Страница 9 из 50
Военные агенты (атташе) полковник Ф. Е. Огородников в Пекине, генерал К. Н. Десино в Шанхае и их помощники капитаны А. Е. Едрихин, барон С.В. фон дер Ховен, Афанасьев обслуживали в разведывательном и контрразведывательном отношениях в дальневосточном регионе главным образом действующую армию и получали инструкции из штаба наместника на Дальнем Востоке, а после его упразднения – в штабе главнокомандующего.
Разведку и контрразведку на Дальнем Востоке проводили также и другие российские ведомства, находившиеся в годы войны в Китае. По линии МИД – посол П. М. Лессар, консулы К. В. Клейменов, X. П. Кристи, Н. В. Лаптев, П. Г. Тидеман и выполнявший специальную миссию в Шанхае А. И. Павлов. По линии Министерства финансов такую работу проводили: член правления Русско-Китайского банка Л. Ф. Давыдов и коллежский советник Н. А. Распопов[37].
Оценивая опыт организации русской контрразведки накануне и в ходе русско-японской войны, царскому правительству следовало бы признать этот опыт заслуживающим определенного внимания. В военном ведомстве России впервые в условиях локальной империалистической войны были предприняты попытки постановки контрразведывательной деятельности в таком широком масштабе. В организации этой деятельности трудно было избежать недостатков, главным среди которых, на наш взгляд, являлась разобщенность органов в борьбе с подрывной деятельностью противника. Но, как нам представляется, наличие недостатков должно было бы еще в большей мере продиктовать необходимость изучить первый опыт организации контрразведки в условиях войны, выявить и обобщить имевшие место ошибки и сделать соответствующие выводы на будущее. Но руководство России не сумело дать правильной оценки всему тому положительному, что было выработано в организации контрразведки в ходе русско-японской военной кампании. Не были проанализированы и имевшиеся недостатки в этой деятельности, с тем чтобы и в будущем более эффективно использовать приобретенный опыт в борьбе с иностранными разведками.
Забегая несколько вперед, отметим, что только лишь в ходе Первой мировой войны, в 1915 г., руководство военного ведомства России обратилось к опыту постановки контрразведки в 1904–1905 гг. с целью использования его в новой войне. В частности, это нашло свое отражение в подходе к выработке системы органов контрразведки на театре военных действий.
После окончания русско-японской воины и перевода армии на мирное положение органы, отвечавшие за борьбу со шпионажем на театре военных действий, были упразднены.
Единственный орган контрразведки сохранился только в столице, в Петербурге, и это было Разведочное отделение, перешедшее в подчинение Главного управления Генерального штаба (ГУГШ). В преддверии готовящейся мировой войны работа контрразведывательного подразделения ГУГШа активизировалась. Его сотрудники под руководством полковника В. Н. Лаврова добились существенных результатов в борьбе с военным шпионажем в столице. Венцом его работы на посту начальника Разведочного отделения стало разоблачение шпионской деятельности агента австро-венгерской разведки барона Унгерн-Штернберга. Его «куратор» – военный атташе граф Спанноки был выдворен из страны. В августе 1910 г. В. Н. Лавров, представленный за отличия в службе к правительственной награде, сдал дела своему преемнику подполковнику Отдельного корпуса жандармов В. А. Ерандакову. До начала Первой мировой войны оставалось ровно четыре года.
Деятельность иностранных разведок друг против друга приобретает в этот период повсеместный тотальный характер, и Россия, как никакое другое государство, ощутила это на себе. Встал вопрос о необходимости придания организации контрразведки системного характера. Первые шаги в этом направлении были предприняты на рубеже XIX–XX вв. При штабах Петербургского, Виленского, Варшавского, Киевского, Одесского, Московского, Кавказского, Туркестанского военных округов и Приамурского и Заамурского округов пограничной стражи существовали предусмотренные военными штатами еще в начале XX в. отчетные отделения, главной задачей которых была разведка. На отчетные отделения была возложена обязанность и контрразведки. В июне-августе 1906 г. в штабах военных округов, сначала припограничных, стали формироваться разведывательные отделения. На первых порах они иногда были нештатными. К вновь сформированным отделениям перешли и функции по организации борьбы со шпионажем.
