Майя

-Да, надо отдать должное Дрейфусу, - вновь вернулся к теме Отто- он пытается придать городу мирное лицо. То здесь, то там появились леса вокруг повреждённых зданий, но на то чтобы восстановить Аугсбург из руин, понадобятся годы и усилия многих бургомистров, жаль только, что часть памятных строений потеряны для нас навсегда. Всё это следствие войны, Гюнтер, и случается с теми, кто, самодовольно переоценив свои силы, нападает на соседей, вместо того, чтобы жить с ними в мире, не заглядывает далеко вперёд, поэтому не может предвидеть, что соседи объединятся и вернут войну к нему в дом.- объяснил сыну отец.

Неделю спустя, старого Клюге вызвали в суд, отделавшись штрафом, он сразу успокоился, повеселел и занялся восстановлением своего завода.

В начале октября Майя получила паспорт и стала собираться в дорогу, собственно это было сказано к слову, так как собирать ей было нечего, все её вещи за пять минут укладывались в маленький чемоданчик, приобретенный накануне.

Стало сыро и прохладно, белые лапы тумана захватили город в плен, спрятав под густой завесой каркасы разрушенных зданий и они выглядывали из кисеи, словно сказочные чудовища, навевая тоску. Тоски у Майи было в избытке своей. За все эти годы, проведённые у Фон Оффенбахов, ей не с кем было перемолвиться словечком, поделиться наболевшим, а его- то собралось немерено. Она крайне хотела уехать, но теперь, когда почти всё уже было готово, её одолевали сомнения: как она доберётся в такую даль одна, да и там, по- приезду, к кому пойдёт никого не зная? Плохо помня английский, все эти последние месяцы, в редкие, свободные от работы часы досуга, девушка пыталась догнать упущенное по самоучителю. Она чувствовала себя такой одинокой и брошенной в этой тесной каморке под лестницей, что долго сдерживаемые слёзы жалости к себе, обильно оросили подушку. Ночью ей приснилась бабуля. Она месила на кухне тесто, а Майя сидела рядом и всё жаловалась ей на жизнь.» Умой, детка, заплаканное лицо- сказала бабушка - ночь уйдёт и с собой заберёт все горести и страхи. Свет не без добрых людей, дорогая, спросишь их и будешь знать куда идти и что делать.»

На оставшиеся купоны, Майя получила пальто и ботинки, свою старую куртку перелицевала и пошила для Гюнтера новую курточку с подкладкой, получилось неплохо. Малыш в неё тут же влез и ни за что не хотел снимать.

Был час обеда. Майя принесла поднос вновь поступившей больной, фрау Вебер, её лицо показалось девушке знакомым. Уже выйдя с палаты она поняла, что это та самая фрау постоянно моющая своё окно. Женщина заболела двусторонним воспалением лёгких, её никто не проведывал, по видимому, она осталась одна и Майя стала за ней ухаживать. Фрау Вебер была учительницей музыки, как и мама Майи, и большой поклонницей Моцарта. Прожив в городе два с половиной года, девушка только сейчас узнала, что корни великого композитора находятся в Аугсбурге, здесь в Фуггерае жил его прадед, затем отец Леопольд, правда дом его сейчас разрушен. Майя кормила, купала пожилую фрау, читала ей книжки, наконец больной стало легче и успокоенная девушка ушла домой. Придя утром на работу, она заскочила в палату поздороваться со своей подопечной и увидела чисто застеленную кровать.

-Где фрау Вебер? - громко и удивлённо спросила Майя.

-Фройляйн, зайдите ко мне в кабинет. - позвала её старшая сестра.

-Что случилось с фрау Вебер?- уже волнуясь, вновь спросила Майя.

-Она умерла- прозвучало в ответ.

-Как же так, ведь ей стало намного лучше!- не могла смириться с известием девушка.

-Это случилось из-за осложнения, она просила передать вам это и, фройляйн Майя, прежде, чем вы будете этим пользоваться, хорошенько постирайте.

