У края

В шесть утра появились первые прохожие. По двое-трое они скапливались под какой-то табличкой, где минут через пять, четко по расписанию, останавливался автобус, подбиравший пассажиров. Оказывается, не все здесь ездят в автомобильчиках.

В семь не выдержал и вышел из гостиницы, разбудив удивленного вахтера. Спросонья тот долго не мог понять, что я не уезжаю, а лишь хочу прогуляться.

Он совал мне какие-то бумаги, требуя, чтобы я расписался. Мне же расписываться не хотелось, а мой английский его не убеждал. Он лишь вежливо улыбался, знаками показывая, что из моей речи не понимает ничего.

– Пассэджьята?! – громко рассмеялся, в конце концов, весельчак и выпустил меня, наконец, на волю, на прогулку.

И я с удовольствием побродил по чистенькому аккуратненькому городку, наблюдая незнакомую жизнь его обитателей.

Когда примерно через час подошел к гостинице, на стоянке уже стоял «Мерседес» Чендерелли, а сам Серджо вместе с веселым вахтером заразительно смеялись на всю гостиницу.

– Чао, мой друг Анатолий! – хлопнул по плечу «друг» и разразился бессмысленной тирадой из произвольно скомпонованных русских слов. А на него, раскрыв рот, с восхищением смотрел вахтер, – Лариса чичас, – выдал, наконец, Серджо что-то осмысленное.

Через пару минут появилась Лариса:

– Здравствуйте, Анатолий Афанасьевич. Собирайте вещи. Едем в Бергамо, а потом в Кастэльфранко. Сюда вы не вернетесь, – объявила она нашу программу на день.

Прощай, «Бретон». Надо же – оказаться так близко и не попасть к твоим специалистам. Что ж, не судьба. Вместо делового общения предстоит какая-то бессмысленная поездка на родину Труффальдино. Зачем? Очевидно, скажут. Скорее всего, чтобы увезти подальше от руководства «Симека». Ведь если вдуматься, какая нелепость эти подписанные вчера документы.

Целая фирма проектирует оборудование, покупает комплектующие и сырье, собирает и отправляет станки, монтирует их и отлаживает, чтобы получить за все это, скажем, два миллиона долларов, из которых прибыли-то, в лучшем случае, тысяч двести.

А тут троица баламутов только за то, что обозначили покупателя этого оборудования, просит миллион – по триста с лишним тысяч долларов на каждого. Впрочем, на каждого ли? И повезут сейчас богатенького Буратино в страну Дураков, чтобы по дороге решить, как получше обтяпать дельце и вытрясти вожделенные золотые.

А покупатель? Тот даже не догадывается, что оборудование, стоимостью в три миллиона долларов, на деле стоит на целый миллион дешевле. Бред какой-то. Нет. Отношения с фирмой надо строить напрямую, без посредников. Впрочем, вроде бы и Серджо не посредник, а ведь действует, как и они, непомерно увеличивая стоимость продукции родной фирмы.

А машина уже летела по автостраде, но, как не странно, в направлении Тревизо – местного административного центра. Говорить не хотелось, и в кабине установилась мертвая тишина. Первым не выдержал Серджо:

– Анатолий плохо спать?

– Уснешь тут, когда всю ночь самолеты грохочут, – ответил ему.

– Мы уже привыкли, Анатолий Афанасьевич, – «проснулась» Лариса.

– Америка бомбит Югославия, – пояснил Серджо.

– Знаю. А вы куда смотрите? – спросил его так, на всякий случай. Понял без перевода:

– Серджо маленький человек. Америка большой, – ответил он, и мы снова надолго замолчали.

– Тревизо, – сообщила Лариса то, что уже давно понял по дорожным знакам.

Машина медленно покатилась вдоль неширокой реки, но по тому, что мы двигались почти по кругу, вдруг понял назначение этой водной преграды.

Оказалось, мы действительно ехали вдоль стены бывшей цитадели.

Впрочем, от самой стены почти ничего не осталось, но воображение быстро дорисовало недостающие детали.

По мостику въехали в средневековый центр города. С трудом припарковались на узенькой улочке. Дальше пошли пешком. Неожиданно увидел действующий фонтанчик питьевой воды, которому, мне показалось, не менее пятисот лет – вода истекала из свинцовых трубочек в изъеденную временем каменную чашу, украшенную экзотическими рисунками.

– Пить нельзя, Анатолий Афанасьевич, – подтвердила мои опасения Лариса, – Это так, для красоты. Мы сейчас зайдем в кафе.

– Идите, я позже, – заявил Чендерелли, – Серджо дела. Серджо нэ мафья. Серджо качаторэ, – несколько раз повторил он.

– Ему надо взять разрешение на перевозку оружия. Он едет в Румынию на охоту, – дополнила Лариса.

Едва взяли кофе с булочками, вошел Серджо:

– Кошмар! Работать плохо! – громко возмущался он.

– Что случилось? – спросил Ларису.

– Серджо недоволен: за документом очередь, – пояснила она.

– Скажи ему, подождем, посмотрим городок.

– Да он уже все сделал. Просто пришлось двоих подождать, а Серджо ждать не любит, – удивила она.

Да-а-а. Ждать он не любит. Постоял бы в наших очередях.

Не спеша, добрались до машины и завершили круг почета вокруг воображаемых городских стен.

А вскоре мы уже понеслись на север – в сторону Альп. Через какое-то время сбоку потянулись характерные проволочные заграждения, а затем открылся вид на огромное летное поле, усеянное рядами военных самолетов.

– Авиано, – сказал Серджо, кивнув в сторону самолетов.

– Самолеты, – «перевел» я, вызвав смех Ларисы:

– Авиано это название базы, Анатолий Афанасьевич. Серджо говорит, эти самолеты вам мешали спать, – сообщила она.

– Нет. Не эти, – сказал, просмотрев все, что можно было охватить взором, – Те гораздо крупнее. И еще среди них были самолеты-невидимки «Стэлс». Их-то я хорошо разглядел.

Услышав известное название самолета, Серджо затарахтел по-итальянски.

– Вы видели американские самолеты, Анатолий Афанасьевич. Они летят через Италию транзитом. Здесь таких нет, – перевела Лариса, – А эти их сопровождают, – добавила она.

«Да уж. Сопровождают», – подумал, увидев ракетно-бомбовое оснащение, уже доставленное к самолетам, и понаблюдав за суетой персонала, ловко «обвешивающего» их теми изощренными орудиями разрушения и убийства, но спорить не стал.

От базы свернули на юго-запад, и вскоре местность стала узнаваемой, несмотря на то, что впервые видел ее зимой полтора года назад. Мысленно приветствовал памятные места, открывая их заново в летнем обличии.

Объехав Верону с юга, повернули на север и вскоре выехали на берег огромного озера. «Lago d’Iseo», – прочел название озера на дорожном знаке. Мы мчались по крутому берегу, периодически ныряя в длинные туннели. Проехав не менее десяти километров, свернули на горный серпантин – затяжной подъем на какую-то гору.

– Сольто-Коллина, – проинформировала Лариса, – Мы с Серджо здесь жили, когда он работал на «Терцаго».

– Серджо работал на «Терцаго»? – удивился я.

– Работал, – подтвердил Серджо, – Диретторэ джэнэрале, – добавил он.

Это было для меня новостью. Теперь понятно, откуда у него такая квалификация.

Проехав маленький уютный городок, остановились у небольшого цеха. Это оказалась известная на весь мир фабрика «Терцаго», несколько лет назад неожиданно утратившая свои позиции.

– Серджо говорит, наследники господина Терцаго не смогли управлять фирмой, – перевела Лариса, – Они продали фирму французам, – добавила она.

Через пять минут мы вошли в маленький кабинетик, где нас радостно встретил директор.

– Мой ученик, – обнимая его, сообщил Серджо.

Мы прошлись по цехам заводика. Нет, это, разумеется, не «Симек», но выпускаемая фирмой, довольно неплохая мостовая фреза понравилась. Заметив мой интерес, затарахтели сразу оба: и директор, и Серджо:

– Первое место на выставке в Вероне, а по цене вдвое дешевле такой же фрезы «Симека», – перевела Лариса речь обоих.

– Тогда почему дешевле? – удивился я.

– Фирма выпускает всего четыре типа станков, но большими партиями, – пояснила Лариса, выслушав темпераментных итальянцев, говоривших наперегонки, не слыша друг друга.