Страница 28 из 30
– Возможно, что и мог бы, – ответил Всеслав. – Волчьи ноги быстры, а ворон высоко парит над землёй, и люди способны лишь потрясать кулаками ему вслед. Да, братец, я мог бы улететь, оставить всё позади, будто я зверь, а не человек. Однако я не сделаю этого. Я смешал свою кровь с этими людьми и клялся никогда не бросать их. Нет, мы встретим все опасности вместе.
– Мы дойдём?
– Что же нам помешает? – в голосе предводителя послышалась лёгкая усмешка. – Мы живём лишь один раз, братец, и поэтому нужно всё успеть – повидать все земли, встретиться со всеми врагами, одержать все победы. Почему бы не прогуляться до моря? Мне уже приходилось бывать там, и, как видишь, я вернулся живым.
– Жаль, что мы можем пропустить поход Ратислава, если ему удастся поднять войска против Преславы. До зимы-то домой доберёмся?
– Гораздо раньше. Однако не беспокойся – зимнего похода не будет. Княжий брат сможет вернуть воинов в Белоград, но весть о неудаче не даст ему исполнить свои замыслы. Правитель откажется начинать войну. Никто не знает сейчас, к лучшему это или к худшему.
– Ладно, я верю тебе. Если ты говоришь, что мы дойдём, то так и будет, – юноше передалось настроение волка. – Погляжу на новые земли.
– В пути укрепляется мужество воинов, и люди узнают о себе много нового, – вновь улыбнулся Всеслав. – Для меня подобное путешествие в своё время оказалось очень важно, а ты тоже принадлежишь к божественному роду. Не впадай в уныние, братец, покажи пример другим.
– Если сделаешь меня одним из вас.
– Посмотрим… Но мне кажется, что тебе суждено нечто большее.
Глава 6. Горная страна
Ночь осталась позади, и утро застало их в дороге. Низкое, ленивое солнце окрасило полотна щитов, словно заполнило свежей кровью блестящий металл шлемов и наконечники копий, сейчас на него можно было смотреть, почти не прикрывая глаз. Во тьме приходилось лишь угадывать очертания природы вокруг, теперь же они увидели, что едут по краю водного пространства, сливавшегося прямо с небом на горизонте.
– Тархань. Великие болота, врата Хвалисского моря, – сказал Сухан юноше, указывая на это зрелище. – Сейчас тут рыба жирная, все обитатели этих мест отправляются на лов.
Остромир, впрочем, не видел никакого моря, слева от него раскинулись лишь неглубокие заводи, расчерченные линиями камыша, кое-где виднелись островки и земляные косы. Казалось, что можно долго идти там, имея воду по пояс, а то и меньше, ловить рыбу прямо руками, заставляя её выпрыгивать на поверхность. Птиц было так много, что стаи их походили на живые облака, и оставалось лишь жалеть, что нет времени на охоту.
– Ты не смотри на эти болота, дальше на юге наше море выглядит совсем иначе, – вставил Кубрат, плотно перемотавший свою ногу. – Оно чистое и широкое, очень тёплое. Штормов на нём почти никогда не бывает. Сами мы не мореходы, но другие народы легко скользят по его глади на судах. Видел бы ты прекрасные города, что поднимаются на его берегах.
– Вот только обитатели тех городов нам не друзья, – заметил седой бродник. – В старые времена хиваты выводили в Хвалисское море великий флот, устрашавший многие народы. Они грабили и разоряли кабаров, врывались даже в Итиль, высоко поднимались по реке, и белоградцам приходилось биться с ними.
– Однако и склавы не оставались в долгу, – усмехнулся хвалисс, – они сами делали стремительные морские набеги на города. Вспомнить хотя бы Милорада Сокола. Немало песен было сложено о его походах за богатством, о том, как он похитил дочь правителя ширванов.
– Да, я знаю эти истории, – кивнул велиградец. – Рассказывают, будто, когда хиваты снарядили большой флот, чтобы настичь его, и уже приближались, он попросил помощи у Свара, который поднял все лёгкие ладьи склавов в небо, и они уплыли меж облаков.
– Не удивлён, что ты знаешь, – сказал Сухан. – Когда мне довелось впервые увидеть это море, где тяжёлые облака почти касаются воды, я готов был поверить даже в корабли в небе. Удивительная земля, полная тайн.
