Изгой

Что там Семёныч говорил?

«…Остановись и подожди – он и уйдёт…»

Натягиваю вожжи – и лошади послушно останавливаются. И почти тотчас же туман возникает сразу со всех сторон – я даже не заметил, как это произошло.

И – тишина.

Странная, какая-то звенящая.

Стучу рукояткой ножа по козлам – звук словно вязнет в тумане.

– Эй!

Да и от голоса эха нет. И это не на шутку меня озадачивает. Пытаюсь вспомнить – что по этому поводу гласит наука?

А ничего…

Не в смысле – что ничего не гласит. Какие-то мысли там определённо на этот счёт есть! Ничего в том аспекте, что я, как ни стараюсь, не могу эти мудрые словеса вспомнить.

Вообще ничего вспомнить не могу – в голове пусто, как в помойном ведре поутру.

Туман не уходил – даже и не собирался.

Стоп себе думаю – не дурак ли я?

Ведь есть же веками проверенный способ! Отпусти поводья, и лошадь всегда найдёт дорогу к дому! А в одиночку или запряженная в фургон – разницы нет.

Ослабляю вожжи и цокаю языком.

– Вьё! Марш!!

Как ни странно, лошади сей призыв услышали – и фургон понемногу двинулся вперёд. Правда, мне показалось, что мы раньше вперёд ехали… а тут вираж такой неслабый… почти назад повернули.

Тем не менее, коняшки не останавливались, а продолжали топать вперёд. Погромыхивая по корням колесами, мы куда-то двигались. Что ж, лошадям виднее – они жильё чуют!

Туман, однако, понемногу рассеивался, а налетевший порыв ветра и вовсе разметал его клочья по кустам. Лошади, приободрившись, пошли резвее, пришлось их даже немного придержать – всё же не по асфальту едем!

Поворот, ещё один… пора бы уже и на дорогу к «Этномиру» выехать! Где-то здесь уже обычно встречается всякий народ, который туда пехом топает. Пару раз я и попутчиков подвозил, и одна из них оказалась очень даже милой девушкой! Мы с ней почти год после общались – со взаимным удовольствием и достаточно тесно.

А вот и попутчики!

На дороге внезапно возник худощавый мужик в характерном для данного места обличье. Простенькие штаны из серой материи, рубаха, подпоясанная широким ремнём, на котором болтался в ножнах приличного размера тесак. А вот, что у него на ногах, я не разглядел – мешала густая трава.

Вообще, странно… тут столько машин, должно быть, уже проехало… какая, нафиг, трава?

Мужик вскинул руку в каком-то странном жесте, и я придержал лошадей, давая ему сесть в фургон.

Оп!

А сбоку сюда уже лезет ещё один – точная копия первого, только с топором вместо тесака.

Усевшись рядом, первый из попутчиков кивает влево – мол, туда давай!

Опять какие-то придумки мастеров фестиваля…

В прошлый раз они прямо у дороги поставили заставу и со всех требовали подорожную от епископа. Правда, оный «епископ» располагался неподалеку и данный документ выдавал всем желающим – но только после пристального опроса. Мол, кто ты есть, куда и за каким хреном топаешь… и так далее.

А теперь, значит, вот так…

Кстати, парни в роль, похоже, всерьёз вошли. Одежка на них поношенная, грубо сшитая – даже отсюда видны крупные стежки. А уж запашок от них… скажу я вам… тот ещё!

Нет, если я недельку у костра, не мывшись, просижу – так ничуть не хуже, наверное, пахнуть стану. Это сколько же тогда они тут кукуют?

Кусты раздвинулись в стороны, и повозка вкатилась на поляну.

Так и есть – посередине горел костёр, около которого сидело и лежало ещё несколько человек.

Застава – теперь она, значит, так вот выглядит. А что – сурово и непритязательно.

Меня хлопнули по плечу – тормози.

Что ж, посмотрим, кто тут у них за старшего… и какого хрена ему от меня нужно?

Мужик с топором подталкивает меня, слезай! А его напарник уже скрылся в фургоне и чем-то там громыхает.

Местный вариант таможенно-налоговой службы? Совмещённый, так сказать…

А с другой стороны – я ребят понимаю. Сюда чего только в своё время не тащили… и оружие, и наркоту… И пока всё это более-менее упорядочили – эксцессы иногда возникали очень даже неприятные.

– Кор, тут ничего ценного! Оружие, железо и кузнечные инструменты – всё безликое! Не продать…

Как-то он странно говорит… такое впечатление, что слова специально растягивает.

Тот к кому обращались, поднимается на ноги. Этот – одет уже получше, да и пояс у него расшит цветными нитками. Местный, так сказать, щёголь… или старший?

– А что там есть ещё?

– Тряпки… кожа есть! Опа…

И мужик замолкает. Чем-то он там шуршит – и внезапно спрыгивает на землю. В его руках – корзинка Семеныча.

– Кор! Посмотри! – и он протягивает щеголю бутылку настойки.

Старший заставы берёт её в руки.

Надо отдать должное фермеру, он предполагал, что наши девы-целительницы сразу же данное «зелье» кому-нибудь и толкнут. И поэтому, бутылки снаружи, поверх оплётки из прутьев, обмазаны глиной, что делает их весьма похожими на неуклюжие поделки какого-то кустаря-горшечника.

Открыта пробка, щеголь принюхивается… и с проклятием швыряет бутылку в кусты!

– Только этого нам и не хватало! Гонт!

– Я? – откликается мужик с топором.

– Отведи этого… ну и… сделай там всё!

Меня немилосердно пихают в плечо – топай!

Нет, ребята, я, конечно, всё понимаю… но, по-моему, это уже перебор! Но в сторону всё же отхожу, может быть, там сидит кто-то более вменяемый и адекватный?

Но никого рядом не оказывается, а мужик указывает мне куда-то дальше – мол, туда!

Протопав метров сто, понимаю, что шутка зашла куда-то уже и вовсе не в ту степь. Пора заканчивать!

– Слышь, куда мы вообще идём-то?

Сдавленное икание…и я еле успеваю отпрыгнуть в сторону – мимо меня пролетает топор! Однако!

Мужик стоит напротив, и на его лице написано нескрываемое удивление.

– Ты… ты говоришь?!

– Ну, кукарекать как-то вот не научился… а что?

Вместо ответа он выставляет перед собою руки в каком-то странном жесте.

Чё-то я не вкурил… И что должно произойти?

Видимо, так и не дождавшись исполнения задуманного, мужик выхватывает откуда-то нож и бросается на меня, решив, видимо, порезать, раз не удалось зарубить.

Ну, блин, я ему не Лев Толстой!

Драться он совершенно не умеет, а ножик, скорее всего, использовался им исключительно для нарезки колбасы. Ибо и это оружие вскоре оказывается на земле, а его хозяин, получив основательный удар промеж ног, с воем катается рядом.

Нет, с этими штуками пора завязывать! При всей моей нелюбви к полиции, надо отдать им должное – таких вот гавриков, решивших в своё время малость покачать права, они извели быстро и решительно. И под корень.

Похоже, это какие-то залётные…

Ничего толком пояснить мой пленник не может, а в тот горячечный бред, что он несёт, я перестал вслушиваться уже через пять минут. Видать, парень чего-то там накурился…

Ну, что ж…

Воспользовавшись его собственной верёвкой, скручиваю болезному руки и привязываю свободным концом мужика к дереву. А чтобы не орал, запихиваю ему в рот его же шапку. Не толерантно?

Да, кто б спорил-то… Надеюсь, наша полиция не станет принимать во внимание его жалобы.

Повертев в руках трофейный нож, вытираю рукоятку об одежду злодея. И обойдя его сзади, вкладываю рукоятку ему в ладонь. Сжимаю – теперь там точно есть его пальчики. И аккуратно втыкаю нож в землю позади дерева – полицейские найдут его легко. Для меня эта грустная железяка интереса не представляет – даже в руки стыдно брать. А клиент однозначно теперь себе на срок намотал – на хозбыт эта штукенция, при всей своей корявости, точно не тянет.

Поразмыслив, отыскиваю в кустах улетевший туда топор.

М-м-да… Я б тому мастеру, что его ладил, и руки бы не подал! Топорище, за долгое время отполированное руками владельца, ещё так-сяк… А собственно топор… я такое даже на заре своих занятий не делал. Выкован кое-как, хоть форму выдержали – и то ладно. Ни полировки, ни заточки нормальной… как им пользовались вообще? И явно не заводской, там такого кошмара не производят – кустарь ковал.