Страница 5 из 11
Американская и германская стратегии либерализации торговой, а если уж оценивать прагматически, то и промышленной политики, более чем отличаются по своей сути. Еще десять лет назад автор присутствовал на острой дискуссии между американской и германской сторонами, суть которой сводилась к противостоянию, которое формулировалось очень жестко: германская сторона разделяет американские взгляды на либерализацию, но у себя в стране будет проводить осторожную торгово-промышленную политику. Уже тогда ни для кого не было секретом, что либерализация торговли всегда служила инструментом извлечения прибыли для США, но она мгновенно переставала им быть в случае неблагоприятной конъюнктуры. Именно в этом контексте следует рассматривать конфликт между усилиями либерализовать торговлю и защиту окружающей среды. Американская сторона трактует либерализацию торговли не как цель саму по себе, а как средство для достижения процветания посредством увеличения экономической эффективности и развития. При этом степень совместимости экономического роста и развития с защитой окружающей среды зависит от ряда факторов. Если ставится задача достижения устойчивого равновесия, если оно вообще может быть достигнуто, развитие и экономический рост должны быть канализированы в определенных направлениях окружающей среды (41).
Германская промышленная экологическая политика, составляющая основную часть экологической политики страны в целом, может быть сформулирована четырьмя следующими направлениями. Во-первых, ставка сделана на высокий уровень экономического баланса, основанного на промышленном производстве и услугах. Во-вторых, Германия продолжает противостоять задаче переориентации структуры промышленности, потому что только экономики, гармонирующие во времени с климатическими и ресурсно-энергетическими показателями эффективности, имеют шанс на развитие в будущем. В-третьих, громадное желание получать доходы от роста потенциала «зеленых» технологий должно соответствовать курсу на развитие экологической промышленной политики. Необходима новая модель развития и третьей индустриальной революции. В-четвертых, значительная часть мобилизации ресурсов по повышению эффективности индустриальной экологической политики сделана усилиями Германской социал-демократической партии. Для реализации этой цели используется широкий спектр инструментов – от побудительных мотивов экономического характера и ценовых сигналов до классических законов регулирования (39).
Германия оказалась в числе членов Европейского союза, делающих ставку на укрепление интеграционализма. Она стала своеобразным пионером становления защиты окружающей среды на страновом уровне с 1970 г. и взяла на себя роль государства – лидера в области окружающей среды на международном и более высоком уровнях. Германские политические деятели рассматривали себя в большой мере в качестве движущей силы экологической политики Европейского союза. Поэтому неудивительно, что влияние процесса европеизации на экологическую политику стран-членов было благосклонно принято политическими деятелями Германии в 70-х и 80-х годах. В период после объединения наблюдалось ослабление интенсивности распространения качества экологических мероприятий. С начала 90-х годов Германии оказалась под влиянием реформ ЕС по регулированию стиля проводимой природоохранной политики и философии ее стандартов. В Германии те, кто несет ответственность за экологию, начали жаловаться на растущую разницу между страновыми и общеевропейскими преференциями. В конечном счете процесс становления германской экологической политики стал дорогой не с одним направлением движения, и странам-лидерам с опытом адаптации к давлению со стороны ЕС в экологической сфере приходится приспосабливаться к агрегированным и трансформированным стандартам (50).
Германская природоохранная политика проходит через этап существенной трансформации в связи с финансовым и экономическим кризисом. Основной чертой этого процесса является сохранение стабильности процесса охраны среды. При этом, по мнению А.Е. Толлера, нет признаков экономии средств на экологии, ни новых свидетельств в пользу вызова идей неолиберализма (44). Саму идею остановить спор неолибералов, в первую очередь заокеанских, на патовых позициях и не дать ей развиваться, следует считать вполне конструктивной, тем более что середина второго десятилетия не очень благоприятна для пения дифирамбов либералам любых оттенков.
Даже весьма скромные возможности показать оттенки и само звучание экологической политики Германии в условиях кризиса свидетельствуют о том, что страна, конечно, является на континенте лидером и проводником общеевропейской экологической политики.
Франция, по определению, не может не быть страной претенциозной, и эта характеристика в существенной мере относится к требованиям, которые страна предъявляет к себе в экологической сфере. Это совершенно естественное стремление сильной нации к самодостаточности, которое почему-то начинает исчезать в России. Во Франции подобные явления вызывают яростный внутренний протест, чему посвящено исследование Р. Вонга и А. Зоннтага «Относительность спада: переоценка французского лидерства и влияния во времена глобального кризиса» и статья первого из авторов (50). В работе делается попытка в контексте кризиса Еврозоны начиная с 2008 г. показать, что и Франция, и Европейское сообщество привержены и используют значительные рычаги для оказания воздействия в трех измерениях: могущество, с одной стороны, и принуждения – с другой; постановка и утверждение повестки дня; привлечение внимания к наиболее актуальным проблемам. Предполагается, что Франция стала активным и важным участником как в рамках ЕС, так и на глобальной сцене. Но одновременно нельзя не видеть, что в Европе баланс сил перешел на сторону Германии.
В рамках деятельности и обязательств члена ОЭСР Франция делает акцент на эффективность природоохранной политики, а также фокусирует свои усилия на лучшей интеграции, особенно в областях энергетики, транспорта и сельского хозяйства. Для усиления инициатив в области устойчивого равновесия выдвинуто 49 рекомендаций, среди которых наибольший практический интерес представляют: анализ налоговой политики в экологической перспективе; снижение ущерба, вызываемого чрезмерным использованием нитратов и пестицидов; снижение энергоемкости экономики; разработка мер по планированию борьбы с изменением климата; интегрирование экологических соображений в энергетику, транспорт и аграрный сектор; совершенствование экологического законодательства, охватывающего горные районы, побережье, равнины, а также места обитания людей, животных и птиц (39).
Если, как отмечалось выше, на экспертном уровне можно встретить реальные или, по крайней мере, критические оценки процесса отслеживания качества среды в условиях кризиса, то в официальных документах, тем более перспективного плана, декларируются наличие успехов и неизбежность успешного решения экологических задач. Такой, например, выглядит обширная Национальная стратегия по биологическому разнообразию, которая включает в себя 20 стратегических целей и охватывает период с 2011 по 2020 г. В определенной мере гарантом реализации такой национальной программы служит ее своеобразный аналог на уровне Европейского союза, который ставит перед собой шесть основных задач: сохранение и восстановление природы, содержание и усиление экосистем и их служб, укрепление устойчивости аграрного сектора, лесного хозяйства и рыбоводства, ведение борьбы с чужеродными биологическими и зоологическими видами, противостояние глобальному кризису биодиверсификации, вклад со стороны других инициатив и других направлений экологической политики. Особенность цели экологической стратегии на период с 2011 по 2020 г. состоит в том, что упор делается не столько на правительственные, сколько на локальные власти и различные структуры гражданского общества (36). И как бы микроуровень гражданского общества ни был высокоразвит в Европе или в США, – а ни там, ни здесь это не более чем идеологический инструмент, – все эти шаги смотрятся не более чем, хотя и временное, но очень ощутимое отступление от достигнутого десять–двадцать лет назад уровня качества работы с окружающей средой.