Страница 1 из 13
Культурология. Дайджест. № 3 / 2013
Теория культуры
Гуманизм – фундаментальный принцип культуры: Культурологический дискурс1
Среди множественных характеристик сущности культуры особо важное значение приобретает ее фундаментальный принцип – гуманизм. Идеалы гуманизма, обладая поистине притягательной силой, всегда привлекали внимание людей. Сегодня, подчеркивает автор, это внимание приобрело совершенно новый характер, поскольку выступает против обесчеловечивания человека, можно сказать, борется за его выживание. Гуманизм становится необходимостью, что заставляет не только по-новому взглянуть на него, но и определить к нему свое отношение.
Принципом гуманизма является человеческая доброта, развитие человеческой духовности и утонченности культуры. Истоки гуманизма ученые обычно находят в эпохе Возрождения, когда человек стал центром общественного внимания, и появилась заинтересованность гуманитарными науками и культурой. В центре внимания гуманистов времен Ренессанса были человеческие проблемы, они верили в то, что возрождение культуры, свобода в искусстве и науке приведут к человеческому прогрессу.
Гуманизм возникает вместе со свободой волеизъявления человека и права каждого действовать по своим убеждениям, в том случае, если эти действия не будут ущемлять интересы других людей. Гуманизм – это не идеология, а высокое нравственное сознание, воздействующее на человека и общество, влияющее на прогрессивное развитие науки и культуры. Отметим, пишет Ю. Игнатюк, что успешное развитие общества возможно только в условиях гуманизации человеческой личности, что убедительно подтверждает накопленный человеческий опыт.
Однако для полноценного изучения гуманизма необходимо проанализировать его противоположности. Поэтому нужно знать и то, какой является мера разрушительного в человеке. В том случае, если гуманистические идеалы и ценности не становятся жизненно практическими ориентациями людей, становится ясно, что что-то не в порядке в них самих либо в обществе, в котором они живут.
Сегодня происходит переоценка многих ценностей, в свете которых протекала духовная жизнь целых поколений.
Новое время требует отхода от стереотипного, стандартизированного мышления. Справедливости ради надо отметить, что сознание многих людей уже разбужено, наблюдается бурная реакция на современные социальные и духовные явления. Однако эта реакция заводит многих в тупики и опасные крайности. Опасна также подмена старых догм новыми, не имеющими ничего общего с научным подходом и принципами историзма. Происходит это от бескультурья и от того, что в наше сознание довольно прочно въелась однозначность и условность схемы «хорошее–плохое». Но в реальной жизни все гораздо сложнее.
Исключительность личности проявляется в ее ценностных ориентирах и предпочтениях, а также в ее отношении к идеалам и святыням. Но тут необходимо отметить, что сама жизнь значительно влияет на структуру ценностей и, к сожалению, не всегда позитивно. Динамика ценностных ориентаций влияет на личное и общественное сознание, а иногда коренным образом изменяет человека и общество, также влияет и на возникновение деспотического мышления, искажая нравственные основы человека. В таком случае возникает разногласие между общепринятыми нормами и их индивидуальной интерпретацией, что может разрушить духовный строй личности.
Процесс дегуманизации современного человека, который все больше возрастает и обостряется, это процесс абсорбции личности некой безликой массой. Сегодня в обществе должна присутствовать вера в человеческую личность, в ее богатый потенциал ради выживания самого же общества.
Гуманизм является «живительной влагой» культуры, которая всегда провозглашала примат личности и значение ее созидательной, творческой деятельности. Основной идеей и даже девизом культуры может быть утверждение Протагора о том, что человек – это мера всех вещей, следовательно, ценностью культуры является то пространство возможностей, которое создается для полноценного творческого развития личности.
Между тем в жизни такая модель гармоничного развития постоянно нарушается, человеку противопоставляются не только условия его существования, но и некие отвлеченные, метафизические социальные приоритеты.
