Страница 6 из 14
Но это предыстория, а собственно история японских садов началась с приходом в Японию буддизма в VI в. н.э. Первоначально сады создавались при буддийских храмах, а потом «перебрались» поближе к дворцам императоров и особнякам богатой знати.
Буддизм – религия веротерпимая, поэтому к IX в. она слилась с древними местными традициями. Первые буддийские сады напоминали китайские. Природа там сохранялась нетронутой, как воплощение рая на земле. Планировался лишь путь движения процессий на церемониях. Главной считалась скульптура на алтаре в храме, сад же предназначался для сосредоточения, медитаций.
В X–XII вв. основой сада стало озеро с островами. На сад можно было любоваться только из окон павильона или катаясь на лодке по озеру. Согласно воззрениям дзедо – одного из ответвлений буддизма (культ Будды Амиды), сады символизировали «западный рай Будды Амиды» – нирвану, страну абсолютного успокоения и блаженства. Приобщиться к божественному можно было не просто созерцая, но и эмоционально переживая увиденное. В это время появились символические сады: в основе они имели реальный пейзаж, но форма его выражения была символической. Например, сухой сад. Вода в нем представлялась при помощи песка или гальки, которые укладывали, как воду в ручье. На них специальными граблями проводились борозды вокруг камней, изображались круги на воде или продольные полосы – «волны».
Новое рождение японские сады переживали в XII–XVI вв. Оно было связано с влиянием дзен-буддизма. Основа дзен-буддизма – учение о трех телах Будды: «Тело явления» – исторический персонаж Гаутамы, «тело блаженства» – Будда как персонификация света, «космическое тело» – Вселенная, живая и целостная природа. Таким образом, сад олицетворяет «космическое тело» Будды. Он стал моделью мира, лаконичным образом мироздания. Можно сказать, что дзенский сад – формула мироздания. Путь к истине состоял в приобщении к «космическому телу» Будды, в просветлении. Этому помогало созерцание и слияние с природой, когда человек чувствовал себя ее частью, а природу воспринимал как часть своего внутреннего мира. Сад должен был помочь открыть человеку свою истинную суть, постичь непостижимое, т.е. помочь творческому откровению, когда через малое познается великое, и наоборот. В связи с этим возник новый стиль пейзажного сада – абстрактный сад. Глубина понимания символики сада зависела только от зрителя, его внутренней жизни и уровня сознания. Такие сады по-другому называют философскими.
И еще одна немаловажная веха в истории японских садов – это появление в конце XVI в. чайной церемонии. Сад располагается перед входом в чайный павильон; идя по саду, человек очищается, настраивается – готовится к предстоящей чайной церемонии.
Существует множество классификаций японских садов. Автор рассматривает одну из них: по главенствующим компонентам сада. В сухих садах «главный герой» – камень или песок. Камни воспринимаются как скульптура, каждый имеет свое значение, свою символику, свое место. Можно сказать, что у каждого камня есть свое «лицо», «характер». Японцы выделяют по этим характеристикам огромное количество камней. Искусство расстановки камней – су-тэнси – главное в создании сада. Композицию сада определял главный камень с двумя меньшими. Они образовывали триаду по аналогии с триадой божеств в буддийском храме.
Сады, где основным элементом стала вода, называются садами воды. В них вода может быть представлена ручьем, прудом, водопадом. Водопад всегда был одной из самых любимых деталей сада. В руководствах по устройству садов описывается десять видов водопадов. Например, водопад «падающий нитью», водопад «скользящий по камню» или «падающий, как полотно».
Есть особый вид сада – сад мхов. Здесь сочетаются плоскости, покрытые галькой и заросшие мхами. Главное здесь – это сочетание разных фактур поверхности и разных оттенков зелени.
Существуют каноны построения японского сада; главный из них – асимметричность: не допускалось повторения размеров, линий, параллельности композиции. Несмотря на это садовник был свободен в своем творчестве, о чем свидетельствует разнообразие садов, известное всему миру. Но самое интересное то, что творчество заключалось не только в создании сада, но и включало в себя восприятие сада посетителями. Оно дополняло жизнь сада, давая новые горизонты для его понимания.
Понятие сада в Японии не связано со временем создания конкретной формы из конкретного материала, а относится к священному в саду – к его идее, символике, божественному, для которого сад стал пристанищем.
Литераторы и «искусство жизни» XVIII века 10
В конце XVII в. в Англии закладывались основания новой буржуазной цивилизации, цивилизации Нового времени. Формировались ее понятия, ценности и идеалы. Заметно менялись и социальные условия существования писателя и литературы. Расширение читающей публики за счет среднего класса, появление первых нравоописательных, а затем и литературных журналов, обсуждение литературной продукции в прессе, формирование литературных кружков и партий, обсуждение литературных тем в кофейнях и клубах создавали литературную среду, в которой писатель переставал быть одиночкой и должен был найти и утвердить за собой свое место в литературном сообществе. Эти процессы способствовали профессионализации литературного труда. Фигура мецената постепенно уходила в прошлое. В середине XVIII в. писатель, как правило, уже зависел от издателя, т.е. от книжного рынка.
В эпоху Просвещения происходит радикальное обмирщение культуры, что означает, в частности, перемещение роли «учителя жизни» от священника к писателю и философу. Осознавая свое новое положение «учителя жизни», литераторы испытывают особый интерес к основополагающим проблемам жизни и смерти, проблемам философским и моральным. Эти проблемы волнуют литераторов не только в творческом, но и в жизнеустроительном плане.
Изменения в мировоззрении, которые несла просветительская идеология, были радикальны. Однако в Англии (особенно по контрасту с Францией) они совершались на протяжении XVIII в. последовательно и постепенно, без революционного взрыва. Этому, во‐первых, способствовало то, что буржуазная революция была уже в прошлом, и страх перед возможностью общественного хаоса, порожденного гражданской войной, не был забыт и побуждал к осторожности и поиску компромиссов. Во‐вторых, само англиканское вероисповедание вследствие своего рационализма постепенно эволюционировало в сторону все большего обмирщения, превращения в моральное назидание. Благодаря этому новое интеллектуальное движение не породило такого колоссального разрыва между христианством и Просвещением, как во Франции XVIII столетия. С окончанием эпохи Реставрации в моду вновь входят семейные добродетели, светская свобода нравов уступила место новым правилам разумности, естественности и благопристойности.
Английскую культуру первой половины XVIII в. принято именовать «августинской». Это понятие включает в себя и социально-политическую составляющую (сопоставление Англии с Римом эпохи императора Августа, набиравшим мощь после разрушительной гражданской войны), и эстетическую (ориентацию авторов на авторитет Горация, Вергилия, Овидия).
Августинская культура ориентировала человека на достижение счастья, однако предупреждала, что его можно добиться только на путях добродетели. Она сохраняла преемственную связь и с христианской, и с гуманистической традицией, видя идеал в исполнении своего нравственного долга и разностороннем развитии творческих способностей личности. Однако в век, когда личность стала рассматриваться в контексте жизни общества, когда особенно высоко стала цениться культура общения, гуманистический идеал был переформулирован: совершенство – это одинаково успешное и творческое исполнение личностью всех предложенных жизнью ролей: частных (мужа, отца семейства, друга) и общественных (члена своего сословия, гражданина).
10
Зыкова Е.П. Литераторы и «искусство жизни» XVIII века // Зыкова Е.П. Литературный быт и литературные нравы Англии XVIII века: Искусство жизни в зеркале писем, дневников, мемуаров / РАН. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. – М., 2013. – С. 3–18.