– Не отставайте! – подгонял их Лют. – Волк уже ушёл далеко вперёд!
Всеслав, и правда, был всегда в голове отряда, он стал словно внимательнее, обычно молчал, всматриваясь в равнину. Усталость не могла его укротить, с утра до позднего вечера фигура его оставалась безупречно прямой, и Призрак не менял ритма своей скачки. Все понимали, что именно на него легла основная ответственность в этом походе, и сам он, приняв решение, не мог позволить себе ошибки. Настроение предводителя передалось и остальным, люди словно стали собраннее, неуверенность и сомнения покинули их, сменившись готовностью к новым испытаниям.
Уже через два дня водное пространство окончательно отступило, и перед ними раскинулась степь, тихо лежавшая под шатром небес. Даже тени гор ещё не показались на горизонте, как бы ни вглядывались воины в земли по левую руку. Упругие травы пружинили под копытами, уже охваченные рыжей сухостью. Всадники скакали в доспехах, но без шлемов, щиты и копья были приторочены к сёдлам, за собой они тянули нескольких запасных лошадей из числа тех, что захватили у кунов. В случае встречи с чужаками, важно было заметить их первыми, однако степь была пуста, и за дни пути они видели лишь птиц и животных.
Вечерами они вставали лагерем и разжигали небольшие костры, укрытые от постороннего взгляда боками лошадей. Ночью становилось заметно холоднее, поэтому приходилось кутаться в одежду и жаться к огню, помогали и дружеские беседы перед сном. Велиградец с друзьями обычно расспрашивали левка, желая узнать, как живут люди в Царстве.
– Хорошо, наверное, быть сыном правителя большого города? – спрашивала Искра. – Тебе не пришлось бороться за кусок хлеба, но уверена, что ты сразу имел всё, что бы ни пожелал.
– Должность комита или наместника вовсе не так прибыльна, как вам кажется, – качал головой южанин. – Вы можете не поверить, но комит должен заботиться о городе, а не жить за его счёт. Он не имеет права запускать руку в городскую казну или издавать законы ради своего блага. Что же касается меня, то отец хотел, чтобы я познал тяготы жизни простого воина, чтобы слишком не зазнавался, как он говорил. В следующем году я должен был занять место тетрарха, командира небольшого отряда, что охраняет границу. Теперь, вот, не суждено уже, и Диоген даже посмеивается надо мной, ведь он этот пост получил раньше.
– Я просто хочу отвлечь его от мрачных мыслей, – сказал его друг по-склавски. Только они двое знали язык, поэтому обычно садились не с другими южанами, но старались удовлетворить любопытство бойцов отряда.
– Так ты командуешь воинами? – удивилась девушка. – Что-то ты не похож на воина.
Большинство склавов согласились бы с ней, ибо левк имел совсем не воинственную внешность. Даже в походе он носил опрятную одежду, изящный плащ, что был завязан на плече, длинные волосы и завитая в колечки борода всегда находились в идеальном состоянии. Тонкие пальцы его были украшены кольцами, предназначенные более для работы с книгой, а не оружием.
– Война – это работа разума, а не грубой силы, – ответил Диоген, – хотя рутенам этого не понять. Вы сражаетесь неумно, прёте вперёд, сломя голову, и поэтому вас легко разбить.
– Скажи это тем левкам, что бежали перед великими склавскими князьями, – усмехнулась девушка, – ведь все знают, что наши герои срывали врата с ваших городов.
– Ты бывал раньше в степи? – спрашивал у Аргира юноша, желая сменить тему и избежать очередных споров. – Кажется, что тебе здесь многое известно.
– Так далеко я забрался впервые, но прежде мне частенько приходилось посещать степи близ Тираса, что в феме Климаты, – отвечал тот.
– Фемы? – не понял Остромир.
– Мы делим земли на провинции или области, называемые фемами, – пояснил левк. – Восточнее Таниса находится фема Климаты, западнее же – фема Эремос. У каждой фемы есть главный город, где правит наместник, которого мы называем комитом.
– И часто вы ссоритесь с соседними народами? Не легко, наверное, иметь рядом степи и неспокойные кочевые племена, – продолжал расспросы велиградец.