Лунатикус

Дракон издал какой-то грудной доселе неизвестный мне звук. Я посмотрел на дымящуюся трубку, на полную чашу вина и добавил:

– Ты прав, Мурр, не стоит слушать всяких извращенок…

Вечером стало понятно, что небо над городом будет затянуто привычным покрывалом из туч. В безлунную ночь ловить особенно нечего, так что я обычно засыпал с книгой раньше обычного. Обычно не означает, всегда, конечно. Мы с драконом постигали древнюю школу поэзии и чаши вина, не отвлекаясь от важного занятия – подсчета снежинок за окном. Но в отсутствии «ночной примы» мой взгляд невольно оказывался на здании напротив, огромном стеклянном небоскребе, полностью выкупленным «Гоэтия инкорпорэйтед». Двести этажей под офисы этому монстру бизнеса было мало. Я не очень интересовался экономикой, но было невозможно не знать, что эта корпорация владеет двадцатью процентами рынка во всем мире. Она при этом ничего не производит, а исключительно покупает патенты, ставит свое клеймо и имеет процент с продажи. По всему земному шару рассеяны ее представительства – защищенные закрытые здания. «Гоэтия» не скрывает наличия в своих рядах, существ из телепортатора, но и не афиширует этим открыто. Но мне повезло жить окна в окна с этими торгашами. Поэтому я знал точно – у них там половина сотрудников нелюди. Сколько я ни вглядывался в бинокль, я не мог четко разглядеть некоторых персонажей никак. Только потом я понял, что они и не имеют стабильного образа, а напоминают плавающие размытые тени. Жуткие твари проплывали из одного офиса в другой, держа в руках кипы бумаг, иногда сутками сидели у мониторов без движения. Короче, меня снедало любопытство. Я знал, что периодически корпорация нанимает новых сотрудников, для грубых подсобных работ, которые «тени» наверняка физически не могут выполнять, поэтому я постоянно следил за вакансиями поступающими оттуда. Я хотел посмотреть изнутри на это логово.

***

Марина-Морриган жила на мансарде самого высокого этажа. В ее здании селились в основном художники, музыканты, писатели и прочие фрики. Когда они оказались внутри просторной жилплощади Анна поняла, что только среди подобных соседей «с причудами» можно было бы жить, так как эта фея. Любые добропорядочные соседи давно уже бы дежурили у участкового пункта полиции, в надежде разобраться с этой мигранткой поскорее.

Марина открыла дверь и они оказались в джунглях… Все четыре зала были заставлены горшками с деревьями, растущими под потолок, в кронах которых копошились разноцветные попугайчики. По паркету и коврам ползали игуаны, черепахи и даже такие создания, о которых Анна даже телепередач не смотрела. Но самым любимым «домашним» питомцем была черная пантера.

– Не бойся, они добрые зверюшки. Единственный опасный зверь, которого я встречала, это был человек, – она повела показывать мне ванную комнату.

Анна подумала, что хозяйка явно лукавит, смотря на нежащихся в джакузи кайманов.

Они, не сговариваясь, решили не беспокоить рептилий, а сразу проследовали в спальню, в которую по уверению Марины, доступ был разрешен только любимой пантере. Это успокаивало, конечно.

***

– Давайте прямо, скажу вам как начинающему социологу, что современная социальность представляет из себя хищного мультимедийного паразита, которого легко подцепить от рукопожатий, поцелуев, защищенного секса, просмотра телепередач и, конечно, от бессмысленного шатания по веб-паутине. Легче назвать те вещи, которые еще не успели инфицироваться, чем перечислять все созданное человечеством. Я не буду повторять ошибок прошлых «добродетелей» и не буду их называть, дабы не заразить и их. Самое страшное, что на первых порах жизни с этим паразитом вы чувствуете эйфорию, он впрыскивает в вас небольшие дозы эндорфина. Но однажды вы проснетесь с похмелья, нервными и раздражительными, рядом с нелюбимым человеком, в вечном страхе опоздать на ненавистную работу. Боясь потерять ее из-за гор обязательств. Самым ужасным же будет тот момент когда, поправляя свой стираный воротничок у зеркала, вы обнаружите, что ваша кожа обвисла и бледна, глаза вкатились и превратились в две мутные черные точки, а рот в округлую слюнявую щель, полную острых зубов-присосок. Да, он сожрет вашу личность, в конце концов вы сами станете паразитом… Однако это еще не конец. Он оставит маленькую часть вашего сознания, чтобы с помощью вас заражать окружающих, и конечно, чтобы вы испытывали боль от своего туманного существования… Он будет питаться этой болью, не убивая вас полностью.