Однако во внутренних военных округах вопросами борьбы со шпионажем продолжали ведать отчетные и строевые отделения[38]. Каждый военный округ, как правило, занимал территорию нескольких губерний. Малочисленные по своим штатам перечисленные выше органы военных округов не могли на всей занимаемой ими территории успешно бороться со шпионажем. В связи с этим обязанность по борьбе со шпионами в этот период по-прежнему пытались возлагать на органы МВД. Но так как полиция и жандармерия своими основными задачами считали политический сыск, а в деле военной контрразведки были не совсем компетентны, то иностранный шпионаж в России опять оставался часто занятием безнаказанным.
Такое состояние борьбы со шпионажем в России очень тревожило высших военных чиновников. Так, например, начальник Генерального штаба в своем отношении от 11 января 1907 г. отметил неудовлетворительную работу жандармской полиции по осуществлению надзора за иностранцами, путешествующими по России с разведывательными целями. Здесь же начальник Генерального штаба приказал возложить эти обязанности на воинских начальников, отвечавших за передвижение войск. Но это приказание не было в дальнейшем подкреплено никакими дополнительными материальными и организационными мерами, поэтому решение данной проблемы с места не сдвинулось. Это было признано и самим управлением военных сообщений, отвечавшим за выполнение данного приказания. В частности, в докладе на имя начальника Генерального штаба в апреле 1909 г. сообщалось, что двухлетний опыт наблюдения за иностранцами положительных результатов не дал: не хватало денег, служащие и чиновники по передвижению войск могли наблюдать за иностранцами только на своих участках, не было своей агентуры и в принципе наблюдение осуществлялось через жандармов, то есть как и ранее[39]. В связи с этим было решено вновь сделать жандармерию ответственной за осуществление контрразведки на транспорте и вернуться, таким образом, к тому, от чего отказались два года назад.
На Дальнем Востоке Военное министерство пыталось усилить дело контрразведки за счет подразделений отдельного корпуса пограничной стражи, но успеха это также не имело.
Возрастание в Европе удельного веса Германии подстегнуло гонку вооружений и обострило противоречия между Антантой и Тройственным союзом. В сложившейся внешнеполитической обстановке Россия занимала особое положение. К ней было приковано повышенное внимание разведывательных служб как потенциальных противников, так и союзников. Активность иностранных разведок потребовала принятия срочных мер по защите секретов, в первую очередь военных.
На повестке дня встал вопрос о создании качественно новой службы – системы органов отечественной контрразведки.
Министерства и ведомства царской России, имевшие отношение к борьбе со шпионажем, начинают предпринимать попытки к поиску путей более эффективной организации контрразведывательной службы.
Первым начало принимать соответствующие меры армейское командование. В 1908 г. во время киевского съезда старших адъютантов разведывательных отделений штабов военных округов была выработана общая система организации контрразведки в мирное время. Согласно этой системе, контршпионажем должны были заниматься чины отдельного корпуса жандармов и пограничной стражи под общим руководством старших адъютантов разведывательных отделений штабов военных округов. Координацию их деятельности предполагалось возложить на 5-е делопроизводство ГУГШ. Эти предложения легли в основу проекта «Инструкции по контрразведке», составленной офицерами Генштаба. Начальник Генерального штаба Ф. Ф. Палицын обратился с письмом в МВД, в котором предлагал порядок координации деятельности всех заинтересованных ведомств. П. А. Столыпин, занимавший должности председателя Совета министров России, министра внутренних дел и шефа жандармов, согласился с необходимостью ликвидации «пустот» в сфере безопасности, но вместе с тем отверг предложение военных о возложении «исполнительных функций всецело на жандармские и полицейские учреждения» при руководящей роли штабов военных округов. Он отмечал, что «контрразведка, в сущности, является лишь одной из отраслей политического розыска» (на наш взгляд, достаточно спорное утверждение. – Л.Я.). Кроме того, по мнению П. А. Столыпина, в штабах военных округов не было квалифицированных кадров, знающих достаточно хорошо «техническую сторону розыска». С точки зрения премьера, эффективное взаимодействие с военными могли бы осуществлять районные охранные отделения. Что же касается финансирования контрразведывательной деятельности, то, по его мнению, расходы розыскных учреждений МВД на наем специальных агентов должно нести военное ведомство.
37
Павлов Д.Б. Российская контрразведка в годы русско-японской войны // Отечественная история. 1996. № 1. С. 14.
38
В Иркутском военном округе отчетное отделение, согласно датируемым архивным документам, существовало еще в июне 1907 г.
39
РГВИА. Ф. 20000. Оп. 15 с. Д. 93. Л. 23–23 об.