В логове львов

Из состояния глубокой задумчивости ее вывел топот, донесшийся с лестницы. Она поняла, что не успела прочитать в газете и пары абзацев. Вскинула голову и вслушалась. Нет, на шаги Эллиса не похоже. Но постучали именно в его дверь.

Джейн отложила газету в сторону и пошла открывать. Перед ней стоял Жан-Пьер. И он был удивлен едва ли не сильнее, чем она сама. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– У тебя какой-то виноватый вид, – заметила Джейн. – У меня тоже?

– Да, – с усмешкой ответил он.

– Я как раз вспоминала о тебе. Заходи.

Он переступил через порог и огляделся.

– Эллиса нет дома?

– Я жду его с минуты на минуту. Присаживайся.

Жан-Пьер пристроил свое долговязое тело на диване. Уже не впервые Джейн подумала, что он, должно быть, самый красивый мужчина из всех, с кем она была знакома. У него были совершенно правильные черты лица, высокий лоб, четко обрисованный, почти аристократический нос, влажные карие глаза и чувственный рот, скрытый густой темно-русой бородой и усами, в которых местами виднелись рыжие волоски. Одевался он дешево, но тщательно подбирал вещи, умея носить их с небрежной элегантностью – и этой способности Джейн тайно завидовала.

Он ей очень нравился. Его крупный недостаток заключался в слишком высоком мнении о себе, но при этом его самоуверенность выглядела настолько откровенной и наивной, что обезоруживала, как нас часто умиляют излишне хвастливые дети. Ей импонировали его идеализм и преданность профессии медика. А еще ему нельзя было отказать в известном шарме. И в живом воображении, которое порой даже смешило ее. Вдохновленный чем-нибудь совершенно абсурдным, порой даже простой оговоркой, он мог пуститься в затейливый монолог, продолжавшийся десять или даже пятнадцать минут. К примеру, стоило кому-то заговорить о футболе, как Жан-Пьер выдавал спонтанный комментарий к недавнему матчу, каким его мог бы описать только философ-экзистенциалист. Джейн тогда смеялась до колик. Некоторые знакомые намекали, что веселый нрав Жан-Пьера имел оборотную сторону, когда он погружался в самую черную депрессию, но сама Джейн ни разу не видела его таким.

– Выпей немного вина, купленного Эллисом, – предложила она, указывая на бутылку, возвышавшуюся посреди стола.

– Нет, спасибо.

– Ты уже готовишь себя к жизни в мусульманской стране?

– Пока не начал.

Он стал вдруг очень серьезным.

– В чем дело? – спросила она.

– Мне необходим важный разговор с тобой, – ответил он.

– Но мы уже обо всем побеседовали три дня назад. Разве не помнишь? – небрежно заметила она. – Ты попросил меня бросить своего возлюбленного и отправиться с тобой в Афганистан – предложение, от которого не многие девушки отказались бы.

– Не надо такого легкомыслия.

– Хорошо. Но только я все еще не приняла окончательного решения.

– Джейн. Мне стало известно об Эллисе нечто поистине ужасающее.

Она озадаченно посмотрела на него. Что он собирался ей сообщить? Неужели придумал какую-то фантастическую историю, готов лгать, чтобы убедить ее поехать с ним? Едва ли, подумала она.

– Итак, что ты узнал?

– Он не тот, за кого выдает себя, – заявил Жан-Пьер.

Слова прозвучали до крайности мелодраматично.

– Нет нужды говорить таким похоронным тоном. Выражайся яснее.

– Он вовсе не нищий поэт. Он работает на американское правительство.

Джейн нахмурилась.

– На американское правительство? – Ей поначалу показалось, что Жан-Пьер все неверно истолковал. – Да, он действительно дает уроки английского языка некоторым французам, которые служат в различных учреждениях, принадлежащих США…

– Я совсем не это имею в виду. Он – шпион, внедрившийся в местные радикальные группировки. Он – тайный агент. А работает на ЦРУ.

Джейн разразилась громким смехом.

– Ты несешь чепуху! Неужели рассчитываешь заставить меня бросить его, выдвигая абсурдные обвинения?

– Это правда, Джейн.

– Нет, не правда. Эллис не может быть шпионом. Тебе не кажется, что я бы непременно что-то заподозрила? Я ведь практически живу вместе с ним целый год.

– Но ведь вы не живете вместе по-настоящему, не так ли?

– Это ничего не меняет. Я слишком хорошо знаю его. – Произнося свою фразу, Джейн подумала: а ведь тогда многому нашлось бы объяснение.

На самом деле она далеко не все знала об Эллисе. Но все же достаточно, чтобы не верить в то, что он подлый, низкий, коварный и хоть сколько-нибудь зловещий человек.

– Об этом прошел слух чуть ли не по всему городу, – продолжал Жан-Пьер. – Этим утром задержали Рахми Коскуна, и многие считают его арест делом рук Эллиса.

– За что арестовали Рахми?

Жан-Пьер пожал плечами.

– За подрывную деятельность, несомненно. Как бы то ни было, Рауль Клермон сейчас рыскает по Парижу в поисках Эллиса, а есть и другие люди, исполненные жажды мести.

– О, Жан-Пьер, все это просто смехотворно, – сказала Джейн. Внезапно она почувствовала жар во всем теле. Подошла к окну и распахнула его. Глянув вниз, заметила, как светловолосая голова Эллиса нырнула в подъезд дома. – Что ж, вот он и вернулся, – обратилась она к Жан-Пьеру. – Теперь тебе придется повторить свои невероятные вымыслы прямо ему в лицо.

Она уже слышала, как Эллис поднимается по лестнице.

– Именно это я и собирался сделать, – сказал Жан-Пьер. – Как ты думаешь, с какой еще целью я мог явиться сюда? Я пришел предупредить, что они уже начали охоту на него.

Только теперь Джейн осознала: Жан-Пьер говорил искренне. Он действительно верил каждому своему слову. Отлично! Эллис совсем скоро вправит ему мозги и поставит на место.

Дверь открылась, и Эллис вошел в комнату.

Выглядел он почти счастливым, словно его так и распирало от хороших новостей, и когда Джейн увидела его округлое улыбающееся лицо со сломанным носом и с проницательными голубыми глазами, ее сердце пронзило чувство вины при мысли, как она чуть ли не флиртовала с Жан-Пьером.

Эллис замер у порога, явно удивленный присутствием в своем доме Жан-Пьера. Его улыбка едва заметно померкла.

– Привет вам обоим, – сказал он.

Затем закрыл за собой дверь и запер ее, что вошло у него в привычку. Джейн всегда считала ее несколько эксцентричной, но сейчас ей подумалось, что именно так и поступил бы шпион. Девушка усилием воли отогнала от себя эту мысль.

Жан-Пьер заговорил первым:

– Они начали охоту на тебя, Эллис. Им все известно. Они придут за тобой.

Джейн переводила взгляд с одного мужчины на другого. Жан-Пьер имел превосходство в росте, но Эллис был широк в плечах и обладал мощным торсом. Они тоже стояли и разглядывали друг друга, как два уличных кота, прикидывавших, насколько силен соперник.

Джейн обняла Эллиса, поцеловала его, словно заглаживая провинность, и сказала:

– Жан-Пьер как раз рассказывал мне абсолютно абсурдную историю о том, что ты якобы шпион ЦРУ.

Жан-Пьер склонился через подоконник, всматриваясь в проходившую внизу улицу. Потом он снова повернулся к ним лицом.

– Расскажи ей все сам, Эллис.

– Откуда у тебя взялась подобная идея? – спросил Эллис.

– Об этом судачат по всему городу.

– Но от кого конкретно услышал ее ты? – с металлом в голосе задал вопрос Эллис.

– От Рауля Клермона.

Эллис кивнул. Перейдя на английский язык, он сказал:

– Тебе лучше сесть куда-нибудь, Джейн.

– Я не хочу садиться, – отозвалась она раздраженно.

– Мне в самом деле нужно кое о чем тебе рассказать, – настаивал он.

Это не могло быть правдой, просто не могло. Джейн почувствовала, как волна панического страха подкатывает комом к горлу.

– Так рассказывай, – выдавила из себя она, – только перестань принуждать меня садиться!

Эллис посмотрел на Жан-Пьера.

– Почему бы тебе не оставить нас одних? – спросил он по-французски.

Теперь Джейн постепенно начал овладевать гнев.

– Что ты собираешься рассказать мне? Почему прямо не заявишь об ошибке Жан-Пьера? Я должна убедиться, что ты не шпион, Эллис, иначе с ума сойду!