Страница 5 из 16
Экономический кризис начала 1990-х годов сделал реформы системы высшего образования для большинства европейских стран неизбежными. Стало очевидным: государство не может не только удовлетворять потребности постоянно разрастающейся высшей школы, но даже осуществлять финансирование на прежнем уровне. Дополнительным фактором, сократившим финансовые маневры правительств стран – членов ЕС, стали Маастрихтские соглашения и Пакт о стабильности и росте, подписанные в 1992 г., которые накладывали на членов ЕС обязательства по введению режима жесткой бюджетной дисциплины и ограничению размеров государственного долга8.
Победа на выборах в начале 1990-х годов во многих европейских странах «новых правых» и усиление влияния неолиберальной идеологии на политическую жизнь активизировали дискуссии в обществе по таким вопросам, как соотношение общественной и индивидуальной значимости образования, предназначение высшего образования, источники финансирования. От ответа на эти вопросы в значительной степени зависели идеология и конкретная стратегия реформ в тех или иных странах. В то время как академическое сообщество и студенчество активно выступали против рыночных реформ в сфере высшего образования, экономисты и политики не менее активно критиковали университеты за их неспособность учитывать требования рынка труда, неэффективное управление и высокие затраты.
Существенное влияние на формирование политики в сфере высшего образования в 1990-е годы стал оказывать фактор глобализации. Обострение конкуренции на мировых рынках и усиление влияния технического прогресса на экономическое развитие способствовали превращению образования в важный фактор конкурентоспособности не только отдельных производителей, но и национальных экономик в целом. Для выполнения новых задач в условиях ускоряющихся перемен от системы образования требовались большая гибкость, открытость, способность адекватно реагировать на них. В эти годы получает распространение идея о том, что в условиях неолиберальной глобализации университеты должны принять рынок и стать деловыми предприятиями, ориентированными на требования потребителя. «Университет больше не является тихим местом, где можно неторопливо учить, заниматься научной деятельностью и созерцать Вселенную, как в прошлые века. Это большой, сложный, ответственный, конкурентный бизнес, требующий постоянных масштабных инвестиций» (25, с. 2).
В новых условиях особую важность приобретают эффективность функционирования вузов и рациональность распределения финансовых ресурсов, что в свою очередь предъявляет новые требования к принципам организационной деятельности самих университетов. В 1990-е годы реформы в первую очередь касались системы управления и финансирования университетов, причем чаще всего на вооружение брались принципы корпоративного управления, в результате чего вся деятельность университетов оказалась подчиненной принципам экономичности, эффективности и результативности. В связи с этим важную роль в деятельности университетов начали играть профессиональные управленцы, в то время как профессора и преподаватели оказывались в положении наемных работников, работающих по контракту. Экономическая логика стала определять как преподавательскую деятельность (создание программ, пользующихся спросом на рынке труда), так и исследовательскую (ориентация на прикладные исследования, результаты которых могут быть быстро коммерциализованы).
Реформы университетского образования сопровождались активными дискуссиями по поводу целей, задач и миссии университетов. При этом все их участники разделились на два лагеря, стоящих на диаметрально противоположных позициях. Одни призывали вернуться «к гумбольдтовским идеалам образцового сообщества и социального функционирования», другие требовали «признать свою корпоративную идентичность и стать более продуктивными и эффективными». Государство в этих дискуссиях занимало чаще всего вторую позицию, что, по мнению некоторых исследователей, было связано с тем, что в условиях глобализации экономической сферы и упадка национального государства эпохи модерна университет перестает «служить идеологическим орудием национального государства» и превращается «в бюрократическую корпорацию», в которой «всеобщий принцип администрирования замещает диалектику преподавания и исследования, в силу чего преподавание и исследование как аспекты профессиональной жизни оказываются в подчинении у администраторов» (5, с. 39, 199). Наиболее полно новые подходы воплотились в жизни американских университетов, но в условиях глобализации эти идеи нашли поддержку и у европейских политиков.
Внедрение рыночных методов управления позволило многим странам преодолеть кризисные явления в сфере образования. Однако сегодня представители академического сообщества больше говорят о проблемах, порожденных реформами, чем о достижениях. Рыночно ориентированное высшее образование решает прежде всего краткосрочные проблемы – подготовка кадров и проведение исследований по заказу бизнеса, в то время как фундаментальные исследования в области естественных и общественных наук, так же как подготовка соответствующих кадров, испытывают большие трудности. Это лишает экономику и общество фундаментальных знаний, необходимых для дальнейшего прогресса. Специалистов беспокоит отсутствие социальной составляющей в образовательных программах, общая дегуманитаризация образования. Образование все чаще понимается как получение специальных навыков и компетенций, позволяющих индивиду реализоваться на рынке труда, в то время как проблемы развития личности становятся «роскошью» с точки зрения затрат.
Несмотря на все рыночные и квазирыночные реформы в европейских странах, государство сохранило свое присутствие в сфере высшего образования и, более того, сегодня определяет направление реформирования системы высшего образования в рамках Болонского процесса и Лиссабонской стратегии, направленных на создание европейского образовательного и исследовательского пространства, модернизацию образования и формирование системы обучения в течение всей жизни. Государство остается по-прежнему основным источником поступления необходимых для развития высшей школы средств, хотя во многих странах в 1990-е годы была введена плата за обучение, а государство всячески стимулировало вузы на привлечение средств из иных источников – бюджетов местных властей, контрактов с промышленностью, обучения иностранных студентов и получения грантов на научные исследования из-за рубежа.
В начале ХХI в. ключевыми словами, определяющими основные параметры образовательной политики, становятся глобализация, конкурентоспособность, экономика знаний и интернационализация. В 1990-е годы в политический дискурс входит понятие «конкурентоспособности национальной экономики», которое напрямую связывало проблему повышения экономической эффективности с модернизацией социальной сферы, включая систему образования.
Другим важным фактором, влияющим на политику в сфере образования с конца ХХ в., стал переход развитых стран от индустриальной к постиндустриальной модели развития, которая в начале ХХI в. обрела форму экономики знаний, в рамках которой знания и образование становятся основной производительной силой. Реальный, а иногда и гипотетический переход к экономике знаний в значительно степени объясняет повышенное внимание экспертов и политиков, принимающих решения в области образования, к таким проблемам, как развитие человеческого капитала и создание системы обучения в течение всей жизни, в рамках которой люди могли бы постоянно совершенствовать свои знания и навыки в зависимости от постоянно ускоряющихся технологических изменений. Эти идеи активно развиваются в докладах и рекомендациях международных организаций, таких как Всемирный банк, ОЭСР, ЮНЕСКО и МОТ, а также находят воплощение в документах министерств образования различных стран мира – от США, ФРГ и Великобритании до Бангладеш и Пакистана.
8
В соответствии с требованиями Пакта о стабильности и росте (Stability and Growth Pact) страны – члены ЕС обязуются удерживать бюджетный дефицит в пределах 3%, а государственный долг в размере 60% от ВВП.