Без названия

- Ты бы брюки себе погладил, - сказала жена, когда он вошел в комнату, - вон пузыри на коленях, некрасиво.

- Ладно, и так сойдет, некогда, - махнул он рукой, натянул на желтую сорочку легкую зеленую куртку. Он любил ее за то, что в ней было много карманов. - Я пошел, запри...

С детства мать пыталась отучить Киру читать во время еды... "Это плохо для пищеварения", - наставляла мать. Но привычка сохранилась, и сейчас, прихлебывая кофе и надкусывая бутерброд с сыром, она листала "Руководство по расследованию убийств". А расследовать их ей пришлось всего два. И вот нынче - третье, если, конечно, Гилевский убит, а не стал жертвой несчастного случая. Но все равно в лежавший рядом блокнот Паскалова делала записи, планируя то, что сегодня, возможно, предстоит во время повторного осмотра кабинета Гилевского, опросов людей из окружения покойного...

Поставив посуду в мойку, она немного подкрасила губы, тронула подушечкой с пудрой нос, а в четверть девятого вышла из дому.

4

В половине первого собрались у Щербы, он позвонил Войцеховскому в кабинет криминалистики:

- Адам Генрихович, все у меня. Можете зайти?

- Да, минут через десять, - ответил Войцеховский.

Когда он вошел и сел, все повернулись к нему.

- Ну что? - спросил Щерба.

- Из заключения судебного медика следует: никаких прижизненных повреждений, внутренние органы в норме, сердце в норме, инсульта не было. Смерть наступила от черепно-мозговой травмы. Удар тяжелым предметом в затылочную часть. Предположение, что Гилевский при падении ударился головой о чугунную лапу вешалки, несостоятельно, все выступающе детали лапы округлые - я хорошо ее рассмотрел, - а характер раны позволяет говорить, что удар был нанесен предметом, поверхность которого имела грани... Возьмите, Кира Федоровна, можете подшить к делу, - протянул он Паскаловой листок с актом судебного медика. - И, думаю, можно возбуждать уголовное дело по факту убийства. Да вот еще что: обнаруженные "пальцы" в кабинете Гилевского принадлежат одному человеку: Гилевскому.

- Как будем работать? - спросил Джума.

- А ты уже знаешь, с кем "работать"? - хмыкнул Войцеховский. - Ты что больше всего любишь, Джума? - спросил он.

- Случайность и совпадение. С ними так хорошо получается, как с любимой женщиной.

- Ну-ну, Бог в помощь, - усмехнулся Войцеховский.

- Кира Федоровна, я думаю вам надо еще раз хорошо осмотреть кабинет Гилевского, - сказал Щерба. - Поговорите с замдиректора музея, с другими сотрудниками.

- Я кое-что себе наметила, - ответила Паскалова.

- Ищите орудие убийства, оно может быть самым неожиданным и в самом неожиданном месте, - сказал Войцеховский. - Ты, Джума, ищи родственников, и вообще пройдись по своим связям, поковыряй старые дела о хищениях из музеев, картинных галерей. Там может быть наш "клиент" или "клиенты"...

Паскалова пришла в музей после перерыва. Дежурная вахтерша Настасья Фоминична сидела на своем месте. Кира представилась.

- Молоденькая, а уже следователь, - прореагировала вахтерша.

- Настасья Фоминична, в тот день накануне закрытия музея никто не пытался назойливо войти перед закрытием музея?

- Нет, без пятнадцати пять я уже билеты не продавала. Да и желающих не было. Нынче и в хороший день их не густо. Отвык народ от музеев... Ужас-то какой у нас, а?!

- А вы хорошо знали Гилевского?

- А как же, почитай четверть века я тут. Всех хорошо знаю, кто остался. Уволилось-то за эти годы много. Кто и на пенсию уже ушел, кто помер, царство им небесное.

- Гилевский что, действительно одинокий?

- Женат вроде и не был. Имелась троюродная сестра, дак померла годов пять назад.

- А что он был за человек?

- Одно слово - ученый. Строгий.

- С коллегами ладил?

- У него коллег не было. Он сам по себе. Придет, бывало, не к девяти, а к половине девятого. Я ради него тоже приходила на полчаса раньше. А домой уходил поздно, не спешил. Видать, работал много, да и что его дома ждало?

- Кто же обихаживал его? Старик ведь.

- Сам себя обихаживал. Он на вид старик, а так иному молодому нос утрет. Видела, как он зимой по гололеду ходит: не шаркаючи, а как юноша, ровненько, не боясь.

- В промежуток между концом вашего рабочего дня и приходом охранника никто не выходил из музея, кого бы вы не знали в лицо.

- Нет. Разве что корреспонденты вывалились. Четверо их было. Шумные.

- И вошло столько же?

- Наверное.

- Замдиректора у себя сейчас?

- А где ему быть? Видать, хлопочет, как похоронить с почетом покойного.

- Ну хорошо, спасибо вам, - Паскалова вышла из-за загородки и поднялась на последний этаж. Вошла в приемную. Напротив друг друга две двери - одна в кабинет директора музея, другая - к заму. В приемной никого не было. Постучалась, и не дожидаясь ответа, вошла.

Антон Сергеевич Ребров был человеком среднего возраста, худощавый, с пышной, какой-то веселой юношеской шевелюрой почему-то, как показалось Кире, не соответствовавшей лицу - измученно осунувшемуся, на котором просительно-тоскливо, мол, "что вам еще от меня нужно?", выглядели глаза.

Он узнал ее, суетливо поднялся, предложил сесть, предупредительно отодвинув от стола стул.

- Что же теперь делать? - неожиданно спросил он у Паскаловой.

Кира удивилась вопросу.

- В каком смысле? - спросила.

- Во всех. Я ведь тут человек новый, второй год.

- Вы будете заниматься своими заботами, я своими. Поэтому я и пришла. Я хочу повторно осмотреть кабинет Гилевского. В вашем присутствии и в качестве замдиректора, и в качестве понятого. Для этого нужен будет еще один человек.

- Секретарша наша годится?

- Вполне.

- Антон Сергеевич, каким было окружение Гилевского? С кем он был больше всего близок из сотрудников, с кем враждовал?

- Понимаете, он был человеком очень замкнутым, необщительным. Так что говорить о близости не приходится. Возможно, поэтому и внешне заметной вражды не было. Все соблюдали дистанцию и не пытались сблизиться, понимая бессмысленность этого, но и не шли на конфликт, тоже понимая заведомый проигрыш. Все это сложилось, видимо, за десятилетия его работы тут. Ведь он, в сущности, был основателем музея.