Страница 7 из 14
Сам же светлейший князь, посчитав захват Стокгольма недостаточным подвигом для своей славы, грузил войска обратно на корабли. Не все, конечно, только семь полков, оставляя три полка для защиты захваченной столицы до подхода армии Суворова. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Потёмкин спешил, пока держится попутный ветер, и слухи о падении Стокгольма не достигли Голландии. Настолько спешил, что рискнул и велел эскадре двигаться круглосуточно, ночью идти по ориентирам прожекторов кораблей РДК, которые вели за собой армаду вторжения. Так, в тумане ночи вся эскадра тайно прошла датские проливы, воспользовавшись тем, что союзная Дания не исполнила своего союзнического долга, и, пропустила флоты вражеской Британии и Голландии через датские проливы. И Потёмкин, и Грейг вполне обоснованно не доверяли таким союзникам, избежав стоянки и обычных формальностей в Копенгагене.
Всё обошлось, и ранним утром русская эскадра входила в залив Зейдер-Зе, приближаясь к порту Амстердама. Капитаны РДК, часто бывавшие в Амстердаме, отлично знали расположение береговых батарей, и заранее распределили силы подавления. А Грейг и Потёмкин, уняв гордыню, прислушались к их рекомендациям. В то утро жителей голландского порта и многочисленных торговых моряков разбудила неслыханная артиллерийская канонада. Пушки стреляли так часто, будто по берегу били не семь, а семьдесят кораблей. Впрочем, грохот гаубиц быстро закончился, а на берег уже сходили первые батальоны русской пехоты. Ни единого выстрела с берега из пушек по кораблям так и не было, голландцы лишились береговых батарей за неполные двадцать минут. Пехотинцы дважды пытались организовать оборону в глубине города, но, чудесным образом корабли РДК открывали огонь по любому более-менее крупному очагу обороны. Русские пушки стреляли далеко и точно, с третьего-пятого выстрела, то есть, за пару минут, нащупывая вражеские позиции, на расстоянии до пяти вёрст от порта. Объяснялось всё просто, среди штурмующих отрядов были три группы с носимыми рациями из абордажных команд кораблей РДК. Поэтому, корректировка огня бортовой артиллерии проходила в прямом эфире, так сказать.
Передовые отряды десанта ещё вели перестрелку с остатками голландских сил обороны, когда светлейший князь лично поднялся на первый захваченный приз. Им оказался огромный голландский торговый корабль, только накануне прибывший с товарами из Вест-Индии. Обезоруженный капитан мрачно смотрел исподлобья на бойких русских солдат, разбегавшихся по трюмам. Владелец судна, не менее мрачно подсчитывавший убытки, также стоял рядом, но пытался узнать свою судьбу и поторговаться за свой товар, по торговой привычке. Увы, светлейший князь умел торговаться не хуже голландца, потому разговора не получилось. Мельком окинув взглядом трюмы с мешками какао, тюками хлопка и бочонками сахарного сиропа, Потёмкин торопился перебраться на следующий приз, и так далее. Эти приятные походы продолжались до вечера, пока удовлетворённый размером добычи Григорий Александрович не отправился на флагманский корабль, принимать отчёты офицеров и квартирьеров.
Три дня продолжался азартный грабёж города и торговых складов, свою лепту в это увлекательное мероприятие вложили и капитаны трёх судов РДК. Пять семей знаменитых амстердамских ювелиров, пытаясь избежать грабежей и разорения, подписали контракты на переезд в Беловодье. И правильно сделали, потому, что остальных ювелиров славного Амстердама, ограбленных до нитки оккупантами, вывезли в Санкт-Петербург абсолютно бесплатно, со всеми домочадцами. Кто подсказал Потёмкину, что в русской столице скопилось много необработанных драгоценных камней, неизвестно. Возможно, что и сам князь не дурак, он понимал толк в драгоценностях. Однако, именно с «приглашения» голландских ювелиров в столицу России начался расцвет «русских украшений», ставших законодателем мод в Европе на два последующих века.