– Мне кажется, я читала это где-то, в какой-то книге недавно.

– Вы врете. Я только что это придумал.

– Но вы же ни с кем, не общаетесь? – не унималась Анна.

–А книги? А музыка? По-моему книги ведут диалог с читателем, более увлекательный, чем сотрясение воздуха разговорами о погоде и политике.

– Но ведь это одностороннее общение?

– Сейчас, например, у нас тоже одностороннее общение, походу пьесы…

Я заказал еще вина. Попутно обдумывая очередной план побега. Хотя, признаюсь, надо было вскрыть карты давно, но ситуация мне благоволила. Луна была в удачной фазе, так что сочетание гексаграмм линий моей жизни складывались в выгодную, для меня позицию.

Анну понесло говорить про любовь. Про то, как греки делили ее на дружбу, страсть и духовную…Я понял к чему она клонит, и сразу решил под корень все обрубить. Инстинктивно. Как и Мурр я делал мудрые дела, вовсе не со зла, как это могло бы показаться со стороны.

– У вас там новая мода? Сексуальная эволюция пошла по тупиковой ветви, и вы вспомнили про рыцарские романы? Вы меняете тип поведения, как платья.

– Я искренне! – Анна закрыла лицо руками и заплакала. – А вот вы… вы… циник! Вы всех не любите!

– Я имею в виду вас. Не стоит отождествлять себя со всем миром.

– Зачем же вы видитесь со мной?

– Вы сами это знаете, – я отхлебнул вина, в надежде поскорее забыться в его хмельной колыбели.

– Я могу написать письмо «Сверхкомпьютеру», что вы меня не устраиваете!

Я чуть не подавился. Я знал, что большинство обывателей считают себя Пупом Земли, но только сейчас я осознал, что именно с помощью этой идеи правительство их и эксплуатирует.

– Мы можем судиться с этим «зверем». Но я подумал, что это напоминало бы судебный иск мышки, предъявленный хозяину мельницы. А судья и присяжные были бы естественно кошки. Нам остается встречаться время от времени, пока компьютер от нас не отстанет. Вы же статистка! Может он там опыты проводит, рассчитывает что-то… Подождем и не будем лесть на рожон.

Анна побледнела. Сила веры, заставляет человеческий разум, обманывать самого себя. В этом ее самый разрушительный аспект. Девушка никак не хотела понять того, что «Сверхкомпьютер» вовсе не добрый волшебник, выполняющий ее прихоти. Теперь она убеждала себя в том, что он ошибся в расчетах. Или, скорее всего, на ней лежит печать милости вернуть потерянной душе торжество любви. Обманывающий себя мозг становится хитрым. Скорее всего, в силу своего раздвоения: об этом знают все обладатели вредных привычек.

– Хорошо. Тогда давайте попытаемся вести себя как любовники, вдруг «Сверкомпьютер» наблюдает за нами?

Я задумался над ее словами, но потом вспомнил предыдущие приключения и усомнился в этом, однако, того что хитрая машина могла самосовершенствоваться в своем безумии тоже не следовало исключать. Он паук, плетущий свои коварные сети, а вовсе не добрый волшебник, как считала Анна.

– Я хочу врубить брейккор, забить травой трубку и отправится в подводное путешествие, – произнес я безапелляционно. – Прямо сейчас.

Аня попыталась сверлила меня глазами в тотальном недоумении. Она мало что поняла из моих слов.

– А можно я с вами?

Мне было лень отпираться, так как я слишком сильно хотел покинуть «Нигде» и очутится сразу «Везде», пронизывая лучами своего сознания неизведанные бесконечные пространства.