Страница 37 из 64
Было бы проще думать, что это какое-то раздвоение личности, что ее темная сторона полностью подавляет то светлое, что в ней еще осталось, но нет — это все она. Она действительно хотела их смерти, хотела видеть их страх, страдания и боль.
«Кем же я стала… Прости меня, дедушка. Ты говорил, что я рождена для чего-то великого, но я всего лишь… монстр.»
— Зачем ты солгала ей, Рин? — Балхас взял со стола газету, но не спешил вернуться к чтению и пристально посмотрел на дочь.
— Я не лгала, а умолчала, для ее же блага.
— Ты сказала, что она поглотила две души, но у нее их гораздо больше, или ты не заметила?
— Я вижу, что их у нее сотни! Но я не смогу объяснить, почему их так много, и не стану ей об этом рассказывать. Если она узнает, то будет винить себя еще больше, и ее психика может не выдержать. Тогда нашему «Рэми» придется брать у Ксандера уроки общения с овощами, и не факт, что у него получится.
====== Провидица ======
С того дня Миа практически не выходила из комнаты, и все время проводила у мольберта. Кхаорин, Телари и Аласур заходили к ней каждый день под разными предлогами, только чтобы убедиться, что ей не становится хуже. Миа общалась с ними, выходила прогуляться в сад, обсуждала последние новости. Она вела себя так, будто ничего не произошло, но потом неизменно возвращалась к мольберту, снова погружаясь в свои мысли. На Рэма она старалась даже не смотреть.
Демон опасался, что ее снова начнут преследовать кошмары, поэтому каждую ночь тайком пробирался в ее комнату, когда она уже спала, и уходил до рассвета, чтобы не тревожить ее. После того, как поддалась искушению и была «поймана на горячем», Миа старательно избегала его. Он же, не без труда, держал себя в руках и не задевал ее, давая время справиться со своими мыслями, смириться с произошедшим.
Через две недели Мие все же пришлось с ним пообщаться. Именно Рэму выпало везти ее к провидице, потому что у всех остальных появились «важные неотложные дела». Миа все ещё прятала от него взгляд, Рэм делал вид, что этого не замечает.
Дом бабушки Имари находился в тихом районе на окраине Ваардума. Совсем рядом находился один из многочисленных парков, откуда доносилось пение птиц и журчание воды в маленьких водопадах.
Сама провидица оказалась милой маленькой старушкой с удивительно ясными изумрудно-зелеными глазами. Миа не смогла скрыть удивления, до этого ей казалось, что все жители Пандемониума молоды и красивы. Видеть морщины среди этого парада идеальных лиц было, по меньшей мере, странно.
Имари радушно приняла гостей и предложила чай с домашней выпечкой. Ее дом был маленьким, но очень уютным — повсюду взгляд падал на искусно вышитые занавески и подушки. Резная мебель, ажурные салфетки под вазами, камин в гостиной, мягкий плед на диване — все это создавало невероятно теплую атмосферу. Миа никогда не видела свою бабушку, она умерла задолго до ее рождения, но ей показалось, что именно так красиво и уютно должно быть в гостях у бабушки.
Имари говорила только на древнем языке, и Миа даже не пыталась понять ее разговор с Рэмом, а потому молча пила ароматный чай и с интересом разглядывала великолепные картины, украшавшие стены гостиной.
Старушка вдруг сняла с пояса небольшой золотой нож, украшенный лишь аккуратной гравировкой на рукояти.
— Ей нужно пару капель твоей крови, — пояснил Рэм, — протяни руку.
Миа сделала, как было велено — острие ножа легко рассекло кожу на пальце, и провидица размазала ее кровь по плоской стороне лезвия, всматриваясь в узор, который на глазах растекался по ножу, складываясь в изящные линии и завитки. Миа машинально зажала ранку пальцем, будто забыла, что может мгновенно ее заживить.
Бабушка сказала что-то Рэму, а после облизала лезвие, пробуя кровь ведьмы на вкус. В комнате, где они сидели, вдруг начал сгущаться мрак. Вокруг Имари появилось ядовито-зеленое сияние, она закрыла глаза и начала раскачиваться, входя в транс. По уютной гостиной расползалась гнетущая потусторонняя аура, из ниоткуда повеяло холодом и сыростью, слух заполнился тихим неразборчивым шепотом сотен голосов.