Девушка раскрыла переданный ей пакет в нём лежала большая, чёрная, шерстяная шаль и маленькая записка:

«Милая Майя!

Ваши глаза грустны, даже когда вы улыбаетесь. У каждого из нас свой груз потерь за спиной, вы не должны о нём забывать, как не должны позволить ему утянуть вас на дно океана боли. Свяжите себе из этой старой шали, что- нибудь новое. Вы молоды, смело идите по жизни, у вас всё ещё впереди!

Инга Вебер.»

Распустив шаль Майя связала себе берет и пышный шарф, а из оставшегося небольшого клубка, получились чудесные носки для Гюнтера.

В октябрьском номере «Новой газеты», издаваемой американскими властями для немцев, появилась, бурно обсуждаемая горожанами, статья. В ней описывалось событие произошедшее 15.04.45 года. В этот день на территорию картонажной фабрики Хубера важный нацистский чин привёз загруженный доверху грузовик с прицепом. Он приказал директору уничтожить находящуюся в нём макулатуру. На следующий день прибыли ещё 20 машин. В них оказалась картотека национал-социалистической партии рейха, в которой насчитывалось 8 млн. учётных карточек. Сотрудники фабрики, рискуя жизнью, припрятали её и отдали американским частям, освободившим вскоре Мюнхен. Благодаря полученным данным, в первые дни после капитуляции, были арестованы те, кто занимал важные посты. В английской зоне арестовали 90 тыс. человек, в американской- свыше 100 тыс. нацистов.

20 ноября у Майи заканчивался полугодовой трудовой договор, после чего она планировала покинуть Германию. В этот же день, в уцелевшем здании Дворца правосудия, разрушенного баварского города Нюрнберга, любимого города фюрера, где проводились нацистские съезды и парады, Международный военный трибунал начал процесс над главными нацистскими преступниками. Его широко комментировали в прессе и весь мир, в том числе и многие немцы были потрясены ужасами содеянного фашистами. Однако большинство баварцев к соблюдению правосудия на этом процессе относились скептически, часто можно было услышать в разговоре встретившихся знакомых и обсуждающих эту тему:» Не знаю, как вы, приятель, но я не жду многого от этого суда, ведь победители судят побеждённых».- и последующий за этим ответ-

«Вполне с вами согласен.»

«Почему они так думают, не верят в справедливость? Считают, что суд вынесет своё решение основываясь на мести? «- размышляла Майя.- «Да, пройдёт немало времени, пока сознание немцев освободиться от гипноза нацизма, если бы, упаси Боже, фашисты победили в войне, они бы уж точно устроили суд мести, фарс правосудия и расстрел всех неугодных.»

«Этот суд- думала Майя- ещё назовут « судом истории» и не только потому, что по завершению своей работы, он вынесет приговор фашизму, на нем впервые к ответственности привлекли и судят верхушку, идеологов нацизма, а не немецкий народ. Как говорил мой папа:» Время абсолютно, оно всё расставит по местам.»

Глава 3 Они к нам вернулись.

Майя отправилась в комендатуру для получения выездного пропуска. Офицер, обычно курировавший её дело, отсутствовал. В его кабинете принимала какая- то новая особа в штатском.

-Проходите.- любезно пригласила она Майю в кабинет.

-Чем могу вам помочь?- продолжала расплываться в любезностях моложавая женщина.

-Мне нужен пропуск на выезд- сказала Майя, усаживаясь на предложенный ей стул. Подняв голову, она посмотрела на сидящую напротив симпатичную блондинку, в сером с иголочки костюме, и стала расстёгивать пуговицы на пальто, её просто бросило в жар. В этой, любезной фрау, Майя узнала гестаповку Шульц. Многие годы спустя, она не могла объяснить самой себе, что с ней тогда произошло. Может в неё вселился бес? Майя неожиданно процедила сквозь зубы: