Будни Золушки

– Простите меня за мою неуклюжесть – наконец, осмелилась заговорить. – Я не знаю, как это вышло… может быть, я могу как-то исправить ситуацию? – наверняка, формулировка была не самой лучшей. Об этом я догадалась, когда глаза у мужчины блеснули каким-то странным огнем. Он все так же молча подошел ко мне, слишком близко, к слову, и заглянул прямо в глаза.

Мне стало не по себе, я попыталась отодвинуться, но тут же уперлась спиной в дверь. Неуклюже попеременалась с ноги на ногу и почему-то стыдливо опустила голову. Уж как-то совсем странно на меня смотрел этот человек…

– Ты вообще как прошла в мой клуб, куколка? – наконец, незнакомец заговорил. Я тут же подняла на него взгляд и замерла. Так он был владельцем клуба? Вот, отчего он был так уверен в себе, знал точно, куда вести и значит, рубашка, скорее всего, и впрямь была дорогая… – Тебе восемнадцать-то есть? – он хмыкнул и слегка склонил голову, продолжая разглядывать меня.

– Есть, конечно! – Я усиленно закивала головой. Полезла в сумочку, чтобы подтвердить свои слова, – могу паспорт показать… – Мужчина тихо рассмеялся, накрыл мои руки своей и меня словно ударило небольшим разрядом тока. Я снова замерла, почувствовав себя ужасно глупой. Ну какой паспорт? И впрямь, наверное, со стороны я смотрелась просто комично…

– Разве маленьким девочкам вроде тебя не положено в такое время быть дома, спать в своей розовой пижаме с единорогами и видеть десятый сон? – саркастично заметила мужчина.

– Она у меня с пандами, – зачем-то буркнула я в ответ. Никогда не могла объяснить своего тяготения к этим забавным животным, и эта симпатия выливалась в то, что у меня с ними было все: начиная от футболок и заканчивая трусами.

– Вот оно что? – Мужчина снова рассмеялся.

– Простите еще раз… – Я не знала, что ему еще сказать. Ситуация была странной, я выглядела глупо и мне хотелось только одного – как можно скорее убраться отсюда. Совсем уж дурой я не была и понимала, к чему обычно приводит уединение взрослых в отдельных комнатах в клубе. – Если Вы разрешите… я заберу ее, постираю и верну Вам… – Ничего другого в голову мне не пришло. Мужчина сделал пару шагов назад, снова одарил меня престранным взглядом, а затем кивнул и медленно начал расстегивать одну пуговицу за другой.

Он что, и впрямь собирался раздеваться передо мной? Какого же черта? Дура, ну и кто меня за язык тянул? Хорошо, что выпивку на рубашку ему расплескала, а не на брюки!

По-хорошему, нужно было отвести взгляд в сторону. Нужно было хотя бы отвернуться. Полезть в сумочку за чем-нибудь…только бы не глазеть на незнакомого и взрослого мужчину… но я не могла. Не знаю, почему, но я не могла оторвать взгляд от гипнотических, завораживающих, но вместе с этим очень простых движений.

Руки, к слову, у моего нового знакомого оказались просто фантастическими: длинные ровные пальцы, аккуратный маникюр, россыпь выделявшихся жилок на кистях… я нервно сглотнула и резко выдохнула, но взгляда так и не отвела.

Вскоре я переместила его с рук на грудь, обнажившуюся в ходе нехитрых действий. Вдох вышел каким-то судорожным. Казалось бы… мужской торс, чего там можно было найти столь увлекательного, чтобы перестать дышать на несколько секунд и выпасть из реальности на столько же? Подумаешь, небольшие кубики пресса и развитая, широкая грудь? Или руки… подкаченные, жилистые руки… или эта соблазнительная темная дорожка волос, ведущая вниз… вроде бы все, как у всех… а я залилась румянцем, не зная, куда себя деть. Вжалась в дверь еще сильнее, когда он подошел ко мне после своего импровизированного стриптиза и вложил рубашку в руки. Зачем-то наклонился ко мне, хотя я и без этого все прекрасно расслышала бы, так близко он находился…

– Очень надеюсь увидеть тебя на днях, – одна его рука оказалась прижатой к двери прямо на уровне моего лица. Я снова сглотнула, уловив его аромат: тяжелый и сладкий парфюм с лёгкими нотками горечи. – Ты ведь хорошая девочка, не обманываешь старших? – он улыбнулся, а я только и смогла, что отчаянно замотать головой в подтверждение его слов. Хотелось убежать как можно дальше, только бы не находится в столь неправильной близости с человеком, чьего имени я даже не знала. – Ну, хорошо, я поверю тебе на слово, – он немного отодвинулся, убрал руку, – Дюймовочка, – усмехнувшись, добавил он.

Как только он отошел, я со всех ног рванула из комнаты. Забыла даже о высоких каблуках, о вечно сползавшей с плеча сумочке, о подругах, о клубе, обо всем… осталась только одна мысль – бежать. И как можно быстрее. Впопыхах я не заметила, как пристально за мной наблюдала пара чужих глаз.

Глава 3

Заснуть той ночью мне так и не удалось. Промаялась до утра, то и дело бросая взгляд на рукава смешной пижамы. С пандами. Мой первый в жизни поход в клуб вылился в проблему. Я так и знала. Была уверена, что чем-то подобным этот «отдых» и обернется. Как в дурацких комедиях, которые я никогда не понимала.

Рубашку я предусмотрительно замочила. Знать не знала, сколько она стоит, но предполагала, что если она дизайнерская, из какой-нибудь новой коллекции, то я попала. Крупными деньгами я никогда не располагала, скорее, наоборот, мне едва хватало на жизнь в столице, и это с моими-то скромными запросами.

Иногда было даже немного завидно наблюдать за тем, как одногруппницы делились подробностями походов по магазинам или о посиделках в кафе, выкладывали фотографии с обновками в соцсети. По их мнению, одевалась я бестолково и не умела подчеркнуть свою красоту, но что мне было с их слов, если я просто не могла себе позволить ничего подобного?

Мои родители были обычными пенсионерами. Я родилась у них поздно, когда они уже и не надеялись, что в их семье появится ребенок. Мама всегда любила повторять, что я – их благословение небес, маленький ангелок, посланный сделать их жизнь счастливой.

Обычные пенсионеры из Томска не могли позволить себе посылать мне большие деньги, поэтому моей первоочередной целью стала стипендия. Так все и завертелось: учеба, учеба и еще раз учеба, потому что брать деньги у отца с матерью мне было чертовски стыдно. Мне казалось, что лучше я буду ходить в старой одежде, чем забирать у них что-то из пенсии.

Я очень надеялась, что смогу отстирать эту рубашку. Мысленно прокляла свое решение идти в то дурацкое заведение, но с другой стороны… я могла туда не возвращаться вовсе… моего имени владелец клуба не знал, благо я, глупая, не успела показать ему паспорт, сам затормозил. Лица моего он, наверное, и не вспомнил бы… столько там людей мелькало, девушек в том числе, да и темно было в клубе.

Я долго раздумывала над этим. Целых два дня прошло с момента злополучной сцены, когда я все же решила, что так не поступают. Родители учили всегда быть честной, делать все по совести, вести себя, как человек, поэтому я подумала, что в этом не будет ничего страшного. Прийти, отдать, как можно быстрее уйти оттуда. К слову, с рубашкой все было в порядке, ни пятна, ничего такого… как новая. Наверное. Хотя, откуда мне было знать? Я дизайнерскую одежду даже вблизи не видела, ни то, что держала в руках.

Когда я пришла к Excelsior, ручные часы показывали семь вечера. На улице было светло, солнце светило и все еще немного припекало. Как-никак, даже в столице лето было летом. В руках у меня был небольшой бумажный пакет, в который я аккуратно сложила чужую рубашку.

На удивление, охрана меня пропустила, задав лишь пару уточняющих вопросов. Как я поняла, меня ждали. Это насторожило и одновременно обрадовало, так как мне совершенно не хотелось препираться с двухметровым мужчиной на входе или, чего уж хуже, дожидаться открытия клуба до десяти вечера.

Охранник вежливо объяснил, куда идти и я поняла, что меня отправили в кабинет «хозяина». Поблагодарив, я пошла по заданному направлению, прибавив шагу. Хотелось как можно скорее покончить со всем этим. Я чувствовала себя неуютно в этом клубе, где каждая деталь кричала о том, сколько денег на все это потрачено. Вычурное место. Дорогое. Я сюда никак не вписывалась в своих заношенных джинсах, обычных кедах и футболке за тысячу рублей с какой-то дурацкой распродажи. Было неловко, если не сказать – стыдно. И позавчера это не так сильно бросалось в глаза, потому что на мне были чужое платье и профессиональный макияж. Сегодня это была уже я – простая и бедная провинциалка.