Когда Имари открыла глаза в них был лишь зеленый свет, неотрывно глядя на Мию она начала произносить что-то похожее на заклинание. Рэм замер, стараясь разобрать и запомнить каждое слово.
Потом задал, судя по интонации, несколько вопросов, старуха что-то отвечала, но по лицу демона невозможно было определить о чем они говорят, и что он об этом думает.
Уходя Рэм оставил на столе провидицы увесистый кошель монет.
— Что она сказала? — спросила Миа, все еще глядя куда угодно, только не на него.
— Поцелуешь, тогда скажу, — ухмыльнулся демон.
Миа нахмурилась, глядя себе под ноги, и ускорила шаг, — « опять он издевается…»
— За что ты меня так мучаешь, Сатори?
Ведьма резко остановилась и развернулась на каблуках:
— Что? Это я тебя мучаю? — она наконец посмотрела на него.
— Безжалостно… сначала сама домогаешься, а потом избегаешь.
— Это ТЫ домогаешься! С первой нашей встречи, то руки распускаешь, то изводишь насмешками, для тебя это гребаная игра, вот только я не кукла, и не собираюсь быть твоей игрушкой!
Демон удивленно выгнул бровь:
— То есть ты хочешь, чтобы я был серьезнее?
— Да!
— И перестал играть…
— Да!!!
— И наконец довел домогательства до конца…
— Д… — она замерла на секунду, понимая, что он опять ее провоцирует, — Ты сволочь, Рэм…
— Мне нравится как ты выкрикиваешь это «да», если б еще немного с придыханием… я знаю как это устроить…
Он остановил пощёчину у самого лица, неотрывно глядя в ее глаза, в его выражении уже не было и тени насмешки. Мие стало не по себе — это не было похоже ни на одну из его «масок», его взгляд, казалось, проникал под кожу, пробуждая неизвестные до этого чувства.
Демон заметил порез на ее пальце:
— Это не хорошо, может случиться заражение, давай помогу. — Он обхватили губами раненный пальчик и ведьма почувствовала легкое пощипывание, когда его язык скользнул по порезу, заживляя его. Она невольно затаила дыхание, глядя как его губы скользят по ее коже. Ранка уже затянулась, но Рэм продолжал целовать и облизывать ее палец, крепко держа ее запястье, чтобы она не отняла у него лакомство. Под его длинными ресницами появился проблеск золота, — «он злится? Или это что-то другое?»
— Рэм, прекрати, — шепнула Миа, пряча залитое краской лицо.
— Нет, позволь мне хотя бы это, — он раскрыл ее ладонь и потерся об нее щекой. — Ты же понимаешь чего я хочу…
— Я н-не…
— Ты знаешь. Я хочу тебя, и ты хочешь того же…
— Рэм…
— Не отрицай, ты давно заметила, что каждую ночь я провожу рядом с тобой, но молчишь об этом. — Его голос, будто бархатом скользил по коже, проникая в самое сердце, — ты знаешь, что нуждаешься во мне, потому что твои кошмары отступают только рядом со мной. Я готов ждать сколько угодно, но позволь мне продолжать эту игру, иначе я сойду с ума. Понимаю, тебе нужно время, чтобы свыкнуться со всем, только прошу, не подавляй своих желаний, двоих безумцев этот город не выдержит. Все что тебе нужно, это сказать… до тех пор я тебя не трону, просто позволь мне быть рядом.
— Делай что хочешь. — в ее голосе чувствовалась досада, ведь он был абсолютно прав. — Так… что она сказала?
— А что насчет моей награды?
— Рэм… — она снова смущенно потупила взгляд.
— Не прячься от меня, — он приподнял ее лицо за подбородок и прижался к ее губам, всего на пару секунд. Мие почудилось, что его рука в этот момент дрожала.
Она едва сдержала разочарованный вздох, когда он отпустил ее и пошел к машине, так и не дав ответа.
Портал перенес их прямо к дому, они нашли Кхаорин в библиотеке, нетерпение без труда читалось на ее лице.
— Наша ведьмочка действительно Каррас, — сказал Рэм, опускаясь в одно из кресел.
— Я хочу знать все, что сказала старуха! — Выпалила Рин, прожигая его взглядом.
Рэм начал слово в слово повторять то, что произнесла Имари, а Рин с секундным отставанием переводила все на общий язык: