Страница 8 из 14
По новому замыслу, стратегия США в Афганистане основывалась на таких взаимосвязанных элементах, как боевые операции против талибов, активное сотрудничество с Кабулом, МООНСА и международными партнерами, а также на тесной координации с Пакистаном. Предполагалось очередное увеличение американского контингента на 30 тыс. человек, в связи с чем в Вашингтоне рассчитывали и на соответствующий вклад со стороны союзников. Это, однако, натолкнулось на глухое противодействие многих из них. Сотрудничество с администрацией Кабула и представителями ООН предполагалось предметно сфокусировать на создании «более эффективной гражданской стратегии» в интересах укрепления влияния центральных властей (в том числе с использованием опыта в Ираке). Обеспечение самого тесного сотрудничества с Пакистаном вытекало из традиционного влияния этой страны на обстановку в Афганистане с учетом особых, близких к стратегическим отношений между Вашингтоном и Исламабадом18.
В январе 2010 г. в Лондоне международная конференция высокого уровня по Афганистану одобрила новую американскую стратегию (18). Встреча министров иностранных дел стран НАТО в Таллинне в апреле 2010 г. завершилась выработкой военно-политических критериев запуска переходного процесса, что получило дополнительное одобрение международного сообщества на июльской конференции в Кабуле. Был создан также Совместный совет по переходному периоду (Joint Afghan-Nato Inteqal Board – JANB), а реализация разработанной «дорожной карты» предусматривалась под непосредственным контролем правительства ИРА. Ноябрьский (2010) саммит НАТО в Лиссабоне анонсировал начало переходного периода с 2011 г. и его завершение к концу 2014 г., а также принял Декларацию о долговременном партнерстве с правительством ИРА.
Документ отмечал «стратегическое значение» стабильности и процветания в Афганистане для безопасности Североатлантического региона, констатировал значение партнерства ИРА с НАТО, подтверждал ее обязательства по оказанию содействия сектору безопасности страны. В этом же контексте заявлялось об отсутствии у НАТО намерений «установить постоянное военное присутствие в Афганистане или использовать свое присутствие против других государств» (20)19. 22 июня 2011 г. в «Обращении к нации» Б. Обама объявил о начале поэтапного вывода из Афганистана американских войск. Ранее, в 2010 г., уже начали вывод голландцы, о форсировании процесса вывода французского контингента до конца 2012 г. сразу же после своего избрания заявил новый президент Франции Ф. Олланд. Параллельно новым усилиям Альянса в самом Афганистане власти активизировали запущенный еще в 2005 г. процесс «национального примирения». В июне 2010 г. была созвана Джирга мира, которая предприняла очередную попытку создания механизма реинтеграции готовых сложить оружие талибов. Имелось в виду выделение им денежных средств, предоставление жилья и возможности трудоустройства. На эти цели в течение пяти лет планируется выделение полмиллиарда долларов.
Жесткое и скоординированное противодействие Запада укреплению политических, экономических, а также военных связей России с постталибским Афганистаном начало выпукло проявляться уже в начальный период после формирования Временной администрации Кабула20, встречая поддержку со стороны ряда ее влиятельных членов. Однако вынужденные считаться с реалиями развития обстановки, США и НАТО уже к рубежу 2003 г. должны были несколько скорректировать свою линию в этом отношении. Продолжая препятствовать российско-афганским экономическим связям21, они перестали чинить видимые препятствия их военно-технической составляющей и проявлять больший интерес к предметному обсуждению афганской проблематики в рамках созданного в 2002 г. Совета Россия – НАТО (СРН). На его заседании в Москве в мае 2003 г. была подтверждена готовность России содействовать усилиям по стабилизации обстановки в Афганистане, в том числе и по будущей роли НАТО. При этом особое внимание партнеров обращалось на необходимость четкого соответствия действий Альянса мандату МССБ ООН (одновременно вновь подчеркивалась неизменность линии России на неучастие в этих силах). На последующих встречах по линии СРН, в том числе «на полях» саммитов НАТО, принимались определенные значимые решения по расширению сотрудничества, по транзиту грузов союзников через российскую территорию.
Снижение в результате боевых операций талибов надежности основного грузопотока для войск союзников через территорию Пакистана вынуждало Брюссель к поискам альтернативных северных маршрутов. Бухарестская встреча НАТО в верхах в 2008 г. одобрила концепцию дополнительного «транзитного моста» невоенных грузов через Россию, Центральную Азию, а также Кавказ. Тогда же с Москвой было подписано соответствующее соглашение (аналогичные документы были выработаны с Украиной, Беларусью, Узбекистаном и Казахстаном). Доставка грузов железнодорожным транспортом, начавшаяся летом 2010 г., была в десять раз дешевле воздушных поставок, а маршрут – значительно короче, чем по морю до пакистанского порта Карачи и далее в Афганистан (25). Дополнительные натовско-российские договоренности по транзиту были достигнуты на саммите в Лиссабоне в 2010 г. и в преддверии начала вывода иностранных войск в 2011 г.22 В частности, речь шла о транзите через территорию России американской военной техники и персонала. Летом 2012 г. специальным указом правительства РФ был оформлен комплексный подход к наземным и воздушным перевозкам для ММСБ как в Афганистан, так и с его территории.
Важнейшей проблемой для России стал скачкообразный рост в постталибском Афганистане производства и нелегального экспорта наркотиков (в настоящее время страна производит до 90% всего мирового производства опиума) (8, с. 62), что для РФ, по существу, превратилось в проблему национальной безопасности (3, c. 222–230). Москва неоднократно ставила вопрос (в том числе в рамках встреч Совета Россия – НАТО) о необходимости МССБ и НАТО уделять серьезное внимание антинаркотическому направлению их деятельности в Афганистане. Однако в течение длительного времени Вашингтон и Брюссель, по существу, игнорировали обеспокоенность Москвы. Большее понимание (в связи с возрастающей проблемой афганских наркотиков для Старого Света) проявлялось со стороны западноевропейских членов НАТО, особенно Франции, а также Великобритании (первая стала инициатором так называемого Парижского пакта, а Лондон взял на себя координирующую роль в рамках МССБ). К концу 2005 г. удалось наладить некоторое сотрудничество по линии ФСКН России – МССБ (в частности, в 2005 и 2010 гг. в России были созданы два центра подготовки специалистов для антинаркотических ведомств Афганистана и государств Центральной Азии; в ИРА проведены совместные с МССБ антинаркотические мероприятия. Одновременно НАТО демонстративно и без объяснения причин оставляет без внимания высказанное еще несколько лет назад Москвой предложение о налаживании соответствующего сотрудничества между МССБ и ОДКБ, которая проводит регулярные операции по перехвату наркотиков из Афганистана. Такой подход Брюсселя расценивается в России прежде всего как общее нежелание Альянса рассматривать ОДКБ как равноправного партнера (6). Кроме того, Россия настаивает на том, чтобы перед завершением натовской опеки над международными силами итог их деятельности в соответствии с решениями СБ ООН был бы вновь обсужден на Совете Безопасности.
Повышенное военно-политическое внимание в концепции «северного маршрута» уделяется центральноазиатским республикам бывшего СССР. Долговременное сотрудничество с ними (в том числе путем аренды территории под перевалочные пункты Альянса) с американской стороны видится и через призму долговременного закрепления в этом чувствительном для интересов России регионе между Средним Востоком и Южной Азией. Да и правящие элиты центральноазиатских государств также не исключают использования фактора американского присутствия в регионе в своих интересах при диалогах с Москвой и Пекином. Особо заметно такая линия в последние годы проявляется со стороны Ташкента (см.: 7, с. 34–48).
18
Однако их резкое охлаждение из-за ликвидации американцами Бен Ладена без предварительного согласования с пакистанцами, а также летальные для пакистанских военнослужащих антитеррористические рейды коалиционных сил в глубь территории Пакистана в 2011–2012 гг. негативно сказались на эффективности американо-пакистанской координации в афганских делах и привели сотрудничество к серьезному кризису. Подробнее см. также: 5, с. 26–37.
19
Стратегия приветствовалась также на очередной международной конференции по Афганистану в Бонне в декабре 2011 г., созванной по образцу аналогичной конференции десять лет назад там же, и на министерской встрече так называемого «Стамбульского процесса» в Кабуле в июне 2012 г.
20
Наиболее активным проводником, если не инициатором такой линии, был специальный представитель Белого дома по Афганистану, а затем посол США в Кабуле, этнический афганец З. Халильзад. Перед его приездом был упорядочен американский управленческий аппарат в Кабуле и создан сводный штаб по руководству и координации действий коалиционных сил, ПВК, западных советников и некоторых неправительственных организаций. Это было вызвано также сохранявшейся несогласованностью действий на афганском направлении Государственного департамента, Пентагона, ЦРУ, Управления международного развития и др. В кабульском дипкорпусе предполагали, что именно необходимостью организационного укрепления американского, а соответственно, и западного содействия Кабулу было вызвано назначение З. Халильзада, наделенного гораздо большими полномочиями, чем его предшественник Р. Финн.
21
Справедливости ради следует отметить, что и российская сторона не проявляла достаточной гибкости в этом вопросе.
22
Одновременно началось осуществление и некоторых других направлений сотрудничества, в частности подготовка в России технического персонала для афганских ВВС, ремонт и поставка российских вертолетов. См: Заявление председателя встречи СРН от 9 апреля 2012 г. – Режим доступа: www.nato-russia-council.info/en/official-docum