Страница 30 из 58
— Сэр, — не выдержала, наконец, Гермиона, — а что именно произошло с Роном? «Daemoniorum possessionem» — это ведь «одержимость демонами»?
— О да, — кивнул директор. — Никаких демонов, конечно, не существует, но название пошло еще из средних веков. Тогда так называли состояние, в котором волшебник начинал ощущать в себе «вторую личность», иногда безымянную, а иногда — некоего «демона» с заковыристым именем, вроде Ксенос Морион, Хгутурхтук Ургпелагуа или, скажем, Крадущийся Осквернитель. Позднее было доказано, что в большинстве случаев это всего лишь психическое заболевание, довольно легко излечимое на ранних стадиях, но название осталось прежним.
— Вы сказали, «в большинстве случаев»? — уточнила Элин. — А в меньшинстве?
— От вас ничего не скроется, мисс Олсен, — улыбнулся Дамблдор. — Да, в некоторых редких случаях оказывалось так, что человеком на самом деле кто-то овладевал. Нет, разумеется, не демон, а всего лишь человек, который... скажем так, находился в альтернативно мертвом состоянии. С одним из таких случаев вы сами недавно столкнулись.
— Но Рон вел себя не так, как Кви... — Элин осеклась, посмотрев на Джинни.
— Ладно, чего уж там, — махнул рукой директор. — Мисс Уизли, профессор Квиррелл, о котором вы, вероятно, слышали, был одержим духом Тома Риддла. Прошу вас никому не рассказывать об этом, хорошо?
Джинни кивнула, и Элин еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Объявить девочке, что «случайно» услышанная ею новость — очень большой секрет, и попросить никому о ней не рассказывать... Лучшего способа, чтобы разнести какой-то слух, трудно было даже представить.
Заметив ее взгляд, Дамблдор весело подмигнул Элин и снова повернулся к Джинни.
— Так вот, — продолжил он, — Квиррелл впустил в себя духа по своей воле. А вот Рональда Том захватывал обманом, умело играя на его тайных желаниях, а для такого проникновения требуется намного больше времени. Именно поэтому он до сего дня мог проникать в разум Рона лишь на короткое время, полностью подавляя его личность и, разумеется, тщательно стирая все воспоминания на случай разоблачения. К счастью, он просчитался, видимо, решив, что Рон слишком глуп и слабохарактерен, чтобы сопротивляться ему. Но ваш брат, мисс Уизли, при всех своих недостатках твердо знает, что хорошо, а что плохо. Настолько твердо, что даже в полностью подавленном состоянии он нашел в себе достаточно сил, чтобы сопротивляться Тому. А уж то, что он сумел сам, без посторонней помощи, понять суть происходящего и избавился от дневника — и вовсе чудо.
Дамблдор замолчал и бросил взгляд на настенные часы с двенадцатью стрелками, висевшие напротив. Судя по всему, увиденное его совсем не обрадовало, потому что, нахмурившись, он достал из кармана золотые часы, открыл крышку и некоторое время сосредоточенно разглядывал циферблат. Не удовлетворившись и этим, директор закатал рукав мантии и посмотрел на обычные электронные наручные часы с калькулятором, красующиеся на его запястье, а затем поднес их к уху.
— Кажется, мне пора, — озабоченно произнес он. — Если у вас нет больше вопросов, молодые люди...
Когда движущаяся лестница уже почти довезла ребят до выхода, Элин вдруг хлопнула себя по лбу.
— Ой, я сейчас, — воскликнула она. — Подождите меня, я кое-что забыла.
Пробежав вверх по ступенькам, она проскользнула обратно в кабинет и встретилась взглядом с Дамблдором, который все сидел за столом, очевидно, ожидая ее.
— Сэр, — произнесла она тихонько, — скажите, ничего ведь еще не кончилось?
— Боюсь, что нет, мисс Олсен, — так же тихо ответил директор. — Том Риддл наверняка позаботился о том, чтобы его дневник нельзя было так просто уничтожить. Вопрос лишь в том, в чьи руки он попал.
Элин на секунду заколебалась.
— За два дня до школы я сделала еще одно пророчество, — решилась она, наконец. — «Хранитель дважды ошибется, потеряв больше, чем отдал. Лев освободится и змея ударит, но множество уменьшится, приблизив падение падшего. Ворон нарушит клятву, барсук защитит, а долг хозяина будет уплачен рабом». Про Малфоя-старшего мы вам уже рассказали, я думаю, что он и есть хранитель, а значит, дневник — это нечто большее, чем просто ключ от Тайной комнаты. Ну и сейчас уже понятно, что освободившийся лев — это Рон.
— Спасибо, что сказали, — Дамблдор помолчал. — Мисс Олсен, сделайте одолжение, если вы еще что-нибудь предскажете, пожалуйста, сообщите мне об этом сразу, а не через три месяца. Договорились?
— Хорошо, — ответила Элин, — сообщу. А можно мне...
— Узнать, что случилось полвека назад? — перебил ее Дамблдор. — Конечно, мы обязательно поговорим об этом, но потом. А пока вы и сами можете попытаться это выяснить. У вас вроде бы неплохо получается, не так ли? Считайте это дополнительным домашним заданием, если хотите.
Бум-тик-буль-пшшш...
Директор мирно дремал в своем кресле, убаюканный мерным шумом, издаваемым расставленными по кабинету механизмами. Появись сейчас в его кабинете кто-то из молодых соратников, он бы, наверное, решил, что великий волшебник с возрастом совсем сдал, раз позволил себе погрузиться в сон, в то время как в мире происходят важные и опасные события, требующие его неотложного внимания. Что ж, Дамблдор действительно был стар... достаточно стар для того, чтобы понимать простую вещь: важных дел всегда слишком много, а свободного времени, наоборот, мало, и раз уж у тебя случайно нашлись лишние полчаса между одним событием и другим, их следует провести с максимальной пользой.
Стоящий за спиной директора прибор, внешне похожий на гибрид водопроводного вентиля и йоркширкского пудинга, издал тихий свист. Дамблдор открыл глаза, зевнул, сладко потянулся и успел принять максимально торжественный вид ровно за секунду до того, как отворилась дверь его кабинета.
— Добрый день, господин директор, — голос Люциуса Малфоя можно было мазать на хлеб вместо варенья.
— Добрый день, лорд Малфой,[14] — радушно поприветствовал его директор. — Не желаете ли чаю? Может быть, сладостей?
— Благодарю вас, я сыт, — Люциус изящно опустился в стоящее напротив директорского стола кресло. — Итак, он пойман?
— Морщерогий кизляк? — поднял бровь директор. — Боюсь, вас ввели в заблуждение. Экспедиция в очередной раз вернулась ни с чем, и я даже начинаю думать, что это занимательное животное вообще не существует.
На лице Малфоя не дрогнул ни один мускул. Он слишком давно имел дело с Дамблдором и давно привык к его манере вести разговор.
— Я имею в виду злоумышленника, совершившего это ужасное нападение на маглорожденного ученика, — произнес он.
— О, боюсь, пока нет, — ответил директор. — Я догадываюсь, кто он, но поймать его пока не смог.
— Вот как? — удивился Люциус. — Интересно. Не требуется ли вам моя помощь в поимке? Мы вдвоем, несомненно, легко справимся с задачей. Думаю, для начала нам стоит проверить больничное крыло, что-то подсказывает мне, что преступник сейчас там.
— Ваше предчувствие вас обманывает, — улыбнулся Дамблдор. — В больничном крыле сейчас находится только один ученик, Рональд Уизли. И он не преступник, а жертва.
— Вот как? — повторил Малфой. — Он тоже окаменел? Какая неприятность...
— К счастью, нет, — ответил директор. — Злоумышленник подсунул мистеру Уизли темный артефакт, дневник некоего Т.М. Риддла... Вам ведь знакомо это имя? Отлично. Под влиянием данного артефакта молодой человек... Скажем так, произвел некие действия, о которых он сожалеет. К счастью, у мальчика хватило силы воли, чтобы вовремя уничтожить эту дьявольскую вещицу.
А вот теперь лицо Люциуса Малфоя явственно дрогнуло.
— Уничтожить? — быстро спросил он.
— Мальчик полагает, что да, — произнес Дамблдор, с нескрываемым удовольствием глядя на собеседника. — Во всяком случае, вечером он бросил ее в огонь, а утром ее там не оказалось. Обычно бумажные тетради в огне сгорают, не так ли?
— Обычно да, — кивнул Малфой.
На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь убаюкивающим тиканьем и бульканьем.