспективные и малочисленные — истинные друиды. На всю академию таких талантов наберется всего-то человек десять. Да и то не факт, что к завершению обучения им удастся достичь необходимых высот для столь почетного звания.
«Почетного», наверное, стоит брать в кавычки, как по мне. Кому вообще нужны друиды в мире, где: «все поражено скверной тьмы и смерти». Повторяя про себя слова ректора, я не могла не сдержать усмешки.
Вторые по способностям шли лекари. Лукиан, например.
Вот кому я завидовала!
У них учеба в основном состояла из медитаций. Ни тебе тяжелого физического труда, ни ночных зубрежек. Большую часть недели лекари собирались на природе, устраивались на солнышке и закрывали глаза в поисках единения с энергией Жизни.
Ну, и последними по способностям шли мы, звероводы. То есть предрасположенность к магии Жизни в нас была, но рассчитывать на то, что мы ее освоим, не приходилось. Максимум, чего от нас ждали — умения обращаться с полу-разумными расами и тварями, наделенными магическими способностями.
И это при условии, что я до сих пор не могла придумать имя своему семирогу.
Обидненько.
— Ним, — шикнула мне соседка, возвращая из глубоких раздумий. — Ним, у тебя сумка горит!
Я едва не вскрикнула от такой новости. Но стоило посмотреть на сумку, тут же успокоилась. И ничего она не горит, просто немного светится изнутри, потому что кто-то явно отправил мне весточку. Притом достаточно прицельно, чтобы угодить прямо в сумку. Я огляделась по сторонам, но не смогла найти кого-либо, кто подходил на роль отправителя. Все магиане были полностью поглощены лекцией.
Да и что гадать, когда можно посмотреть?
«Моя неуловимая нимфа,
Не проходит ни дня, чтобы я не вспоминал твою страстную покорность в моих руках. Твои стоны в моей памяти помогают засыпать с улыбкой на лице. А след, что ты оставила на моих губах, словно огненная памятка — не даёт забыть твой строптивый нрав.
Пишу тебе, чтобы поделиться радостной новостью. Мою заявку об участии в Играх Превосходства одобрили. Более того в этом году я буду капитаном команды Ц.И.А.Н.И.Д.а. Гадкие некроманты опять всех обогнали, не так ли, сладкая?
Я сохранил твой маленький подарок и обязательно возьму с собой на состязание с твоей академией. Шелковая лента с твоих волос станет знаком благословения от дамы моего сердца. Этот клочок ткани до сих пор пахнет тобой, моя сладкая обманщица.
Свою победу я посвящу тебе, милая. И, надеюсь, своего победителя ты встретишь также горячо, как я жажду продолжения нашей ночи примирения.
Твой.
Л.А.»
Я в гневе скомкала письмо, присланное Леонаром.
Да он издевается надо мной!
Любое упоминание о том, как мы с ним целовались, заставляло мои щеки вспыхнуть. А будущий император решил накатать целый опус на эту тему. Ещё и на продолжение рассчитывает!
Решил в игры со мной играть! Ну что ж, я устрою ему продолжение.
Вечером я с большим трудом отыскала Луку. В комнате его не оказалось, в общежитии никто не смог сказать, куда он запропастился. Обыскав загоны, где лекарь любил коротать вечернее время, я уже было отчаялась его найти.