К сожалению, пишет автор, духовный и нравственный потенциал современного человека не вселяет оптимизма. Современная цивилизация эгоистична и с ее жаждой потребления и мелкими жизненными устремлениями она лишает человека самого главного, а именно осмысленного духовного существования, возвышенных человеческих чувств. Человек сегодня теряет ценностные моральные ориентиры, он лишен высших духовных ценностей и уже привык к ценностям примитивным, он живет, сознавая свою бесцельность, не имея ни сил, ни благоприятных условий приспосабливается к этой жизни, довольствуется ее массовой культурой, убивая в себе благородные человеческие качества.
Считается, что в опасности та цивилизация, которая не способна поддерживать в обществе гуманистические принципы. Парадокс, но чем больше разговоров о гуманизме, тем сильнее упадок человеческой личности. Такими противоречиями характеризуется современный социальный прогресс. Человек трансформируется в существо ограниченное и усредненное, его бытие все больше отличается отчуждением. Что и понятно, поскольку трудно говорить об идеалах гуманизма, когда человеческая жизнь обесценена, а нормы нравственности и совести вытеснены, когда закрепощается мысль, а культура регулируется по законам коммерции. Основной причиной трагедии современного общества является то, что оно теряет необходимые, устойчивые отношения с человеком, также со своим прошлым и будущим, утрачивает самоуважение, утверждает антигуманистические ценности.
Зачастую государство провозглашает гуманистические установки, но при этом не стремится концентрировать свое внимание на человеке и создавать условия для достойной жизни.
Эту благородную задачу должны решать государство и культура. Культура для нормального человека есть то, на что можно опереться в драматический период жизни, именно в культуре он стремится найти душевное спасение. Целью культуры является возврат человеку утраченной гармонии с природой, возобновление роли разума для того, чтобы предстать животворящей человеческой культурой.
Манифесты дадаизма (Обзор)
В 1916–1920‐х годах на художественной сцене Европы, а затем и Америки появилось экстравагантное движение, обозначившее себя словом «дада» (Dada). Существует несколько версий происхождения этого слова. По одной из них – это первое слово, которое бросилось в глаза основателю дадаизма румынскому поэту Тристану Тцара, когда он произвольно раскрыл «Словарь» Лярусса. По-французски «dada» означает деревянную лошадку. По другой версии – это имитация нечленораздельного лепета младенца. Один из основателей дадаизма немецкий поэт и музыкант Хьюго Балл считал, что «для немцев это показатель идиотской наивности» и всяческой «детскости». «То, что мы называем дада, – писал он, – это дурачество, извлеченное из пустоты, в которую обернуты все более высокие проблемы; жест гладиатора, игра… публичное исполнение фальшивой морали» (цит. по: 1, с. 556).
Прямым предтечей дадаизма признают Марселя Дюшана, в 1915 г. переехавшего в Нью-Йорк и выставлявшего там свои реди-мейды – композиции из предметов повседневного употребления и их элементов. Считая их истинными произведениями искусства, если они введены в контекст художественной выставки, Дюшан резко отрицал традиционные эстетические ценности. Эту линию на разрыв со всеми традициями продолжило и собственно дада-движение, возникшее в Цюрихе в 1916 г. по инициативе X. Балла, основателя журнала «Дада» Т. Тцара, немецкого писателя Р. Хюльзенбека, художника Г. Арпа. Тцара опубликовал в 1916 г. дадаистский «Манифест господина Антипирина» (свой неологизм «антипирин» он переводил как «лекарство от искусства»). Движение группировалось вокруг кабаре «Вольтер», где происходили выставки движения, встречи, сопровождавшиеся чтением манифестов, стихов, организацией своеобразных абсурдных сценических представлений, оформленных какофонической шумовой музыкой и другими эффектами.
1
Игнатюк Ю.Л. Гуманизм – фундаментальный принцип культуры: Культурологический дискурс // Академический вестник / ТГАМЭУП. – Тюмень, 2012. – № 2(20). – С. 117–120.