Пока же, напуганные московитами бюргеры молчали, ожидая подхода голландской армии. Она торопилась, все офицеры, включая командующего, с ужасом представляли величину убытков, которые им могут поставить в вину всесильные торговцы. Потому обе дивизии Нидерландов наступали на захваченный врагом город без длительной разведки, удостоверившись рассказами беженцев о немногочисленности русской пехоты и полном отсутствии береговой артиллерии. Одна из лучших армий Европы приступила к освобождению города с марша, без организации артобстрела, в виду безнадёжно отставшего обоза. За что и была наказана беглым миномётным огнём, в течение часа разбившим не только обе дивизии. Увы, русские миномёты лишили захваченный город последней надежды на освобождение.
Не успели пленные собрать трупы и похоронить всех в общей могиле, как к флагманскому кораблю русской эскадры подошла делегация горожан с предложениями о мире. Чему Потёмкин был удивлён.
– Как же вы без своего статхаудера Вильгельма ведёте разговор о мире?
– Господин генерал, мы согласуем со статхаудером достигнутые договорённости. Уверяем Вас, он их подтвердит, лишь бы Вы согласились.
– Хорошо, проходите к столу, начнём разговаривать.
……………………………………………………………………………………
– Вот так, Пётр Александрович, пока мы с Вами топчемся под Варной, светлейший князь Стокгольм и Амстердам захватил, переговоры о мире готовит. А корабли с трофеями не успевают в Петербурге разгружать. – Палыч налил себе болгарского вина и пригубил, вспоминая забытый вкус. – Цена кофе, говорят, вдвое упала, а сахар в три раза дешевле продают, спешат склады под новые трофеи освободить. Такие вот дела, граф.
Вчера Невмянов добрался до армии Румянцева в составе флотилии из двадцати кораблей РДК, гружёных оружием и боеприпасами. Все корабли были вооружены нарезными сто миллиметровыми гаубицами, имели дополнительные паровые двигатели, кроме парусного снаряжения. Эту эскадру снарядили спешно, едва дошли сведения о начале войны, Невмянов сразу понял, что русское наступление захлебнётся по одной, исконно русской причине. Её знает любой, кто хоть год служил в русской армии. А заводы Желкевского в Петербурге не смогут вовремя поставить снаряды и патроны Румянцеву, все мощности направлены на вооружение Грейга и Суворова. Так, что очередная русско-турецкая война рисковала затянуться, что совсем не в интересах России.
Там веками ничего не меняется. И я, барон Быстров, согласился с ним, чай, оба помнили Россию. Пока собирали флотилию, грузили боеприпасами, родилась дерзкая идея, избавить Россию от будущих войн с Турцией – захватить Проливы раз и навсегда. Уж их-то ни один русский император не вернёт назад, это не Аляска и не Ионийский архипелаг. Глядишь, и повода втянуть Россию в европейские войны не будет, в девятнадцатом и двадцатом веках, как в нашей истории. Мы помним, что во многих европейских кампаниях, вплоть до первой мировой войны, Россию втягивали в кровопролитные бойни за чужие интересы в Европе обещанием Проливов. И, как обычно, обманывали, а, русские идиоты-цари с немецкой кровью верили и проливали кровь русских солдат за британские, австрийские и французские интересы. Тем более, что после поражения на Балтике, британцы и голландцы возразить не смогут. А турецкие союзники – французы заняты начинающейся революцией. Да и не успеют, при всём желании, а Екатерина Вторая не отдаст ни пяди захваченных земель, не тот характер.
Благо, проблем с совместимостью оружия и боеприпасов с изделиями Желкевского у нас не было. Мы изначально согласовали калибры, а позднее регулярно проверяли всё на практике, вплоть до обмена контрольным инструментом. Поэтому грузили корабли снарядами, патронами и миномётными минами, не забывая экипировку, наступательные гранаты и прочую мелочь. Долго не могли решить, кто поведёт караван, чтобы стать более-менее авторитетом для Румянцева. Самолюбивый граф Румянцев-Задунайский мог принять боеприпасы и наплевать на любые рекомендации, поэтому пришлось подумать, чем его заинтересовать, хорошо подумать. Выходило, придётся плыть одному из нас, вернее, Ивану Палычу. Не мне, гражданскому штафирке, разговаривать с генералом на равных. А личность Невмянова хорошо известна офицерам, побывавшим на Дальнем Востоке, его уважают, и, наверняка прожужжали все уши о легендарном Палыче своему генералу, ныне фельдмаршалу.